Туловище привезли ближе к финалу. Красавец Ил-96 смогли сделать в одном экземпляре — на большее денег не хватило или братаны прихватизировали. “Комсомольская правда” рассказывала о нём. Салон был расписан Ильёй Глазуновым, и оборудование салона было поручено Швейцарским мастерам, так как оно было не простым, а сложным, медицинским. Очень удивились Швейцарские мастера такому заказу и по простоте своей решили, что раз война в Чечне, то делают они госпиталь. Потому и прозвали “Летающий Госпиталь“

От, куда ж им было знать, сколько энергии и здоровья уходит из президента Россиянии в борьбе за процветание и демократию 1/6 части Земли.

Сначала Ил-96 совершил посадку без тела. Лишь убедившись, что полоса пригодна для посадки столь большого самолёта, (инструкции по аэропорту Мурманск, видимо были написаны ещё при Социализме, этом самом бездушном и провокационном строе) уже с телом.

Когда тело покидало “летающий госпиталь“, мы уже выруливали на исполнительный и так я и не увидел Всенародно выбранного президента Россиянии.

Зарплату в авиакомпании ”Россия” ещё долго не платили, и Дима ушёл в Волго-Днепр.

Через год, на День Флота, дали денег и газеты, взахлёб писали об этой радости. Решили к празднику корабли покрасить. Но денег хватило только на покраску части кораблей. Поэтому решили покрасить только половину корабля. Причём ту часть, которая повёрнута к зрителям, покрасили, а ту которая, наоборот не стали, потому, что деньги кончились. Кстати, на нашем предприятии Пулково, деньги только раз задержали на неделю. Так что мы, Питерские, о задержках в зарплате представления не имеем. Спасибо Борису Григорьевичу!

Приближались выборы мэра города. Собчак А. так старался голубые ленточки резать, что всё руки не доходили привести в порядок Большой Проспект Васильевского. Так и стоял он разрытым с 90-го года.

А ножницами, проспект, как известно не закопать и в порядок не привести! Но выборы на носу, и жёлтая пресса уже выходит из берегов, вынося своими водами кучи всякой грязи. Взял я все эти газетки и отправился в наше ДК авиаработников лично спросить у Анатолия Александровича правда ли всё это или нет. Анатолий Александрович ведь не сможет врать, глядя тысячам людей в глаза — думал я.

В ДК авиаработников собралось несколько тысяч наших авиаработников. И все они были в чёрных носках!

В президиуме восседал наш Борис Григорьевич и люди приближённые к нему. Записки от народа через стол Бориса Григорьевича должны были передавать наши роскошные девочки-стюардессы. Одна девочка как-то летала с нами, и я попросил её отнести, принесённые мною газеты прямо на стол к Анатолию Александровичу, что и было сделано с неподдельной радостью. Однако вопросов было много и мои подготовленные газетёнышные материалы, оказались в самом низу.

Время Анатолия Александровича уже поджимало, ждала другая предвыборная встреча, а я всё же добрался до микрофона и уже был готов задать свои вопросы, как в этот момент Анатолий Александрович, сжав в кулак всю эту жёлтую прессу, принесённую мною и переданной девушкой-красавицей, сказал:

— А что касается этого — он сжал все те газетки, ещё сильнее, и рука его ещё больше устремилась ввысь, — То это лишь грязные инсинуации.

Обрадовался я до вечера. Вечером показывали Собчака с Яковлевым. Грустно мне, глядя на них, стало и лёг я спать. И на выборы не пошёл.

Наконец, меня перевели во вторую эскадрилью. Не была плохой первая. Не забуду я ни одного Командира в ней, ни одного второго пилота и механика, но штурман этой эскадрильи был обозначен мной как Х. И Х-ом он и останется.

Очень мне всегда нравился Рямет Валерий Эскович. Летал он очень красиво. С уважением он относился ко всем. Раз полетели мы с ним в Архангельск. Пока рулили, происходит отказ запасного гидроагрегата курсовой системы.

— Справишься?

— По кустам долечу!

Полетели. Через 15 минут и второй, основной гидроагрегат отказал. А мы уже и Горку прошли, над Ладогой летим. Курса у пилотов нет. Летим по локатору. Автопилот не подключен, потому как курса нет.

