Во мне зависло лишь одно чувство: ощущение того, что только что я убил человека.

-Моя милая Ева. Господи, сколько же ей пришлось испытать. Эта детская ошибка каких-то ребят стоила моей девочки будущего. Если б можно было бы все исправить… Я бы отдала за это все.

Слёзы огромным потоком рвались из глаз Луизы, а просто сидел и молчал, вглядываясь в снимок десятилетней давности. Девушка с каштановыми волосами в синем платье, в таком же ярком, какое оно было в тот самый злополучный день.

Тогда я очень сильно испугался, подумав, что убил девушку, как оказывается Еву, но все обошлось, и я быстро выкинул этот ужас из своей памяти. Потом и мама покончила с собой, поэтому моим подростковым мыслям было далеко до той фигуристки. Конечно же, поначалу я себя ужасно корил, считая ублюдком и свиньёй, испортив будущее девушки, но я не как не ожидал, что её ждёт просто ад в дальнейшем, а не жизнь. По-настоящему я понял, что натворил ужасных дел, когда умерла мама, и моё детское восприятие посчитала сделать именно этот случай главенствующим из всех тех, что могли сгубить Аврору.

Ты, действительно, была очень красивой Ева Майер. Ты меня вовсе не обманула. Теперь я знаю, что тебя реально все любили. Все без исключения. И теперь я знал, кто именно сгубил всю твою жизнь, кто превратил тебя в бастион, да ещё и безликий. И этим человеком был я. Я сделал тебя уродом, моя прекрасная Ева, и я так и не понёс никакого наказания.

Жить дальше рядом с ней, осознавая, что именно я испортил её будущее, блестящее будущее, будет кощунством. Этот светлый, добрый и невероятно душевный человек, которого ждало в этой жизни много открытых дверей, не испытало и доли всего, что вообще могла испытать. Возможно, я и подарил ей частичку счастья, сейчас находясь рядом и пропитываясь к ней чувствами, но сколько горя принесло ей одно моё неверное движение. Всё, что я делал для неё и мог ещё сделать, все равно не затмит той боли, что я принёс ей десять лет назад.

И почему жизнь так жестока?! Почему из всех семи миллиардов людей на этой земле, я влюбился в ту самую, которой сломал настоящее и будущее? Почему из семи миллиардов людей она полюбила по иронии судьбы того, кто превратил её в безликую?

Теперь я не мог не сказать ей ничего. Теперь я обязан был признаться. Десть лет мучений, ничто по сравнению с той ненавистью, что она должна испытывать ко мне. И я готов принять эту ненависть, потому что оправданно заслужил её. Быть с ней рядом, как прежде, даже если она простит? Нет. Как прежде уже не будет. Как было ещё вчера, уже никогда не станет. И дело будет тут не в ненависти Евы, дело тут будет в моей ненависти к себе.

Все это время я пытался научить девушку перестать ненавидеть себя, но что в итоге? В итоге я оказался болваном, который обязан себя ненавидеть. И разница между мной и Евой была в том, что она ненавидела себя за то, что была внешне уродом и была уж не по своей воле, а я был уродом внутри, испоганив невинному человеку жизнь.

-Она ведь была такая добрая девочка. Она любила всех и никогда не отказывала кому-то в помощи. Ох, если б ты знал её до трагедии, она бы обязательно тебе понравилась. Я знаю, что Ева и сейчас тебе нравится, но тогда… в то время… она была такой прекрасной. Она была ангелом, Антон. Я очень хочу, чтобы моя малышка Ева вернулась к нормальной жизни.

-Прости, Луиза, мне нужно уйти.- Я резко поднялся на ноги и быстро зашагал прочь с чердака.

В недоумении женщина уставилась мне вслед, и немного испугавшись, затараторила, боясь собственных чувств, что нахлынули.

-Антон, что-то не так? Почему ты уходишь? Куда ты? – Женщина оставалась в том же положении, что и седела минуту назад, все это мне рассказывая. Её лицо лишь обеспокоенно вытянулась, а голова повернулась в сторону выхода. –Лучше бы я ничего не говорила, карга старая.

Дальше я не слышал и слова, что произнесла эта женщина. Да и это не имело уже никакого значения. Имело сейчас хоть какую-то значимость это то, что теперь я не могу быть рядом с Евой. Не могу, потому что это нечестно по отношению к ней. Она не заслужила такого будущего, какое я мог ей дать. Она и так уже многие годы мучается: жизнь со мной – станет пыткой для неё. Она вовсе не заслужила всего этого.

