Выругавшись сквозь зубы, я оттолкнул подошедшую сзади Алю и бросился обратно к подсобке. Твою налево, твою направо, твою-твою-твою!!! Бродяг по миру ходит целая толпа, многие имеют привычку устраивать тайники, схроны, схрончики… А другие имеют привычку, попав в новое здание, обыскивать в нем все закутки и закоулки в поисках чужих тайников. И если этот старик… Если этот бомж… Если этот чертов бомжара!..

Так и есть! Выругавшись уже в голос, я поглубже запустил пальцы в дыру, где спрятал дневник – его там не было. Не было! А возле костра обнаружилась скрученная трубочкой почерневшая страница… и рядом пепельные лепестки – не от дерева, такие остаются от бумаги… а вон – почти прогоревшая обложка… Этот гад ползучий спалил дневник Травника! Растопил им костер! Оставалась слабая надежда найти тоник на своем месте, но я тут же распрощался с ней, разглядев в свете огня, что дыра в углу больше не прикрыта паутиной. Сунув туда руку чуть не по локоть, так и не нащупал бутылочку с тоником. Когда повернулся, в дверях стояли Шутер с Алей и удивленно смотрели на меня. Отблески костра гуляли по их лицам.

– В сторону! – выскочив наружу, я подбежал к пролому, чтобы удостовериться, что старый бродяга топает в ту же сторону, что и раньше. Надо его догнать!

Увидев снаружи огни фонариков, резко присел на краю пролома. Несколько силуэтов приближалось к зданию, а хромой старик куда-то подевался. Хотя вон, за забором, вдоль которого идут бойцы Шульгина, мелькает тень… Раз – и пропала. И все, и больше не видно!

– Это люди Григория, – произнесла Аля над ухом. – Стас, надо отступать. Прямо сейчас.

– Линяем побыстрее, – закивал Шутер.

В это время один из бойцов поднял фонарик выше, луч скользнул по двухэтажке, к пролому, и мы все попадали на пол. Отползли в глубь зала. Там я выпрямился и сказал:

– Так, хлопцы и девчата, дело плохо. Бродяга унес ценную вещь, которую я спрятал, когда вы на меня тут наскочили. В руки бойцам Шульгина, которые сюда идут, он, кажется, не попал. И двигается этот бомж, если никуда не свернет, на север. Не совсем к Краю, но примерно в том направлении. Я иду за ним.

– Для начала нужно выбраться отсюда незамеченными, – возразила Аля.

– Вот этим сейчас и займемся, – кивнул я, направляясь к лестнице с «Карбайном» на изготовку.

Солнце выползло из-за горизонта по правую руку от нас. Безымянный городок был километрах в пяти-семи за спиной. Хлопнув по висящей на плече черной кожаной сумке, Алина сказала:

– Да, Стас, аптечка у меня есть. И шприц в ней есть. А тебе зачем?

Когда еще только рассвело, я в бинокль Шутера различил далеко впереди фигуру, хромающую туда же, куда шли мы, – и, подстегнутый этой картиной, с тех пор не сбавлял ходу, нещадно погоняя своих спутников. Бомж, даром что хромой, двигался на редкость бодро. Бывалый такой бродяга, шустрый, умеет ходить. Поэтому за прошедшее время мы к нему, насколько можно было понять, особо не приблизились. Но хоть и не отстали, и то радость.

– Так зачем шприц? – повторила вопрос Алина.

– Сейчас незачем, – вздохнул я, сбавляя шаг на повороте дороги. Тут стоял остов грузовика с проржавевшим до дыр железным кузовом и смятой кабиной. – Но он мне понадобится, когда догоним того старика. Поэтому, если тебе не очень жалко, отдай шприц прямо сейчас. Мне будет спокойнее, когда он лежит у меня в кармане.

Она посмотрела на меня поверх головы Шутера, который шел между нами, и полезла в сумку. Передавая шприц, заметила:

– По-моему, нам друг другу надо кое-что рассказать, если мы хотим дальше идти вместе. Это, конечно, если ты, Стас, хочешь…

– Да, нужно бы прояснить обстановочку, – поддакнул Шутер. – Да и вообще, я уже подустал, передохнуть бы надо.

– Спешить нам надо, – возразил я, вспрыгивая на подножку грузовика. С нее перебрался на кабину, выпрямился во весь рост и поглядел вдаль. Дорога шла через поля к большой роще, через которую с востока на запад протекала река. Перед рощей виднелось несколько построек, смахивающих на ферму. Живет там кто-то, что ли? Кажется, дымок вьется над одной крышей.

