Разумеется, Нимай устроил ашрам, не спросив позволения Гурудевы. В этом была срочная необходимость, а Гурудева был в отъезде. Но он, несомненно, известит обо всем Гурудеву. Если же им придется съехать, то об этом все равно еще рано волноваться. Однако Нимай надеялся, что Гурудева разрешит им остаться. На самом деле, после той знаменательной встречи, когда Гурудева утешил Нимая и накормил мышь, у Нимая появилась надежда, что со временем мыши действительно заговорят с Гурудевой, и тот одобрит его проповедь и даст все свои благословения. Это было заветной мечтой Нимая. Сейчас, когда проповедь стала давать результаты, у Нимая появились большие надежды относительно распространения сознания Кришны в царстве животных. Он поделился своими идеями с Чхотой дасом и новыми ‹бхактами›; и процитировал стих: «По милости духовного учителя слепой может увидеть звезды в небе, хромой - перейти горы, немой - заговорить».

- И, - добавил он, - мыши могут стать преданными.

- Харибол\ - закричали все радостно.

Для Нимая и его последователей это были счастливые дни. Он тщательно скрывал свои занятия и продолжал выполнять свои обязанности, стараясь вызывать как можно меньше неудовольствия у старших.

Но у Нимая были сомнения. Он беспокоился, не тратит ли он свое время на что-то малозначительное. Мир, занимавший его внимание, был действительно миниатюрным. Мыши сами по себе были маленькими (около двенадцати сантиметров в длину вместе с хвостом и весили не больше тридцати граммов), их служение также не казалось значительным. В основном Нимай учил их убирать за собой, повторять совсем небольшое количество кругов ежедневно, и также он давал им основы философии. Что касается новых мышей, то хотя они были искренними и были счастливы жить как брахмачари, с Чхотой они все же не могли сравниться. Они были довольно легкомысленны. В чем же заключалась ценность такой проповеди?

В храме в это время была другая атмосфера: преданные готовились к аскезе рождественского марафона. Некоторые из них на два месяца отправятся путешествовать на машинах и будут распространять книги в разных городах. Некоторые семейные преданные собирались продавать картины, чтобы заработать денег для своих семей и для покрытия годовых расходов храма. Вибху Прабху попросил Нимая поехать с группой распространителей, но Нимай отказался. За всю свою карьеру преданного он еще не совершал такой аскезы и не думал, что пришло время это сделать. Тогда Вибху попросил Нимая присоединиться к группе семейных преданных, чтобы помочь им продавать картины, для чего тоже пришлось бы путешествовать пару месяцев. Нимай снова сказал, что не сможет этого сделать. Однако он согласился взять на себя дополнительные обязанности в храме на то время, когда большинство преданных будут путешествовать. Нимай восхищался преданными, которые выходили проповедовать, и чувствовал разочарование, оттого что сам был неспособен предаться. Нимай думал: «Получается, если я сам не желаю предаться, именно этому я учу Чхоту и других мышей?» Незначительность и обособленность мышиного ашрама беспокоили Нимая, но он не знал, как ему рассказать об этом Чхоте. Он не хотел, чтобы у того развился комплекс неполноценности. Нимай знал, как угнетающе это может подействовать.

Чхота чувствовал перемены, происходящие с Нимаем. Понимая, что его учителя что-то беспокоит, он спросил его об этом. И тогда Нимай признался:

- Иногда я чувствую, что не обладаю качествами, необходимыми для того, чтобы вести вас. Я не проповедник. Кроме того, о чем я вам рассказываю, существует целый мир сознания Кришны, имя которому - бесстрашный дух проповеди. В этом смысл учения Господа Чайтаньи и Его последователей. И в наши дни преданные чувствуют себя обязанными участвовать в проповеди, если они хотят доставить радость своим духовным учителям. Но так как я сам не могу взять на себя это бремя, я боюсь возложить его на вас. В результате я не чувствую вдохновения, когда думаю о том, что никто из нас не выполняет важного служения. Вы понимаете?

- Мы, мыши, - очень маленькие преданные, - сказал Чхота. - Ты возишься с нами исключительно по своей доброте. Мы действительно не можем сделать многого. Но на это можно смотреть и по-другому.