Я безумно влюбился в неё, и покинуть девушку, к которой у меня впервые такие чувства, до безумия сложно, Но только как по другом?! Как не испортить человеку снова жизнь, но и остаться счастливым? Будет очень эгоистично, если Ева не узнает, какой я на самом деле, оказываюсь, засранец.

Одно лишь страшно: в силу своей сильной любви ко мне, она все простит. Не пожелает знать и верить той суровой реальности, которая на самом деле раздавит её. Она сломается под гнётом всего того, что узнает и не облегчит её хрупкую жизнь. Лучше уж пусть страшно ненавидит, чем любит и мысленно обвиняет в своём ужасном настоящем и будущем. А смог бы я слушать в течение всей жизни упрёки, что она бы кидала в мой адрес (а она бы не кидала, я уверен)? Наверное, я бы не смог. Я бы сожрал себя намного раньше.

Я бы хотел ей признаться во всем, объяснить, что это случайность, за которую я расплачусь, как только она скажет, но разве это сделает её прошлое другим? Да, прошлое. Я всегда придерживался того, что все что с нами случалось когда-то, оно и должно остаться там, а то, что творится сейчас должно волновать нас больше… Но если это что-то сломало настоящее человека, да и возможно, будущее, ему вряд ли есть прощение.

Легче всего было бы вообще просто уйти, не объясняя ничего. Так было бы проще и для меня и для неё. Она бы обрела в конечном итоге счастье; не со мной, но точно бы обрела. Какой-нибудь достойный мужчина сделал бы Еву самой счастливой женщиной, ведь именно этого она и заслужила.

Я не был уверен ни в чем: не своих мыслях, суждениях и действиях. Одно лишь мне казалось верным - нужно уйти прямо сейчас, ибо потом, увидев Еву, я сломаюсь, сломав её. Как я могу её доломать, если вроде бы делаю счастливей? А вы сами подумайте, будет ли она теперь себя комфортно чувствовать рядом с тем, кто испортил ей будущее забрал красоту и всеобщую любовь. С тем, кто испортил ей жизнь.

Сейчас моё состояние было не самым стабильным, так как мысли и тело желали работать в разных направлениях. Я просто широко и быстро вышагивал, не замечая преград и снося все на своём пути. Голова работала лишь в одном направлении, заставляя меня вольно/невольно двигаться в сторону собственной комнаты, где я мог бы спрятаться от всех подальше. И если б мои телодвижения на этом кончались…

Как только я запер за собою дверь, всё моё спокойствие исчезло, оставляя огромный след панике не только на моём лице, но и в груди. Что уж говорить о душевном спокойствии, когда ты не просто потерялся в собственных эмоциях; ты захлебнулся в их потоках.

Упав на пол, я согнулся в калачик и стал молотить кулаками по жесткому паркету. Мне хотелось разнести все, но я сдерживал свои потоки агрессии. Я пытался утихомирить свою ярость, которую так долго не видел в себе. Которая не проявлялась во мне уже долгие годы. Можно ненавидеть кого-то и спокойно жить с этой ненавистью, не принося тяжких вередов обществу. Но вот прожить с ненавистью к самому себе всю жизнь просто невозможно. В один прекрасный момент ты просто самоуничтожишься.

Истерика в данный момент стала единственным для меня спасительным кругом, хватаясь за который мне становилось легче и свободней на душе. Я так хотел научить Еву перестать испытывать к себе ненависть, что сам возненавидел себя. Подняв голову и оперившись двумя руками об пол, я несколько раз глубоко вздохнул. Мои мысли из огромной скомканной кучи вдруг выстроились в ровную линейку, отчего мне отчасти стало легче думать.

Не прождав больше ни секунды, я поднялся с чистого паркета и быстро направился в сторону большого платяного шкафа, где уже ждала меня полусобранная сумка. Я не готовился к тому, что мне придётся покинуть Еву, но и надежды на то, что я здесь продержусь надолго не было. Я знал, что когда-нибудь мне придётся покинуть этот дом. И я всей душой рассчитывал на то, что свершится это вместе с моей возлюбленной. Как оказывается теперь, все наши планы могут лететь к чертям, когда дело касаемо работы, перерастает в дело, касаемо любви.