Паша и Малыш с благодарностью смотрели на удаляющуюся собаку.
Только теперь, выбравшись из сеней, ребята увидели, что никакой дороги к избушке дедушки Силана не было, кроме лыжных следов. А как она ясно представлялась им ночью! Избушка стояла на кромке бора, на берегу большого озера, которое Ваня зовет Щучьим. Все озеро было под снегом, но берега его легко угадывались по цепочке камышей и кустарников. А за озером — бескрайняя равнина, и над этим простором — большое ясное солнце. С юга тянул легкий ветерок, и воздух искрился от мельчайшей снежной пыли.
— Пошли!.. — крикнул Ваня.
В коротеньком полушубке, перетянутом ремешком, в мохнатых рукавицах и заячьей шапке-ушанке, он был похож на маленького мужичка, отправляющегося в лес за дровами. Не хватало только топора за поясом. Он шел на самодельных широких лыжах, без палок и тянул за собой большие санки. Неторопливо двигая лыжами, он быстро уходил от ребят. Коля позавидовал его широкому шагу, подумал: «От меня не уйдешь» — и, оглянувшись, крикнул Паше и Малышу:
— Уговору не было отставать!..
Бор встретил их монотонным шумом; сейчас он был каким-то приветливым, не то что ночью, и ребята шли весело. Недалеко мелькал Кудряш; он кружил между высоких сосен и елей, к чему-то принюхивался и вновь исчезал под тяжелыми заснеженными лапами ельника.
Стожок оказался совсем близко, и ребята, выбравшись на поляну, сразу узнали его: рядом было их кострище, лежали собранные дрова, а от стожка уходили в глубь леса размашистые следы лося, взбороздившего снег.
— Ишь, как вы его напугали! — сказал Ваня, показывая на широкие броски зверя.
— Мы тоже готовы были драпать, — сознался Коля, — только это случилось так быстро, что не успели испугаться…
Ваня осмотрел устроенный Пашей и Малышом шалашик у стога, заглянул вовнутрь:
— А вы не плохо придумали, только сена мало натеребили. Если туда забраться да хорошенько сеном закрыть вход, можно терпеть. Кто замерзнет — к костру. Ночуют же люди зимой и в лесу и в степи. Зароются в снег и сидят. Только спать нельзя. Заснешь — и окочуришься.
— Как «окочуришься»? — уставился на него Паша, никогда не слыхавший этого слова.
— Ну как? Замерзнешь… Крючком согнешься и капут…
— Я бы никому не дал спать, — снимая лыжи, сказал Коля. — Папа говорил, что спать зимой на морозе нельзя. Он охотник, знает.
— Да мы бы и не уснули, — разбирая шалаш, отозвался Малыш. — Страшно было. Сначала лось напугал, а потом волк как завоет! Какой тут сон!..
Сбросив лыжи, ребята живо забили углубление в стожке натеребленным ночью сеном, а остатки, которые никак не могли втолкать, приложили сбоку.
— Это сено дедушка Пестрянке накосил. Хорошая была корова, да осенью погибла. Упала, должно быть, и живот себе пропорола… А то мы без молока не жили… — говорил Ваня, по-хозяйски укладывая пахучее сено.
Когда сено было прибрано, ребята услышали приятный, несколько грустный свист. Ваня сказал, что это свистит снегирь, и скомандовал.
— Садитесь к стожку, я сейчас его подманю… Посмотрите, какой он.
В тихом лесу свист был слышен далеко, но никакой птицы на ближайших деревьях не было видно. Ребята замерли, а Ваня, подражая птице, свистнул.
Снегирь отозвался сразу же, и начались, как ребятам показалось, «переговоры»: Ваня свистнет, будто приглашая: «Лети сюда», снегирь отзовется — «А где ты?» Ваня нарочно сделает выдержку, а снегирь все свистит, спрашивает: где ты? Не может сразу определить направление по звуку. Может быть, он при каждом Ванином свисте перелетал с дерева на дерево, но ребята не видели. Но вот после минутной переклички красногрудый красавец, с крупной темной головой и толстым носом, появился над стожком, облетел его вокруг и сел на ветку у вчерашнего кострища.
— Ти-у-у? — спрашивает.
Ваня молчит. Сейчас птица легко узнает обман.
Снегирь беспокойно вертится на сучке, и видно, что он понял свою, ошибку, но не улетает. Под стожком сидят маленькие люди, может быть, они держат в руках его друга, того, кто свистел?