Вот я и давал команды, типа чуть вправо, чуть влево, ещё чуть-чуть. Есть у нас аварийный компас КИ-13 — только за грибами по нему и ходить, как я ранее писал. К Архангельску подлетаем, я за проспект Энгельса зацепился, и курс на время посадки ввёл.

Сели нормально. Предохранитель можно было заменить и порядок! Употели мы малость, но ни одного упрёка я не услышал. Списали Валерия Эсковича года три назад. Устроился он на штабную работу и когда меня списали, помогал мне морально очень. Но год назад, плюнул на всё только и сказал:

— Не моё это!

Ушёл.

Всегда я очень уважал Алексея Ивановича П. Ему уже за 60 но, он летает и к жизни относится с вечной радостью и юмором. Сам летает легко и других тому учит! Не было ни одного лётчика в первой эскадрильи, к кому бы я плохо относился.

Х — исключение. И вообще он был начальником, а все начальники себе на уме. Как, известно начальниками не рождаются. Ими становятся. Желательно и книгу написать, типа “Моё вхождение во власть“.

Евгений Александрович Н. настороженно сначала ко мне относился. Я думаю, что слухи про меня распускали. Потом мы с ним полетали, и всё стало хорошо. Ни что так не сплачивает, как полёты. Только, там наверху становится ясно, кто есть кто.

Полетели мы как-то летом сначала в Челябинск, а потом в Новокузнецк, ночью. Погода везде хорошая и нам радостно. Уже вылетаем из Челябинска, и спать совсем не хочется, потому, что выспались и ещё темно. Погода отличная — миллион на миллион. Лететь всего-то два часа. Фактическая погода отличная, даже ветра нет. Прогноз тоже замечательный, гадостей типа тумана или грозы не ожидают.

Мы уже на траверзе Новосибирска и солнце начинает слепить в глаза и от этого спать начинает хотеться. Ещё чуть-чуть и через 40 минут я в койке, но сначала приму погоду, рассчитаю снижение и заведу на посадку. Штурман должен лететь впереди самолёта! Странная штука организм, ему говоришь “Спать!“, а он выпендривается и спит всего-то полчаса днём, ночь ему подавай, а ночью спать некогда!

Чёрт — туман 200!

Ясное дело — радиационный туман. За ночь земля остывает, а утром солнце почву нагревает, вот и туман! Длится такой туман всего пару часов, но мы на него не рассчитывали, потому, что прогноз был очень хорошим — не оправдался. Спать уже не хочется, потому, что солнце сзади, потому, что развернулись на Новосибирск и работы, теперь больше.

Сели, быстренько заправились, всё посчитали и подписали. Тумана уже нет, и мы летим. Наше время идёт! Спать всё меньше и меньше. Сели, поспали часа 4 и обратно. До Питера 5 часов лёта и час стоянки в Челябинске.

Уже в районе Белозерска. Как хотел там побывать! Мы пролетаем строго над Кремлём. Справа озеро Белое — отличный ориентир! Нас предупреждают, что в Питере грозовой фронт, но мы верим, что прорвёмся. От Белозёрска всего — то минут сорок лёту, значит, через 2 часа я буду уже в койке!

Смотрю в локатор и за 200 километров виден фронт. Светится хорошо, но и дырки в нём видны.

— Ну, как, пройдём? — спрашивает Евгений Александрович.

— Дырки вижу, но подойдём поближе и решим — отвечаю я.

Чем ближе мы, тем меньше дырок, а над Питером вообще дрянь висит и полыхает, как огни на дискотеке. Лезть неохота. Сомнения окончательно разрешил KLM — Голландия, Boeing-747. Он к Питеру с Запада шёл на 11100 и запросил обход погоды на 100 километров на Юг. А нам куда лезь?

Разворачиваемся на Москву в Шереметьево. Спать уже не хочется, зато хочется есть. Уже всё съели. Осталось то, что уже надоело — паштеты и кукуруза. Надоело. Я пожалуй бы аэрофлотовскую курицу съел, но их уже нет. Улетели с распадом СССР! Раньше, нас всё время кормили аэрофлотовской курицей или синей птицей, как прозвали её наши остряки. Эта синяя птица так торопилась на сковородку, что иногда даже забывала побриться.

Пошли в здание аэровокзала. Братва, подобно Броуновским частицам снуёт туда-сюда и цены в кафе рассчитаны на нормальных пацанов, а не для нас. Командир сообразил первым, а у меня с голодухи полный отказ мозгов произошел. Девчонки накормили.