И Чхота стал рассказывать Нимаю о внутренней стороне жизни мышей. Он сказал, что жизнь мышей полна страхов и опасностей. Они всегда опасаются нападения хищников. Домашние мыши, живущие по соседству с людьми, могут выходить из нор только ночью, и даже тогда им приходится рисковать жизнью, чтобы раздобыть самую необходимую пишу. Они никогда не знают, раздерет ли их на части кот, или они попадут в мышеловку, которая свернет им шею. А самая приятная пища - овес или арахисовое масло - может оказаться перемешанной со смертельным ядом. Даже если им удается избежать всего этого, все равно они живут совсем недолго.

- Даже сейчас, - говорил Чхота, - когда я узнал, что жизнь предназначена, не просто для того, чтобы есть, спать, размножаться и обороняться, какое служение я могу выполнять в этом ни на что не годном теле? Но но твоей милости мы постигли науку преданного служения Верховной Личности Бога, Господу Кришне. К счастью, -если я правильно понял то, чему ты нас учил, - Кришну интересуют не размеры служения, а та преданность, с которой оно выполняется.

Обычно Чхота говорил более кратко, стоя на коленях, так же как и Нимай, но сейчас Нимай сел прямо, как на классе «Бхагаватам», и внимательно слушал.

- Помимо этого, - продолжал Чхота, - твои слова вселили в нас дух проповеди. Я просто повторял твои слова, и двое моих приятелей присоединились к нам, а другие мыши в храме также теперь воспевают и говорят о Кришне. Возможно, ты думаешь, что трое - это слишком мало. Но если ты хочешь, то можно ввести более широкую программу проповеди и у нас. Мыши есть везде! - пищал Чхота. - В каждом доме, ресторане, на каждом заводе, в каждом складе и амбаре, а также в полях и песчаных дюнах - везде можно обнаружить мышей. По крайней мере, их не меньше, чем людей. Сознание Кришны можно распространить повсюду, не так ли?

- Я не уверен, - сказал Нимай. - То есть, да, мы можем расширить нашу программу. То, что ты говорил о духе преданности и о сложностях преданного служения в мышином теле, - я об этом даже не догадывался. Я оскорбил вас, сказав, что вы «незначительные». Пожалуйста, примите мои поклоны.

Нимай распростерся на полу, и мыши ответили ему тем же.

- Это мы должны кланяться тебе, - сказал Чхота.

- Да, ты спас нас, - подтвердил брат Чхоты. - Мы все жили в темной норе.

- Мы были, как три слепые мыши, - добавил двоюродный брат Чхоты.

- Мы перед тобой в неоплатном долгу, - сказал Чхо-та. - По крайней мере, уж мы-то не считаем, что твоя возня с нами - что-то «незначительное».

- Конечно, нет, - сказал Нимай. - Это была просто моя глупость. Кришна видит и ценит служение, которое мы выполняем здесь, в ашраме. В этом нет сомнения! И в то же время мы можем расширить наше служение.

Этот разговор сильно повлиял на Нимая. С этого дня он стад больше ценить суровую аскезу, совершаемую мышами просто для того, чтобы поддерживать свою сад-хану. Думая о своих подопечных, Нимай сравнивал их с преданными в России, которые рискуют своими жизнями ради того, чтобы просто собираться вместе, воспевать и распространять книги Прабхупады. Разумеется, мыши были не так велики, как люди-преданные, но, по-своему, подобно тому пауку, который трудился для Господа Рамы, они могли доставить удовольствие Господу. Нимай предвидел безграничные возможности и безграничное благо как для мышей, так и для себя. Он решил отбросить свои невротические сомнения и поддержать их в меру своих возможностей. Их мужество поможет ему самому предаться больше.

Нимай стал по-другому общаться не только с мышами, но и с преданными. Он прилагал все больше усилий, чтобы предаться, по крайней мере, в рамках своих возможностей. Когда подростки начинали дразнить и обзывать его, он вспоминал о храбрости своих мышей, и это помогало ему воспринять подобные насмешки как нечто приятное. Не обижаясь на оскорбления, Нимай был способен предлагать эту аскезу Господу Кришне.