«В Америке нет проблем с деньгами. Один из моих учеников как-то раз не пришел на утреннюю лекцию, и я спросил его, где он был. «Мне нужны были деньги,

- ответил он. - Я пошел в порт и заработал десять долларов». Без всякой предварительной договоренности он пошел и заработал десять долларов. Десять долларов на наши деньги это девяносто рупий, и он смог заработать их безо всяких проблем всего за один день. На американских автострадах четыре полосы движения в одну сторону, и четыре - в другую. Их дороги _ как бархат, никакого сравнения с нашими дорогами в Индии. Сейчас у нас пять центров в США и один в

Канаде. Я получил «грин-кард» и теперь могу приезжать, когда пожелаю».

Когда Прабхупада жил в Нью-Йорке, мы ни разу не услышали от него: «Я очень впечатлен Америкой», - или: «Удивительно, что здесь за один день можно заработать столько денег». Однако, вернувшись в Индию, он часто упоминал об этом. Прабхупада подмечал все, но оставлял это при себе. Позже то, что произвело на него впечатление (или что можно было использовать в проповеди), проявлялось в его речи или письмах.

Однажды, прогуливаясь по Беверли-Хиллс, Прабхупада заметил молодого человека, вышедшего из очень богатого дома. Хотя парень, очевидно, жил в этом доме, он был одет как бездомный хиппи. Тогда Прабхупада ничего не сказал, но позже, обращаясь к индийской аудитории, он отметил, что молодые американцы, хотя и живут в прекрасных домах, угрюмы и несчастны. Затем он подробно рассказал о том, что увидел тем утром в Беверли-Хиллс.

Общение со Свами на его фовне

3.40

Большинство из нас были осквернены наркотиками и незаконным сексом. Прабхупада старался удержать нас от этого. Ему удавалось контролировать ситуацию в своей квартире и в храме, и вскоре мы тоже подстроились под него. Существовали негласные ограничения. Никто никогда не курил в его квартире. Он сидел по одну сторону от серебристого сундука, а мы - по другую. Иногда мы оказывались очень близко к нему, например, в кухне, но никогда не вели себя фамильярно. Из чувства уважения мы были сдержанны и вежливы. Даже те, кто не был его учениками, уважительно относились к нему как к пожилому садху.

Если кому-то хотелось просто поболтать со Свами, то такая беседа быстро заканчивалась. Прабхупада всегда оставался тем, кем он был. Он не любил тратить время на пустые разговоры - если уж говорить, то о Боге. Он всегда настаивал на этом. Даже на вызывающий вопрос Прабхупада всегда был готов ответить, если это было связано с сознанием Бога.

«Что это у вас за песнопение? Это какие-то заклинания? Или гипноз?» Прабхупада приветствовал даже такие вопросы, поскольку они по-крайней мере были связаны с Богом.

«Я считаю, что следующей жизни не существует. Это доказано учеными». Такие утверждения тоже были приемлемы для Свамиджи, поскольку затрагивали важные вопросы. Если человек был готов слушать, Прабхупада продолжал говорить. Если ситуация выходила из под контроля, он поворачивался к Раймонду или Говарду и говорил: «Это общий вопрос. Можешь ответить?» Однако такое случалось нечасто.

Прабхупада не спрашивал людей об их происхождении, образовании или хобби. Он хотел говорить об Абсолютной Истине.

«Я живу с мамой. У нее артрит. Мне не хватает денег, поэтому я работаю на двух работах». Прабхупада внимательно выслушивал человека, но затем переводил разговор на более высокие материи. Он жил не для того, чтобы говорить о временных вещах. Будучи санньяси, он уже оставил все это. Частенько Прабхупада сам бросал кому-то вызов. Те, кто хотел находиться рядом с ним, должны были подняться до его уровня.

Бывало, что кто-то упоминал о западном мыслителе, о котором Прабхупада не слышал. В таких случаях он поступал просто: «В чем заключается его философия?» После этого он помещал ее в категорию майявады, пантеизма или просто измышлений.

