– Что такое?!! – хрипло заорал он, потирая макушку.

Коротун схватился за ружье, Унылый тоже, а Рапалыч, из-за спины которого прилетели камни, обернулся и скрипнул что-то непонятное:

– Зорька!

Девочка у стены замахала руками, привлекая их внимание. Вскинувший было оружие Коротун опустил ствол и возмущенно гаркнул:

– Да это девка какая-то!

– Убью! – ухнул Унылый и бросился к ней. Коротун побежал следом, за ними похромал старик. Он тряс головой и что-то удивленно бормотал.

Выждав пару секунд, девочка метнулась вдоль стены к дальним воротам. Старатели, ругаясь, повернули за ней. Сначала беглянка, потом преследователи исчезли в проеме.

Я выпрямился за перегородкой с некоторым недоумением. Тоник – вот он, стоит прямо передо мной. Никем теперь не охраняемый, никому не нужный. Второй раз за сутки мне на пути встречается этот ребенок – и второй раз в каких-то странных обстоятельствах. Но если вчера они были опасные и рыжий бородач казался явно зловещим типом, да и вообще – он же всерьез собирался ее убить! – то теперь ситуация была скорее нелепой.

Блин, да я просто возьму тоник и уйду! Почему нет? Мне ничто не мешает. Девчонка будто специально расчистила для меня место.

С этой мыслью я шагнул в обход перегородки, и тут впереди, из небольшой дыры под стеной, выбралась девочка. Дыру эту прикрывал пук соломы, а сверху лежал обломок шифера, поэтому раньше я ее не заметил. Должно быть, она была слишком узкой для взрослого – из-за стены донеслась ругань старателей, но сами они не показались.

Появления беглянки я совсем не ожидал и только поэтому позволил ей сделать то, что она сделала. Подскочив к костру, девочка схватила тоник и бросилась мимо меня к воротам, через которые я проник в свинарник. Ах ты ж! Чудной ребенок вовсе не мне хотел помочь добыть тоник – сам его добывал! Ну да, ведь мне вчера показалось, что девочка как-то почувствовала Темнозор, будто разглядела его в потайном кармане, он еще и нагрелся тогда… Лес забери все эти аномальные штучки!

– Стой! – гаркнул я, но она лишь побежала быстрее.

Пришлось нестись следом, то есть в обратном направлении. Только тогда я полз под перегородками, а теперь бежал со всех ног по проходу между ними. Троих бродяг пока видно не было, они оставались где-то по другую сторону здания. А вот Шутер с Алей попались на глаза, как только я очутился снаружи. Пригнувшись, они спешили к свинарнику с оружием на изготовку, должно быть, услыхали шум и забеспокоились.

Мои шаги девочка наверняка слышала, но спутников моих – вряд ли, и все же она поняла, что впереди кто-то появился, и резко свернула. Мы бежали за ней. Коротун с Унылым так и не появились, а вот старика Рапалыча я напоследок разглядел – уже перед самой рощей, оглянувшись, увидел, что он стоит возле сарая, приложив руку ко лбу, смотрит нам вслед. Девочка пробежала между обветшалыми постройками и свернула к лесу, начинавшемуся по другую сторону фермы.

– Тоник у нее! – бросил я на бегу, когда Шутер и Алина поравнялись со мной. – Ничего не говорите, сам знаю, что болван! Просто догоняем ее!

– Да без вопросов! – Шутер поддал.

– Она слепая! – выдохнул я.

– Чего?! – изумился маленький боец, а женщина, бегущая с другой стороны от меня, удивленно повернула голову.

– Слепая, – повторил я. – Но при том шустрая и будто… будто видит. Эй, стой! Стой, закопай тебя аномалия!

Девочка нырнула между деревьями и почти сразу пропала из виду, растворившись в сумраке. Когда с кабины грузовика я рассматривал это место в бинокль, то видел, что роща, к которой мы приближались, не очень-то большая и что с востока на запад через нее протекает река. То есть река эта где-то впереди, и есть надежда, что она хоть ненадолго задержит беглянку.

Деревья обступили нас. Мы разбежались веером, потому что девчонка могла свернуть и притаиться за стволом совсем близко, а мы бы проскочили мимо, ничего не заметив. Поудобнее перехватив «Карбайн», я подумал: а смогу ли выстрелить в нее? Если другого варианта не будет, если станет ясно, что иначе уйдет вместе с тоником? Убить эту мелкую, гм… этого маленького ребенка женского пола? Вряд ли. В ногу выстрелю, кровожадно решил я. В ляжку ее худосочную, в бедро цыплячье.

