© Фетисов В., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Книга, что вы держите в руках, была написана почти двадцать лет назад. Я тогда еще был действующим игроком, который только что выиграл с командой Кубок Стэнли, получил от хозяина команды перстень – аналог медали в профессиональном спорте – и знал, что теперь у меня все главные существующие награды в хоккее.

К счастью, мы не умеем заглядывать вперед.

За эти двадцать, в один миг пролетевших, лет мне еще предстояло пережить и большие радости, и горькие потери. В общем, то, из чего складывается любая жизнь.

Впереди было еще два Кубка, признание лучшим защитником ХХ века, место в Зале хоккейной славы, пост руководителя российского спорта, создание Федеральной программы по развитию спорта, победа Сочи в Гватемале, членство в Совете Федерации от Приморского края…

Много всего было разного и не такого радужного. В том числе и предательство близких людей. А оно всегда тяжело переносится.

К моменту назначения меня руководителем Гос-комспорта (апрель 2002 года) уже почти была готова рукопись «Овертайма-2». В ней я рассказывал о завершении карьеры спортсмена, о своем теперь уже тренерском опыте. О том, как проходила Олимпиада в Солт-Лейк-Сити, где я был и генеральным менеджером, и главным тренером российской команды. Где был показан лучший результат хоккейной сборной за пять последних Олимпиад. И наконец, о том, как я получил предложение возглавить Госкомспорт.

Эту рукопись я тогда печатать не отдал. Решил, что неэтично заниматься собственным пиаром на прошлом при неизвестном будущем. Но сейчас я готовлю ее к изданию.

А на подходе уже и «Овертайм-3», где описана моя история, человека, отвечающего за отечественный спорт. По-моему, она больше похожа на детектив, где есть и отравление, и попытка подкупа, и сплетение немыслимых интриг. Но есть, конечно, и светлые страницы – это поднятие наших результатов на Олимпиадах, строительство тысяч спортивных сооружений от Камчатки до Рязани, восстановление престижа больших спортсменов.

Но есть и самое главное. За шесть лет я успел создать систему управления российского спорта, которая уже второй десяток лет успешно работает и пока еще его сохраняет.

Значительная часть «Овертайма-3» посвящена важному делу моей жизни – хоккею. Я вспоминаю и о создании КХЛ, вернувшей зрителя на трибуны, пишу и о том, что необходимо сделать для того, чтобы наш хоккей вновь стал сильнейшим в мире. Когда «Овертайм-3» выйдет, я надеюсь, вы его тоже прочтете. Хочется верить, что мой опыт будет полезен моим ровесникам и интересен молодым.

Одно я знаю точно: кому я посвящаю все эти три книги – моей жене Ладе и дочке Анастасии, которые всегда и во всем поддерживали меня. И вот уже столько лет являются для меня верой и опорой.

Накануне переиздания «Овертайма» меня попросили переписать вступление, которое было придумано еще в Детройте, в прошлом веке – в 1997 году, – и посмотреть на текст новыми глазами…

Я перечитал предисловие и книгу и решил, что ничего менять не буду, хотя мысли о некоторых моментах и представление кое-каких имен мне бы хотелось сейчас подправить. Но так я думал и действовал двадцать лет назад и ни от чего отказываться не собираюсь.

Как говорит мой отец, Александр Максимович: «Фетисовы пятками вперед не ходят».

12 декабря 1996 года у меня дома, в Детройте, раздался телефонный звонок. Поднимая трубку, я еще не знал, что ожидающее меня известие – итог восьми нелегких, но счастливых для меня лет. Итог восьми сезонов в НХЛ.

