«Слушай, мальчик, — сказала она уходя. — Я не могу научить тебя вежливости. Но зато я могу научить тебя точности, а от точности до вежливости, как известно, только один шаг. Не бойся, я не превращу тебя в стенные часы, хотя и стоило бы, потому что стенные часы — это самая вежливая и точная вещь в мире. Никогда они не говорят лишнего и только знай себе делают свое дело. Но мне жаль тебя. Ведь стенные часы всегда висят на стене, а это скучно. Лучше я превращу тебя в песочные часы. Песочные часы тоже очень хорошая штука».
Конечно, если бы я знал, кто эта старушка, я бы не стал показывать ей язык. Это была фея Вежливости и Точности — недаром она была в таком чистеньком платочке, с такими чистенькими очками на носу…
И вот она ушла, а я превратился в песочные часы. Конечно, я не стал настоящими песочными часами. Вот у меня, например, борода, а где же видана у песочных часов борода! Но я стал совсем как часы. Я стал самым точным человеком на свете. А от точности до вежливости, как известно, только один шаг.
Наверное, вы хотите спросить меня, ребята: «Тогда почему же вы такой грустный?» Потому что самого главного фея Вежливости и Точности мне не сказала. Она не сказала, что каждое утро мне придется стоять на голове, потому что за сутки песок пересыпается вниз, а ведь когда в песочных часах песок пересыпается вниз, их нужно перевернуть вверх ногами. Она не сказала, что по утрам, когда часы в порядке, я буду добрым-предобрым, а чем ближе к вечеру, тем буду становиться все злее Вот почему я такой грустный, ребята! Мне совсем не хочется быть злым, ведь на самом делё я действительно добрый. Мне совсем не хочется каждое утро стоять на голове. Пока я был мальчиком, еще ничего, а теперь — просто неприлично и глупо. Я даже отрастил себе длинную бороду, ребята, чтобы не было видно, что я такой грустный. Но мало помогает мне борода!
Конечно, ребята слушали его с большим интересом. Петька смотрел ему прямо в рот, а Таня даже ни разу не взглянула в зеркальце, хотя было бы очень интересно узнать, какая она, когда слушает историю о песочных часах.
— А если найти эту фею, — спросила она, — и попросить, чтобы она снова сделала вас человеком?
Да это можно сделать, конечно, — сказал Борода. — Если тебе меня действительно жаль.
Очень, — сказала Таня. — Мне вас очень жаль, честное слово. Тем более, если бы вы были мальчик, как Петька, тогда ничего. А воспитателю стоять на голове неудобно.
Петька тоже сказал, что да, жаль, и тогда Борода дал им адрес феи Вежливости и Точности и даже попросил их похлопотать за него.
Сказано — сделано! Но Петька вдруг испугался. Он сам не знал, вежливый он или невежливый. А вдруг фее Вежливости и Точности захочется и его во что-нибудь превратить?
И Таня отправилась к фее одна…
Без сомнения, это была самая чистенькая комната в мире! На чистом полу лежали разноцветные чистые половики. Окна были так чисто вымыты, что даже нельзя было определить, где кончается стекло и начинается воздух. На чистом подоконнике стояла герань, и каждый листик так и блестел, точно фея начистила его зубным порошком.
В одном углу стояла клетка с попугаем, и у него был такой вид, как будто он каждое утро моется мылом. А в другом — висели ходики. Что это были за чудные ходики! Сразу было видно, что это самая вежливая и точная вещь в мире. Конечно, они не говорили ничего лишнего, а только «тик-так», но это значило: «Вы хотите узнать, который час? Пожалуйста».
А сама фея сидела у стола и пила черный кофе.
— Здравствуйте! — сказала ей Таня.
И поклонилась так вежливо, как только могла. При этом она посмотрела в зеркальце, чтобы узнать, как это у нее получилось.
— Ну что же, Таня, — сказала фея, — я ведь знаю, зачем ты пришла. Но нет, нет! Это очень противный мальчишка.
— Он уже давно не мальчишка, — сказала Таня. — У него длинная черная борода.
— Ну ладно, — сказала фея, — для меня он еще мальчишка. Нет, пожалуйста, не проси за него! Я не могу забыть, как он стащил мои очки и платочек и как передразнивал меня, сгорбившись и опираясь на палку. Надеюсь, что с тех пор он довольно часто обо мне вспоминает.