Шутер бежал далеко слева, то и дело пропадая за деревьями; Алина была справа. Мне происходящее конкретно не нравилось. Во-первых, все было слишком суматошно, безалаберно, как-то глупо. Во-вторых – я события почти не контролировал. То ренегаты-дегенераты свалятся на голову, то какой-то рыжий верзила, то бомжи-старатели, то эта коза в человеческом обличье. Мне нужно в Край, узнать секреты Травника и созданных им тоников, найти отца, а я барахтаюсь тут во всех этих нелепостях и ношусь, как заяц, по округе.

Спереди донесся плеск, журчание. И почти одновременно справа – крик Шутера:

– Ко мне! Я ее зажал! Тут она!

Я повернул, сзади затрещали ветки – Аля тоже услышала. Вскоре она догнала меня. Еще несколько секунд, и мы выскочили к берегу неширокой, но быстрой и бурной речки. У берега стоял лодочный сарай, рядом был полусгнивший причал. Возле него, прикрепленный цепью к колышку, покачивался на мелких волнах катер. Цепь туго натянулась – сильное течение так и норовило унести небольшую посудину. Совсем ржавая, и как на воде держится?

Девочка пятилась по настилу, крутя головой, будто выискивая путь к отступлению, а Шутер шел за ней, повесив «калашников» на плечо и расставив руки, чтобы не проскочила мимо. Наверное, беглянка не умела плавать, иначе как объяснить, почему она не пыталась прыгнуть в воду?

Шутер оглянулся на нас и растерянно спросил:

– Что делать? Хватать ее или…

– Погоди, – я шагнул на причал. – Эй, ты! Слышишь меня? Прошлой ночью я спас тебя от того рыжего…

– Палач, – сказала она.

– Что? – не понял я. – Нет, я никакой не…

– Палач хотел меня убить, – пояснила девочка, и я снова отметил, насколько этот отрешенный, чистый голосок не вяжется с происходящим.

Аля уже была рядом, втроем мы перегородили весь причал. Деваться девочке некуда, теперь ей или в воду, или к нам в руки. Хотя она могла прыгнуть на катер, качающийся рядом, но, кажется, не собиралась этого делать.

– Ну вот, значит, я спас тебя от Палача, – продолжал я. – Потому что, когда я вмешался, он тебя уже почти задушил. И ты должна мне быть благодарна, хоть немного. Ты знаешь, что бутылка, которая у тебя в руке, на самом деле моя. Отдай ее мне.

– Мне это нужно, – отрешенно прожурчала девочка.

– Милая, как тебя зовут? – спросила Аля с неловкостью женщины, никогда не имевшей детей и не очень-то умеющей, да и не стремящейся заводить с ними близкое знакомство.

– Зоряна, – ответила она. – Зóря.

Ах вот что воскликнул Рапалыч тогда в свинарнике. Выходит, он ее знает? А двое его напарников – нет, судя по их реакции, они ребенка увидели впервые.

Когда мы остановились на середине причала, девочка перестала пятиться. Неподвижные глаза смотрели сквозь нас, тоник зажат в левой руке, между пальцами струилось его мягкое свечение. Я глянул на берег позади и сказал Шутеру:

– Лучше туда повернись и контролируй. Старатели могут подвалить.

– Какие старатели? – не понял он, но повернулся.

– Трое, обычные бродяги. Моя вещь, то есть эта зеленая бутылка, была у них, а девчонка ее украла у меня из-под носа. Они вооружены, но слабо.

– Их точно трое?

– Точно. Эй, Зóря!

Она стояла в конце причала – маленькая, худенькая, веснушчатое личико обращено к нам, глаза неподвижные и чудны́е, будто смотрят за изнанку пространства. Тоник зажат в кулаке, как любимая игрушка. Вода громко плескалась под настилом, бурлила вокруг свай, била в корму катера, где был закреплен конец цепи. Речка неширокая, другой берег – всего в нескольких метрах, там стеной растут деревья. Да и мелкая вроде, но какая-то очень уж бурная, может, в верховьях недавно были сильные дожди?

Я сделал еще шаг вперед, протянул руку и сказал:

– Зачем тебе тоник? Просто отдай его мне.