Устал я прилично – вчера на ногах весь день, ночью не спал вообще, теперь вот погоня с утра пораньше. Ни минуты покоя для бродяги-охотника. Ноги гудят, а от голода уже просто мутит. И бомжа не видно – куда подевался? На ту ферму зашел, больше вроде некуда, со всех сторон открытое пространство. Я скривился при мысли о том, что старик мог взять да и выпить мой тоник. Решит еще, что это алкоголь… Хотя Темнозор спиртом не пахнет, да и вообще вид у него такой, что пить эту штуку не хочется. Кто в своем уме станет хлебать парящую зеленой дымкой густую жидкость? Но, может, старик – алкаш, их среди бродяг хватает, хотя с выпивкой в нашем мире и проблемы. Что он дневник сжег – еще полбеды, в конце концов, я прочел всю тетрадь и понимал, что нужно найти недостающую часть. Но если он и с тоником что-то сделает… Пальцы сами собой сжались в кулак – задушу гада!

И все же загонять себя не стоит, надо передохнуть хотя бы пять минут. И подхарчиться немного. Шутер совсем налегке, только с «калашом» да с биноклем, но у Али есть сумка – может, там что-то припасено?

– Еда у кого-то имеется? – я обернулся. Спутники, воспользовавшись передышкой, присели на корточки.

– Есть, – сказала Алина. – Немного.

– Лезем тогда в кузов.

Мы сели в кружок, поглядывая наружу сквозь дыры в бортах; Аля выдала нам с Шутером по куску хлеба и по ломтю мяса. Я сказал:

– В общем-то я не против идти дальше с вами двумя. Втроем больше шансов отбиться, если столкнемся с бандой или наскочит стая мутантов, тем более, вы двое не сопляки. Одному – опаснее. Но надо понимать, кто к чему… Шутер, как ты попал в отряд майора?

– Выполз контуженный с той базы, очухался немного, ну и наткнулся на них, – прошамкал он, поедая бутерброд. Покосился на Алину. – Бойцы майора меня схватили, потом он допросил…

– Пытал?

– Не… Я все рассказал, а чего темнить? Майор ведь меня знал раньше, мы ж все – из АВ. Химка, сука, по морде пару раз двинул, да и все. А потом взяли обратно к себе. Про тебя, кстати, особо много расспрашивали, а еще про то, что мы видели на той базе. Мутанты эти с глазищами, полигон за оградой…

– Майор вполне мог тебя пристрелить, – заметил я. – Как потенциального предателя. Один раз ты с Фарой от него уже ушел. А не пристрелил и к себе взял потому, что кроме Алины ты единственный из знакомых ему людей, кто знает меня в лицо.

– Это так, – согласился он и отпил из фляги. – В общем, это все, мне больше нечего рассказать. Тебя я вызволить решил, потому что это не дело: людей макать башкой в воду. Пытать. Мы ж не мутанты какие. А кто так делает – тот мутант. Такой… – Шутер коснулся пальцем лба. – Умственный. Я с такими не хочу с одного котелка жрать.

– Ладно, и какие у тебя планы?

– Нет у меня планов. Вообще не знаю, куда теперь присунуться… Давайте пока, что ли, покантуемся вместе, а дальше посмотрим.

Я перевел вопросительный взгляд на Алю, и она сказала:

– Мне вообще нечего рассказывать.

– Есть чего, – возразил я. – Почему ты пошла против брата, решила мне помочь?

Она сощурилась:

– А может, охотник, ты расскажешь про себя первым? А то ты слушать любишь, а говорить как-то не очень.

Я тоже сощурился, глядя на нее. И помимо воли вспомнил Алю на берегу того озера… как она, ничуточки не смущаясь, у меня на глазах сняла одежду и вошла в воду, и как потом мы лежали на берегу, на расстеленном… на чем же мы тогда лежали… Ах да, на наших куртках, укрывшись рубашками.

Наверное, что-то такое проявилось на моем лице, потому что Алина немного смягчилась. Провела ладонью по коротко стриженным волосам, отвела взгляд и сказала:

– Брат мне обещал, что ничего не сделает тебе. Сказал: просто нам нужно поговорить. Сесть и мирно поговорить, можно даже втроем. Узнать у тебя всякое, предложить вступить в его отряд. Я ему поверила, но он, как только мы догнали тебя… Сам видел.