Таня подумала, что с этой старой тетушкой нужно быть очень вежливой, и на всякий случай поклонилась ей снова. При этом она снова посмотрела в зеркальце, чтобы узнать, как это снова у нее получилось.
А может быть, вы все-таки его расколдовали бы? — попросила она. Мы его очень любим, особенно по утрам. А если в лагере узнают, что ему приходится стоять на голове, над ним станут смеяться. Вы не поверите — мне его так жаль, что я просто не знаю.
Ах, тебе его жаль, — заворчала фея, — это другое дело. Очень хорошо, что тебе его жаль! Это первое условие для того, чтобы мое колдовство пропало. Но под силу ли тебе второе условие?
Таня поклонилась ей в третий раз и спросила:
— Какое же?
Ты должна отказаться от того, что тебе нравится больше всего на свете. — И фея показала на зеркальце, которое Таня как раз вынула из кармана, чтобы узнать, как она выглядит, когда так вежливо разговаривает с феей. — Ты не должна смотреться в зеркальце ровно год и один день.
Вот тебе раз! Этого Таня не ожидала. Целый год не смотреться в зеркало? Как же быть? Завтра в пионерском лагере прощальный бал, и Таня как раз собиралась надеть новое платье, то самое, которое она хотела надеть целое лето. Не надевать же его на пляж или в лес за грибами!
— Понимаете, ведь это очень неудобно, сказала она. Например, утром, когда заплетаешь косы. Как же без зеркала? Ведь я тогда буду ходить трепаная, и вам самой это не понравится.
— Как хочешь, — сказала фея,
И Таня задумалась.
«Конечно, — подумала она, — это ужасно. Ведь, по правде говоря, я смотрюсь в зеркальце каждую минуту, а тут здрасте! Целый год, да еще целый день! Но, с одной стороны, мне ведь это все-таки легче, чем бедному Бороде каждое утро стоять вверх ногами».
— Я согласна, — сказала она. — Вот мое зеркальце. Я приду за ним через год.
— И через день, — проворчала фея.
И Таня отдала ей свое зеркальце и вежливо поклонилась. При этом ей захотелось узнать, как это у нее получилось. Но, увы, это было уже невозможно.
И вот Таня вернулась в лагерь. По дороге она старалась не смотреться даже в лужи, которые попадались ей навстречу. Она не должна была видеть себя ровно год и день. Ох, это очень долго! Но она твердо решила, что так и будет. А раз она решила, значит, так и будет.
Конечно, Петьке она рассказала, в чем дело, а больше никому, потому что хотя она и была храбрая, но все-таки побаивалась, что девчонки возьмут да и подсунут зеркальце — и тогда все пропало! А Петька не подсунет.
— Интересно, а если ты увидишь себя во сне? — спросил он.
— Во сне не считается.,
— А если ты во сне посмотришься в зеркальце?
— Тоже не считается.
А Бороде она просто сказала, что фея расколдует его через год и день. И он обрадовался, но не очень, потому что не очень поверил.
И вот для Тани начались трудные дни. Пока она жила в лагере, было еще ничего, потому что она попросила Петьку:
— Будь моим зеркалом!
И он смотрел на нее и говорил, например, так: «Кривой пробор» или «Бант завязан косо». Он был очень хорошим зеркалом, потому что все замечал, даже то, что самой Тане в голову не приходило. Кроме того, он уважал ее за сильную волю, хотя и считал, что год не смотреться в зеркало- это просто ерунда., Он, например, хоть бы и два не смотрелся!
Но вот кончилось лето, и Таня вернулась домой.
Что с тобой, Таня? — спросила ее мама, когда она вернулась. — Ты, наверное, ела черничный пирог?
— Ах, это потому, что перед отъездом я не видела Петьки, — отвечала Таня.
Она совсем забыла, что мама ничего не знает об этой истории. Но Тане не хотелось рассказывать: а вдруг ничего не выйдет?
Да, это была не шутка! День проходил за днем, и Таня даже забыла, какая она, а прежде думала, что хорошенькая. Зато теперь она воображала и воображала. Случилось, конечно, что она воображала себя красавицей, а сама сидела с чернильной кляксой на лбу! Случалось, что, наоборот, она казалась себе настоящим уродом, а сама была как раз ничего — такая румяная, с толстой косой, с блестящими глазами.
