Когда ты вернешься, я постараюсь изменить себя. Возможно, ты решишь, что все это праздные мечты, поскольку я всегда была такой, с самого детства. Я остра на язык и считаю себя умнее других, умнее даже, чем я есть на самом деле. И я держу себя так не только с тобой, но и с теми женщинами, с которыми общаюсь, мне уже не раз говорили об этом. Я думаю, что мой характер - это моя карма, но мы можем изменить свою карму, поднявшись на трансцендентный уровень. Сейчас же я хочу, чтобы ты знал: я искренне сожалею обо всем.
Хочу еще рассказать тебе, какие чувства и мысли пробуждают во мне киртаны.
Мы по-прежнему устраиваем их по утрам у кого-нибудь в доме, но теперь многие преданные проводят и нагар-санкиртан, проходя по всей деревне. В иной день на него собирается до сотни преданных. Собравшиеся перемешиваются друг с другом, не разбирая, кто к какой касте принадлежит. И тогда можно увидеть, как храмовый брахман с тилакой, аккуратно нанесенной на тело в двенадцати местах, шагает рядом с бедными пастухами или подметальщиками улиц. Мы устраиваем харинамы каждый день. Один из храмовых брахманов как-то заметил, что до этого мы проводили киртан только тогда, когда кто-нибудь умирал. Но теперь мы понимаем, что воспевание имен Господа Кришны - душа религиозной жизни. А быть религиозным значит быть счастливым и чувствовать себя свободным.
Хоть мы и прожили здесь всю свою жизнь, и все вокруг такое родное и знакомое, однако, когда мы воспеваем святые имена, все видится по-новому: и холмы, и деревья, и трава под ногами кажутся полными жизни и красок. Даже простой полевой цветок видишь совсем по-другому, когда проходишь мимо с группой харинамы. Все, даже те, кто никогда и не задумывается над религиозными вопросами, радуются, встречая нас, и начинают подпевать нам (быть может, наполовину и шутки ради, но также и выражая тем самым сочувствие). Мы проходим и мимо мусульманских домов, и делаем это без боязни и без всякого вызова. Видя это мусульмане выходят на улицу и начинают подбадривать нас, а некоторые даже присоединяются к пению.
Харинама рождает переворот в жизни людей. Я никогда ее не пропускаю и могу часами идти, не жалуясь на свой артрит. Я также продолжаю делать гирлянды для певцов и еще помогаю готовить прасад и убираться. Я долгое время не могла делать это и очень соскучилась по этим занятиям. Однако теперь я опять могу заниматься всем этим в свое удовольствие.
А сейчас я хочу написать об одном не очень приятном эпизоде. Вчера во время нагар-санкиртаны я вдруг обнаружила, что иду рядом с Рамачандрой Махараджем. Обычно я не осмеливаюсь заговаривать с кем-либо, но в тот день создалась такая теплая, дружеская атмосфера, что, когда Рамачандра Махарадж поклонился мне и сказал «Намаскар», я, ответив на его приветствие, вдруг неожиданно для себя самой начала говорить о тебе. Я сказала ему, что ты, мой дорогой муж, присоединившись к преданным Господа Чайтаньи, воспрянул духом и вновь чувствуешь себя счастливым. В ответ он покивал головой. Затем я спросила: «Как Вы думаете, может ли мой муж вновь посещать храм, ведь он очистился от своих грехов благодаря харинаме и служению вайшнавам?» Он ответил, что это должен решить совет храма. Тогда я попросила: «Спросите, пожалуйста, еще совет храма, не могли бы мы с моим мужем служить Божествам». Он строго на меня посмотрел и сказал: «Но в подобных делах нельзя ожидать таких легких и быстрых изменений. Сегодня человек может испытывать радость от харинамы, а что будет завтра?» Я не стала больше ничего говорить, но меня взяла такая досада. Может, мне не стоило рассказывать тебе об этом, чтобы не расстраивать тебя, но я хочу быть откровенной с тобой. Ничего, пусть они и чувствуют недоброжелательность, мы с тобой убеждены, что ни Шри Чайтанья Махапрабху, ни Его преданные не будут испытывать неприязнь к тому, кто искренне повторяет Харе Кришна и сожалеет о своих прошлых ошибках, а это самое важное. Я уверена, что все со временем образуется, но мне было немного грустно видеть в брахманах нашего храма такую ограниченность. Не знаю, чего они еще ожидают от тебя. Как ты должен им доказать, что с тобой опять все в порядке?
