Эти три дня, пока шел слет, они были вместе. Вместе обсуждали доклады, вместе обедали, вместе возвращались домой. Сегодня утром она предложила ему посмотреть вечером фильм «Война и мир», только что появившийся на экранах города. В обеденный перерыв спросила: «Ты не позабыл о нашем уговоре?» Еще полчаса назад она вся горела: никак не могла дождаться, когда наступит вечер и они будут одни.

«Что же случилось? — Василий морщил лоб. — Почему она раздумала пойти в кино? Может быть, я что-нибудь лишнее сказал ей?»

Войтюк припоминал все, о чем они говорили, но как ни старался, не мог понять, что же так неожиданно испортило ее настроение.

— Ну, мне сюда, — указал Сергей на переулок, уходивший вправо.

Войтюк посмотрел на участкового уполномоченного долгим непонимающим взглядом.

— Почему сюда? Вы же обещали зайти ко мне?

— Ничего я не обещал. Ты что-то путаешь.

— Как же, Сергей Борисович, — наконец, отогнал Василий от себя мысли о Рийе, — вы же в обеденный перерыв сказали, что вечером зайдете ко мне. Неужели позабыли?

— Я в обеденный перерыв был у начальника отдела. Неужели ты позабыл?

Повторение вопроса развеселило Василия. Он вынужден был признаться, что Сергей ничего не обещал ему, однако от начатого разговора не отступил — стал уговаривать Сергея зайти к нему, Василию Войтюку, выпить чашку чаю.

Видя, что от Войтюка не так-то легко отделаться, Голиков принял приглашение, предупредив, что зайдет к нему только на минутку и то лишь для того, чтобы засвидетельствовать свое почтение Пелагее Федоровне.

Василий охотно пошел на такое соглашение, зная, что мать не выпустит Сергея из дому, пока не угостит пельменями или украинскими галушками.

— Сергей Борисович, что вы скажете о докладе Таджитдина Касымовича?

— Толковый доклад, — задумчиво отозвался Голиков. Он немного отстал от Войтюка: что-то в нем еще протестовало против решения пойти к нему.

— Скорее бы, Сергей Борисович, создать такие секции Г

— Это зависит от вас самих.

Вот, оказывается, в чем дело: недалеко от Василия жила Катя, и поэтому Сергей с неохотой шел к нему, боясь встретиться с ней по дороге. Он не видел ее несколько дней — с той ночи, когда она сообщила ему о приезде Анатолия. Это держало его в нервной напряженности, хотя он и старался не думать о том, что произошло. Даже в минуты полного увлечения работой в глубине его души стояло пережитое.

«Хорошо Василию. Его Рийя не замужем. Он придет с нею в дом, и никто не посмеет сказать ему: «Это не твоя жена».

Ревнивые мысли, на мгновение овладевшие сознанием Сергея, сменили другие — дружеские, полные хорошей мужской зависти к счастливцу. Сергей положил тяжелую руку на плечо Василия и, опередив на полшага, заглянул ему в лицо:

— Твоей матери нравится Рийя?

Войтюк, должно быть, не ожидал такого вопроса. Он вздрогнул, словно его поймали с поличным на месте преступления, и начал торопливо искать что-то в карманах брюк.

— Нравится. У нее такой хороший характер. Наши заводские ребята все без ума от нее.

— Смотри, еще отобьют, — шутливо предупредил Сергей.

— Не отобьют.

— Ты уверен?

— Уверен! Уже была попытка отбить. — Василий нервно рассмеялся.

— Что же в этом смешного?

— Ничего. — Войтюк замедлил шаги. — Меня забавляет этот человек. Я думал, он ненавидит женщин.

— Не Мороз ли?

— Конечно, он. В любви объяснился.

— Рийе?

— Да.

— Она сама тебе сказала?

— Сама. Только вы никому не говорите, Сергей Борисович, — попросил Василий. — Она рассердится, если узнает.

Войтюк жил в небольшом двухкомнатном домике. Во дворе, куда они зашли, около низкой, почерневшей от дыма плиты, хлопотала Пелагея Федоровна. Это была невысокая полная женщина с добрыми молодыми глазами. Она приветливо заулыбалась, увидев сына и Сергея, отошла от очага с пустой миской.

— Как раз вовремя пришли, только что запустила галушки. Сейчас будем ужинать… Рийя, Рийя, где ты? Встречай гостя, — позвала Пелагея Федоровна.

