Воспоминания прошедшей ночи вновь ворвались в меня, будоража и заставляя дышать чаше. Каждая минута, каждая секунда, каждое мгновение отозвалось целой волной разнообразных эмоций. Я будто провалился сквозь время, вернувшись совсем в недалеко прошлое. Вернувшись в вечер, что я провёл с Евой. В самый лучший вечер моей жизни.

Мы стояли в полной темноте, жадно глядя друг другу в глаза. Я не помню, где именно потерял свой дорогущий пиджак и маску, подаренную мне Евой. Это и не имело значения. Сейча с для меня существовала лишь она . Та, которая дрожащими руками расстегивала , пуговичка за пуговичкой , мою рубашку. Я не старался её торопить, так как понимал, что для Евы столь близкое общение с мужчиной, с первым мужчиной, нечто особое и пока незнакомое.

Отрывистые вздохи. Неловкий взгляд. Гортанный, ели слышный стон. И это лишь малое из тех видимых проявлений эмоций. Мне было интересно, что крутит ся у неё сейчас в голове, но я думаю, что наши мысли не сильно уж и различаются. Мне кажется, что в такой интимный момент невозможно ни о чем думать, кроме как о своём партнёре.

Когда полы моей рубашки раскрылись, Ева провела кончиками пальцев по мо ему плоскому животу и медленно развернулась ко мне спиной, прибирая волосы наверх и открывая мне обзор на цепочкообразную застёжку платья. Выпрямившись, она сделала маленький шаг назад, приближаясь ко мне спиной , в ожидании моих дальнейших действий.

Проведя по её спине рукой, также нежно, как это сделала и она, я стал копошиться с застёжкой. Не потратив много времени и разобравшись с механизмом в одно мгновение, я дал возможность (ну, а точнее, это сделала Ева) спасть пла тью по точёной фигурке девушки на пол.

Она стояла предо мной в одном белье, а точнее лишь в черных кружевных трусиках, которые как одежда монашки прятали её подлинную, скрываемую ото всех, красоту. Я чуть ли не с грохотом свалился на колени , дрожащими пальцами медленно тянясь к замочкам на её блестящих туфельках. Вся эта процедура проделывалась почти на ощупь, так как оторвать пристального взгляда от её очей, с которыми я вел немой диалог, было нереально сложно.

Ступив на холодный паркет маленькой ножкой, она ожидала того, чтобы я снял с неё и второю туфельку. Ева в повелительной манере подняла голову вверх, держа её прямо и смотря куда-то пустоту. Сдавшись ей, отдавшись той, кто теперь мог только, и крутить мно ю , я покорно сверху наблюдал за тем, как её аккуратная грудь тяжело вздымается.

Очутившись босиком на паркетном полу, Ева потянула меня за волосы вв ерх, словно приказывала мне подняться. И вот оказавшись напротив её лица, встретившись с её глазами, которые заметно потемнели, я тяжело сглотнул и скинул с себя рубашку. Девушка не заставила себя долго ждать, поэтому седлала шаг навстречу ко мне . Её руки в одночасье оказались на моих плечах, а губы накрыли мои. То тяжёлое тепло вновь разлилось по телу.

Я оторвал свои губы от неё и вновь посмотрел на эту голую, прикрытую лишь белым хлопковым покрывалом, фигуру. Жизнь могла бы пройти мимо, пока я любуюсь красотой и обворожительностью Евы.

Она лежала на животе, уткнувшись лицом в подушку. Не знаю, не нарочно ли она это сделала или всё же специально, чтобы не пугать меня. Но больше я совсем не боялся её. Не боялся видеть насколько лицо её ужасно, потому что разглядел в этой девушке намного больше. Увидел ту красоту, которую обычной маской не скроешь.

Найдя глазами небольшую татуировку на бедре, я прикоснулся к ней рукой, нежно поглаживая это место. Воспоминания, как вирус, снова проникли в меня. Я опять провалился туда, где сегодня ночью оставил своё сердце.