Я уже несколько дней болел (в команде был сильный грипп), на лед не выходил, но в этот день после тренировки, около четырех часов, вместе с командой я должен был улетать на игру в Даллас. Утром приехал на стадион, но тренер мне сказал: «Не переодевайся, отправляйся обратно домой и приезжай прямо к самолету». Я вернулся домой, мне становилось все хуже и хуже, прилег на пару минут и уснул. Моя жена Лада встречала нашу пятилетнюю дочь после подготовительной школы, потом они должны были ехать то ли на музыку, то ли в бассейн, в общем, дома никого не было. В начале четвертого быстро оделся и спустился вниз. Смотрю, индикатор «месседж» («вызов») горит на телефоне, а времени до самолета впритык, но нажал на кнопку автоответчика. Слышу голос генерального менеджера. Как правило, если он звонит тебе домой после обеда, значит, что-то не в порядке: или тебя меняют, или с тобой какие-то проблемы. Менеджер «Детройта» обычно не торопится говорить о главном: «Привет, Слава, как дела? Это Джимми звонит… У меня есть для тебя хорошая новость. Только что позвонил мне Гарри Бетмен (комиссионер Лиги, то есть ее руководитель), он сказал, что ты выбран в Оллстарз». Оллстарзгейм – это своеобразный НХЛовский турнир, когда встречаются сборные двух конференций – Запада и Востока. Комиссионер располагает двумя голосами, чтобы выдвинуть кандидатуры игроков для каждой конференции от себя. Обычно он называет свои кандидатуры, исходя из принципов: сколько эти люди сделали для хоккея, какой у них авторитет в Лиге, их репутация. В общем, происходит выбор заслуженного и морально безупречного ветерана, выбор, наверное, непростой, потому что в Лиге почти семьсот хоккеистов в обеих конференциях, которые играют в двадцати шести командах. Каждое названное имя должно получить от комиссионеров комментарии в газетах, и, не скрою, мне потом было приятно прочесть о моих «выдающихся заслугах в хоккее» и дальше в том же духе.

Оглушенный новостью, я выскочил из дома, еду в аэропорт, и какое-то странное состояние: с одной стороны, нужно радоваться, с другой – появилось ощущение, мешающее первым восторгам. Может, действительно в сознании это сообщение как-то перекликалось с другим «звоночком»: пора, значит, заканчивать. Не знаю, но сразу одной только радости не было. Подъехал на стоянку к нашему самолету («Детройт» летает на собственном лайнере), кто-то уже знал про мою кандидатуру на Оллстарзгейм, кто-то нет, но новость разошлась быстро, ребята поздравили меня. Прилетели мы в Даллас, пошли ужинать, я позвонил домой, но Лада с Настенькой еще не вернулись. После ужина звоню. Лада в курсе, ей уже рассказали о решении Бетмена, но виду не пода-ет: «А что ты не звонишь? Как дела, какие новости?» Я говорю, что особых новостей нет. Первой не выдержала она: «Что же ты молчишь? Да я уже давно знаю, поздравляю». Лада, по-моему, была рада больше, чем я. Столько женских эмоций в трубке! «Отмени билеты в Нью-Йорк, – я ей говорю (мы хотели во время Оллстарзбрейка, так как в Лиге наступают короткие каникулы, слетать в Нью-Йорк), – позвони завтра и отмени билеты».

Оллстарзбрейк – фантастическое событие для американского хоккея. Когда проходит это представление, то наступают пять дней перерыва в регулярном чемпионате. Обычно не занятые в Оллстарз игроки отправляются либо во Флориду загорать и купаться, либо в Колорадо кататься на лыжах. Поэтому каждый строит для себя планы: отдых у американцев – серьезное дело. В середине декабря, перед Рождеством, уже у всех разработаны подробные схемы: билеты, отели – как перед нелегким сражением. А мы с Ладой, русские люди, бесхитростно должны были прибыть в Нью-Йорк и жить в своем доме в Нью-Джерси. В один из вечеров нас пригласили на юбилей жены моего друга. Теперь все меняется: едем в Калифорнию, в Сан-Хосе, где будет проходить Оллстарзбрейк.

Вернулся я из ресторана к себе в номер, а там десятки «месседжей» на телефоне: звонили из газет, с телевидения, из спортивных изданий, хотели знать мою реакцию на избрание. До Оллстарзгейма оставался еще почти месяц, надо было играть в чемпионате, а «Детройт» в этом месяце валился. Провал возник из-за того, что половина команды болела, мне приходилось играть очень много, так что месяц пролетел как день. Анастасию мы решили с собой не брать, потому что от нас до Калифорнии пять с половиной часов полета, а ехать надо всего на три дня. Она осталась в семье наших американских друзей, Криса и Лори Брошер, а мы отправились вчетвером: прекрасные нападающие Бренден Шенехен и Стив Айзерман, Лада и я. К Стиви жена потом прилетела прямо в Сан-Хосе, она уже где-то отдыхала с подругой.