В этот раз я написала больше, чем предполагала. У меня устала рука, да и уже почти смерклось. Я молюсь о том, чтобы у тебя все было благополучно и чтобы Господь Нрисимхадева защитил тебя в пути. Я очень боюсь, что преданные Господа Чайтаньи уйдут отсюда раньше, чем ты вернешься, - ходят такие разговоры.
Харидева
День третий
Я растянул лодыжку и из-за этого вынужден сделать остановку. Мне придется ждать до завтра, пока я не смогу ходить. Зато эти два дня пути были просто замечательными. Я пишу это, сидя в одной из комнат дхармашалы, где я остановился на ночлег.
В пути хорошо думается, но, с другой стороны, путешествия по-своему опасны. Я хотел бы сейчас находиться в обществе преданных Господа Чайтаньи. Быть может, я встречу кого-нибудь из них в дороге. Вчера я повстречал джайна, и мы заговорили с ним о движении Господа Чайтаньи. Его, кажется, озадачило и удивило мое воодушевление, как будто человек моего возраста не может воспарить на новой волне духовной жизни. По моему внешнему виду и названию деревни он распознал во мне преданного Лакшми-Нараяны. Я, должно быть, выгляжу глупо - пятидесятилетний человек, только-только начавший изучать философию и то и дело повторяющий: «Я точно не знаю ответа на этот вопрос, я должен спросить у бхакт».
Почему я пал? Как случилось, что я поддался искушению? Я не рассказываю об этом людям, которых встречаю. Но думаю я об этом почти непрестанно. Те, с кем я встречаюсь, не знают, что я - тот самый пуджари из Читранагара, который пал, вступив в связь с проституткой, и которому запретили служить Божествам в храме. Однако, если бы я все им рассказал, им стало бы понятно, почему я чувствую себя таким счастливым, присоединившись к санкиртане Господа Чайтаньи.
Я не перестаю задавать себе вопрос, должен ли я что-то сделать для искупления своего греха. Преданные уверяют меня, что в сознании Кришны нет необходимости в прайяшчитте, но я не уверен в этом. А может, то, что происходит сейчас со мной: это путешествие и растяжение лодыжки, - и есть прайяшчитта? И, быть может, задержка эта нужна для того, чтобы я не продолжал путь, пока голова моя еще полна мыслями о прошлом…
Мне далеко до великих преданных Господа Чайтаньи, которые каждому встречному рассказывают о Кришне, живущем во Вриндаване. Я бы непременно присоединился к киртану, если бы он проходил где-нибудь поблизости, но я ни за что не смог бы начать его самостоятельно.
В комнате, в которой я поселился, живут еще шесть человек. Четверо - юноши лет девятнадцати, которые либо сбежали из дома, либо просто на каникулах; они курят биди и самодельные трубки. Один пожилой человек занимается здесь йогой. Другой тоже курит этот отвратительный биди. Может, мне лучше было бы спать на улице под деревом, но ночью может пойти дождь, да и это невозможно из-за насекомых и животных.
Дорогая Чайядеви, я думаю о тебе с надеждой. Я уверен, что ты счастлива сейчас в обществе преданных и ограждена от любых опасностей. У меня все хорошо. Каждый день, устремляясь к своей цели, я прохожу несколько миль. Однако ты знаешь, что в моей голове роится множество мыслей, и из-за этого мне недостает решительности. Я нуждаюсь в обществе преданных и в общении с тобой и очень хочу находиться среди вас. Я не санньяси. Сердце и тело этого старого глупца еще не свободно от материальных желаний. Но хватит об этом, буду лучше думать о Господе.
Его называют Шьямасундарой, и Он играет на флейте. Он смотрит на меня и улыбается; Он хочет, чтобы я просто вручил себя Его заботам и обрел покой. Я поклоняюсь Ему также в облике Господа Чайтаньи, который является посреди множества танцующих преданных во время маха-киртана святых имен Господа. Я поклоняюсь этим именам и повторяю их в пути. Пусть же Господь Чайтанья прольет на всех нас Свою милость и пусть Он дарует мне, если пожелает, возможность увидеть Его, хотя бы мельком, хотя бы издали… увидеть Его танцующим с поднятыми руками.