Устроившись между её бёдер, я ещё долго не решался на дальнейшие действия. Возбуждение охватило меня с такой силой, что я уже не мог свободно дышать, постоянно задыхаясь в своих чувствах и эмоциях. Неужели такое возможно? Неужели можно быть настолько опустошенным и потерянным, ещё не начав ничего? Но я желал этого. Желал, как только можно желать увидеть солнце, после векового заточения во тьме.

Она не подталкивала меня на это, но и не останавливала. Она просто молчала. Молчала и смотрела на меня так, словно молила о чем-то. Я не мог точно понять о чем, но по тем просящим жестам, отваживался делать вывод, что о том же, чего желал и я.

Впервые близость для меня была не просто предметом физического потребления, она стала неотъемлемой частью духовного сношения нас. Нас с Евой. Словно, останови всё это, как мы мигом с ней потеряемся друг в друге, так и не найдя вход в сердца.

Будто делая первый шаг, Ева прижалась к моей ключице губами. Мучительная, но и одновременно сладкая дрожь пробежала по моей коже. Остатки самообладания покидали меня со скоростью света. Мне хотелось кричать о том, чтобы она перестала так издеваться надо мной, но прервать её дальнейшие действия я не мог. И не смог бы никогда в жизни.

Её поцелуи участились, ведя маленькую плавную дорожку вверх по шее. Полу прикрытые глаза, как-то затуманено сверкали яблочным оттенком. Даже мои крепкие мышцы рук, на которые я переложил весь свой вес, нависая над Евой, меня придавали. Я желал свалиться на неё и вжать в матрас, как сжал бы маленького котёнка в своих объятиях.

Я издал гортанный стон, касаясь своим лбом её лба и на секунды останавливая эти пытки, проделанные губами девушки . Мы оба прикрыли веки и громко задышали. Возбуждение брало над моим разумом такой верх, что, не вытерпев более ни секунды, я опустился ещё ниже, наконец-то, коснувшись всего её оголённого тельца своим, и прижавшись губами к уху. И снова этот манящий запах волос.

-Ева Майер, - Почти прошипел я. Моё неспокойное дыхание было не остановить. – Кажется, я, действительно, в тебя влюбился.

Её шершавее губы незамедлительно тоже прижались к моей голове, через несколько таких же тяжеленных вздохов, её нежный и мелодичный голос зазвучал. Он не был таким же неуверенным, как и мой. Он был спокойным и трезвым, словно всё опьянение исчезло между нами.

-Антон Ермаков, - Точно так же произнесла она. –Ты только, кажется, в меня влюбился, а вот я тебя уже давно люблю. – Ухмыльнулась Ева.

И мы снова встретились очами . Но теперь наши взгляды были уверенными. Увереннее, чем прежде, да и чем когда - либо ещё.

Поглощенный ею полностью, я отдался обстоятельствам, невзирая не на последствия, не на собственные упреки. В глубине души, я корил себя за то, что видел в Еве явную себе не пару, но так и не отваживался быть отвергнутым ею. Да, я ей совсем неровня, и да, я совсем её не достоин. Но это мгновение настолько сладко, что прервать его, то же самое, что сесть добровольно на электрический стул. Убивает, и очень даже мучительно.

Сев на кровать и подогнув колени , я притянул девушку за собой, нежно обнимая и целуя в плечи. Мне так сильно хотелось чувствовать сладость её кожи на своих губах, что я совсем не обращал ни на что внимания. Ни на что, кроме одной детали, которая мгновенно привлекла меня. Чуть отодвинувшись, я пригляделся к маленькой надписи, что скромно устроилась на бедре Евы. Девушка сразу же заметила мой интерес, поэтому нежно улыбнулась ровными зубами и приподнялась на мне, словно демонстрируя свою татуировку.

-Летают не только птицы. – Пояснила она. - В душе и я сейчас парю.

«Fly not only bird» Тысяча, а быть может, и больше, импульсов прокатилось по мне, когда Ева потянула ногой в сторону, почти стаскивая с себя простыню (кстати, и с меня тоже). Вовремя взявшись за край, я остановил действия девушки, поэтому её нога безжизненно свалилась вниз, оставаясь оголённой без одеяла. Между прочим, очень даже накаченная нога. Да почти такая же, как и всё остальное тело Евы.