Те, кто становились его учениками, нуждались в более внимательном отношении. Нам хотелось, чтобы он, по крайней мере, мог выслушать, что у нас на уме - Альбер Камю, Жан-Поль Сартр… Самое главное - говорить о Кришне, но сначала нужно избавиться от своих привязанностей.

Как-то я спросил Прабхупаду: «А как вы относитесь к духовной культуре Китая? Она заслуживает внимания?» В ответ он лишь отрицательно покачал головой. Я с готовностью принял это. До сегодняшнего дня меня привлекают отшельники и поэты древнего Китая. Прабхупада не сказал, что они не несут ничего ценного, однако он ясно дал мне понять, что это не столь важно. В абсолютном смысле, с точки зрения возвращения к Богу, это не так важно. Наш разговор с Прабхупадой о Китае продолжался всего несколько мгновений. Если бы я был академическим ученым, я бы стал настаивать на проведении сравнительного анализа конфуцианства и даосизма, а также на их индийском происхождении. Я бы потребовал объяснения, в чем они уступают сознанию Кришны. Возможно, я не согласился бы с Прабхупадой и стал доказывать, что, хотя индийский менталитет отличается от китайского, он не обязательно превосходит его. Однако всем этим соображениям был положен конец просто многозначительным покачиванием головы. Такого рода вопросы решались также во время прасада или в ходе другого непринужденного общения. Мы смиренно слушали Прабхупаду, принимая Веды из его уст.

%пда 63fm6awmm бомби

S.H

Случалось, что в моем уме мелькало какое-то непристойное слово, когда я находился рядом со Свамиджи. Это были отголоски со времен моей службы в воен-но-морских силах, где было очень много нецензурщины. Эти слова иногда взрывались, словно бомба, посреди чистых взаимоотношений гуру и шишьи. Не знаю, отчетливо ли Свамиджи подмечал это, но он определенно видел мое деградированное состояние. Когда же мой ум очищался от этой скверны, Свамиджи замечал и это.

Как я поступал в таких случаях? Я склонял голову и продолжал служение, пошатываясь от взрывной волны. Я приходил в чувство и говорил себе: «Я больше не на флоте, и не следует на это реагировать». Реальность общения со Свами была важнее, чем прошлое.

Непристойные образы были подобны бомбам или тем отвратительным субстанциям, которыми забрасывали Дхруву Махараджа, когда тот сражался с якшами. С неба и из океана на него летели кровь, гной и кости, а львы и змеи обступали его со всех сторон. Однако все это было иллюзией. Мои непристойные мысли были чем-то подобным, и мне не следовало сдаваться.

Мой отец часто говорил о себе: «Мой ум - это помойка». Это было его любимым выражением. Таким образом, меня приучали думать, что ум каждого — это помойка. Когда я встретил чистого преданного, это было вызовом моему воспитанию. Мой ум бунтовал: «Этот человек такой же, как все остальные. В конце концов, мы живем в мире, где все друг другу безразличны, и он тоже часть этого мира». Так эти бомбы рвались во мне, однако, поскольку отношения с Прабхупадой были истинными и реальными, а также поскольку в его комнате я находился в безопасности, постепенно все прошло. Через некоторое время это прекратилось и больше не повторялось, подобно множеству других безумий и дурных привычек, которые оставляют вас, когда вы принимаете сознание Кришны.

Вам не нужно было говорить ему: «Свамиджи, иногда, когда я нахожусь рядом с вами, мне в голову приходят скверные мысли». Вы знали, что он ответит: «Это проделки ума. Просто повторяй, и все пройдет».

Иногда к нам возвращались болезненные состояния сознания, связанные с прошлым опытом принятия ЛСД. Некоторые из таких состояний приходили к нам во время киртанов: страхи, галлюцинации, дурные мысли, ненависть, зависть, неверие… Мы были неспособны связать одну чистую мантру с другой и приблизиться к Кришне в духовном мире. Наше блаженство перемежалось с негативными промежутками борьбы за чистый духовный звук. Прабхупада заверял нас: «Вы сможете. Вы сможете преодолеть все это».

3.12

Спасибо вам за эту утреннюю прогулку. Спасибо вам, Прабхупада, за ваши книги, в которых Господь Вишну наставляет нас через вас:

«Равно относись ко всем,