— Разве Рийя у нас? Она же не пришла еще со Слета, — удивился Василий. Он оставил Сергея и, поглупевший от счастья, шагнул к матери.

— У нас, у нас, — весело отозвалась Пелагея Федоровна. — Забежала лишь на минутку, да я задержала. Скучно мне одной.

Рийя вышла из дому и остановилась у крыльца, обхватив двумя руками рябину. Дерево, казалось, только что отделилось от сада, зеленевшего в глубине двора, и замешкалось у дома, пораженное красотой девушки.

— Хорошо, что пришла, — смущенно улыбнулся Василий.

— Ты бы, наверно, не отважился на такой поступок? — лукаво взглянула на него Рийя.

— Наверно.

— Ох и глупый же ты, Василь!.. Сергей Борисович, что же вы стоите? Пойдемте в дом. Пелагея Федоровна обещала угостить нас галушками. Вы никогда не ели галушки? Настоящие! Украинские!

— Нет.

— Как вам не повезло!

— Надеюсь, сегодня повезет, — заразился Сергей ее беспечностью.

— Обязательно! Пелагея Федоровна такая мастерица. Лучше ее никто не готовит галушки на всем белом свете. Не верите?

— Верю!

Ужинали во дворе, под небольшим навесом, переплетенным густым широколистным хмелем. Василий и Рийя сидели друг против друга. Рийя была возбуждена и много говорила, обращаясь то к Сергею, то к Василию, то к Пелагее Федоровне, то ко всем сразу. Ее золотистые пышные волосы, казалось, пылали, освещенные яркой электрической лампочкой, висевшей вверху. В глазах, как искры, блестели ослепительные лучики. Василий сейчас воспринимал окружающий мир, вероятно, только через ее глаза.

Сергей, незаметно наблюдая за ними, все больше начинал думать о собственной судьбе. Неделю назад он тоже был таким счастливым и считал, что это счастье будет длиться вечно. Катя была для него воплощением чистоты и целомудрия. С нею связывал он все лучшее, что окружало его.

— Сергей Борисович, давайте сегодня же создадим секции, о которых говорил' Таджитдин Касымович, — нарушила Рийя ход мыслей Сергея.

Голикова опередил Василий. Он, должно быть, чем-* то был недоволен:

— Правильно! Зачем тянуть? Тебя назначим командиром секции БХСС. Со спекулянтами ты найдешь общий язык. Это ты можешь!

— Найду! — твердо пообещала Рийя.

— Ладно, не смеши людей, — махнул рукой Василий. — Не твое это дело. Командиром секции БХСС надо бы назначить Абдуллу.

— Ничего у него не выйдет, я тебе уже говорила. Он нерешительный… Ой, да что ты мне голову морочишь! Сергей Борисович, назначьте его командиром секции уголовного розыска!

— Ты же сказала, что он нерешительный, — удивился Голиков ее непоследовательности.

— Да что вы! Он такой… — Она умолкла и вдруг рассмеялась так заразительно, что все невольно улыбнулись. — Я же вам говорю о Василии. Назначьте его. Хорошо? Он справится!

— Рийя, как тебе не стыдно! — покраснел Василий.

— Струсил? Да? Струсил? Сергей Борисович, не слушайте его. Он все сможет.

— Да будет вам, — упрекнула Пелагея Федоровна. — Кушайте галушки, остынут же! У вас весь вечер впереди— наговоритесь!.. Бери, Сережа, бери, не стесняйся.

— Спасибо, Пелагея Федоровна, я уже сыт… Знаешь что, — обернулся Сергей к Василию, — становись у руля секции БХП и действуй! С ворами кто-нибудь другой управится!

— БХП? Впервые слышу. Что это такое? — робко поинтересовалась Рийя..

— Секция борьбы с хулиганами и пьяницами.

— Где уж ему с пьяницами бороться, — покачала головой Пелагея Федоровна. — Сам недавно пил… Еще, гляди, сорвется с ними.

— Что прошло, то быльем поросло, мама, — отрезал Василий.

— Договорились? — протянул руку Сергей.

— Договорились, чего там Это я смогу. У меня все хулиганы и пьяницы вот здесь будут сидеть, — крепко сжал он огромный кулак.

— Я с тобой, можно? — загорелась Рийя.

— Ты же хотела в секцию БХСС

— Ничего я не хотела! Сергей Борисович, я с ним, хорошо?

— Ладно, ладно, верю, — согласился Сергей. — Завтра на заседании штаба дружины решим. Считайте, что один голос у вас уже имеется. Только учтите, ребята, работы у вас будет много!