Ваня дал возможность ребятам как следует рассмотреть снегиря и нарочито громко сказал:
— Вот мы тебя и обманули, дурочка…
Снегирь мгновенно приглядывается, потом срывается с ветки и с грустным свистом улетает в глубину леса. Ребята сразу же вскочили и окружили Ваню:
— Почему он прилетел? — допытывался Малыш.
— Должно быть, думал, что его дружок тут сидит, — ответил Ваня. — Снегирь всегда на свист прилетает, только свистеть надо так же, как он…
— За тобой, Малыш, заметка в дневник, — сказал Коля. — Сегодня первое января, и мы должны начать наш дневник…
— Пора начинать, — согласился Паша, — а то потом забудем и многое не запишем..
Малыш как-то умоляюще посмотрел на товарищей:
— Какой я писатель? Вот если бы краски, как живого можно было бы нарисовать…
— А по памяти можешь? Подпись мы с Пашей сделаем…
— Попробую, — согласился Малыш.
Дрова, приготовленные ребятами, Ваня забраковал:
— Хворосту у нас возле дома сколько хочешь…
Положили на санки две найденные ребятами вершинки, Малыш с Ваней впряглись в санки и тронулись обратно к избушке.
По проложенному следу санки бежали легко, и помощь Коли и Паши не требовалась. Они шли сзади и обсуждали планы будущих заметок в дневнике. Вдруг Коля остановился:
— А если мы приемник подарим Ване? Как ты думаешь?..
— Правильно, Коля! — обрадованно вскрикнул Паша, словно он сам давно думал об этом. — Тете Маше мы всегда можем сделать такой подарок, а Ваня где возьмет?.. Нам вот без радио скучно день прожить, а Ваня с дедушкой никогда не слушают…
— Нас за это никто бранить не станет…
— Вот здорово будет!..
— Значит так и запишем, — словно на собрании утвердил Коля. — Посмотрим сейчас, где подвесить антенну, да и возьмемся за дело…
Кудряш, неотступно следовавший за своим хозяином, вдруг вернулся к отставшим ребятам, будто решил спросить — не пойдут ли они еще куда?
Паша потрепал его по мягкой толстой шее и бросился что было сил под уклон. Кудряш мгновенно обогнал его и, то припадая на снег, то снова вскакивая, убегал от лыжника.
— Он ведь на четырех ногах, не как лиса! — кричал, смеясь, Коля, стараясь догнать товарища.
Дедушка еще не вернулся от лесничего, хотя его советы и помощь могли бы очень пригодиться.
Коротко посовещавшись, ребята наметили одну мачту прикрепить к ближайшей сосне, стоявшей на огороде, другую — к углу избушки. Но все это оказалось не таким легким делом, как они думали. Все нижние ветки у сосны были обрублены дедушкой, чтобы они не заслоняли солнце огородным растениям, и подняться к ее вершине, да еще в зимней одежде, было почти невозможно.
Антенна была приготовлена еще в городе — прикручены с обоих концов изоляторы, припаян спуск, но когда промерили расстояние от сосны до угла избушки, обнаружилось, что антенна длинновата.
Пока ребята укорачивали антенну и переставляли изолятор, пришел дедушка.
Узнав, чем заняты гости, он попытался отговорить их и доставить приемник тетушке.
— Ведь эдак-то нехорошо получается — делали одному, а отдали другому… В обиде будет твоя тетушка, — сказал он Коле.
— Мы ей другой сделаем, — почти в один голос отозвались ребята.
Дедушка Силан втайне радовался подарку ребят, — кончатся их тихие вечера с Ванюшкой, теперь они будут знать не только то, что делается в соседнем городе, но и во всем мире, — и горячо принялся за дело. Он нашел жердочки для мачт, наспех сделал высокую лестницу, чтобы ребята могли подняться на сосну, сам лазил в подполье закапывать приготовленное Колей заземление. Все были заняты этим важным делом и не заметили, как догорел короткий зимний день и в окна заглянули сумерки.
Чем ближе подвигалось дело к концу, тем больше начинали волноваться ребята. А вдруг их приемник окажется «молчуном»? Домашняя проверка ничего не означала — дорогой могли что-нибудь попортить. Путайся потом с ним!..
Тоненьким буравчиком дедушка просверлил обе рамы, а Коля протянул в отверстия изолированный провод, и на этом вся наружная работа была закончена. Оставалось установить грозопереключатель — и можно пробовать приемник.
