Я чувствовал себя точно так же, как. во время болезни во Вриндаване. Я почти ничего не соображал, и, единственное, на что я был способен, - это посмотреть, сильно ли течёт кровь. Мне показалось, что рана у меня на руке не очень глубокая. Я сел на землю и стал повторять мантру.
Когда рассвело, я отправился в город и отыскал там полицейский участок. В участке никто не говорил по-английски. Это было очень глухое место. Полицейские посадили меня в тюрьму.
Глава 14
(С.g.r.)
Гурудев приехал в Майяпур за несколько дней до Дня явления Господа Чайтаньи. Вновь он встретился с преданными, съехавшимися в Майяпур со всего мира, и со своими духовными братьями, среди которых у него было много давних и близких друзей. Майяпурский фестиваль всегда стирал грани между ним и остальными преданными, и он чувствовал себя песчинкой в огромном всемирном Движении. Да, в Гайане он был лидером пада-ятры, но, оказываясь в обществе многих проповедников, он чувствовал себя обычным преданным. Это больно ударяло по его ложному эго, но он был только рад этому. Фестиваль также был временем интенсивного общения. Идя из храма к Ганге, он то и дело останавливался, чтобы поговорить с кем-нибудь, обсудить какие-то дела или договориться о встрече.
В день Гаура-пурнимы, когда Гурудев постился и совершал омовение в Ганге, он встретил своего брата в Боге Нанду даса, который только что приехал с группой преданных из Вриндавана. Нанда рассказал Гуру деву о том, что его ученик Нимай дас связался с неким Пуджей дасом, который общается с бабаджи, и что он «ведёт себя, как последний негодяй». Гурудев уже знал об этом из письма Нимая, поэтому он не очень встревожился, услышав рассказ Нанды. Но затем Нанда сказал:
- Нимай сильно заболел, и его пришлось отправить в санаторий в Южной Индии.
Услышав это, Гурудев почувствовал сострадание к Нимаю. Болезнь в Индии не была чем-то из ряда вон выходящим, но Нимай, похоже, заболел более серьёзно.
- Где находится этот санаторий? - спросил Гурудев у Нанды.
Однако Нанда не знал этого. Судя по всему, они ничем не могли помочь Нимаю, оставалось только надеяться на Кришну. Может быть, Нимай скоро поправится.
В тот же день вечером Гурудев стоял на крыше дома для гостей и наблюдал, как Майяпур-жандир наполнялся всё новыми и новыми паломниками, которых было уже несколько тысяч. Он ожидал здесь появления на небе полной луны. В это время к нему подошёл улыбающийся брахмачари, который, поприветствовав его, сказал, что он приехал из Южной Индии, из города Тривандрум.
- У вас есть ученик по имени Нимай дас? - спросил брахжачари Гурудева.
Гурудев ответил утвердительно, и тогда брахмачари рассказал, что Нимай сидит в тюрьме в Тривандруме, что его арестовали, приняв за бродягу, и что прошёл даже слух, что он агент ЦРУ.
Гурудев не мог поверить своим ушам. То, что он услышал, было совершенно невероятно, но брахмачари показал фотографию Нимая, снятого в тюрьме.
- У него борода! - воскликнул Гурудев.
- Это ваш ученик? - спросил брахмачари.
- Да, это он, но…
Брахмачари сказал, что полицейские позвонили в храм, и преданные сходили в тюрьму, однако после встречи с Нимаем у президента храма возникли сомнения. Действительно ли этот юный бородатый американец в кармической одежде - преданный, или кто-то хочет с каким-то умыслом выдать себя за преданного? Когда они разговаривали с Нимаем, у них сложилось впечатление, что перед ними действительно преданный, однако полиция уверена, что он преступник. Поэтому преданные не знали, стоит ли им просить одного из почётных членов ИСККОН поручиться за Нимая. Тогда Нимай попросил их связаться с его духовным учителем, Гурудевом, или с каким-нибудь преданным, знающим его. При этом он назвал имена Пуджи даса и Нанды даса.
- Но теперь мы знаем, что он ваш ученик, - сказал брахмачари, - и когда мы вернёмся, мы постараемся вызволить его из тюрьмы.
Эти известия очень расстроили Гурудева, и он задумался, должен ли он сам заняться этим делом. Должен ли он послать кого-нибудь в Южную Индию? Или ему лучше поехать самому? Но тут с появлением на небе Луны-Гауранги празднование Гаура-пурнимы достигло свой кульминационной точки, а потом преданные стали просить его принять участие в маха-киртпане в храме, и он отложил решение этого вопроса на более подходящее время.
На следующее утро Гурудев проснулся с мыслью о Нимае. Майя, по-видимому, нанесла этому мальчику сильный удар. Гурудев не мог входить в соприкосновение с моей, но как у духовного учителя у него были определённые обязанности. Как говорится в «Чайтанья-чаритамрите», «тот духовный учитель достоин хвалы, который возвращает назад павшего и покинувшего его ученика, схватив его за волосы».
Гурудев решил лететь в Тривандрум, совместив эту поездку с посещением там некоторых храмов Вишну. Конечно, посещение храмов было не так уж важно, но Нимай… Гурудев написал письмо на искконовском печатном бланке и отдал его преданным из Тривандрума, которые находились в Майяпуре. Он писал и передавал это письмо с мыслью, что, может быть, этого окажется достаточно, и ему не нужно будет никуда лететь. Однако затем он всё-таки решил отправиться в Тривандрум лично. Освобождение Нимая из тюрьмы было только половиной дела. Почему он отрастил бороду? Почему он выглядит, как бродяга?
Нимай сидел в маленькой одиночной камере. С материальной точки зрения, он находился сейчас в незавидном положении. Однако он чувствовал себя намного лучше, чем когда жил в санатории, и был уверен, что всё будет в порядке. Во всяком случае, сейчас он мог более трезво обдумать те вопросы, которые не давали ему покоя несколько последних месяцев. Он понимал, что, приняв наркотик, он нарушил один из обетов и это было падением, но он же сделал это не намеренно. И всё же он был виноват уже в том, что жил в таком странном месте. Он сознавал свою вину и сожалел о произошедшем, но он был уверен, что Кришна простит его. Сидеть в индийской тюрьме, да ещё когда тебя подозревают в том, в чём ты не виноват, было довольно тяжело, но Нимай смирился со своим положением. «В конце концов я выйду отсюда, - думал он. - И тогда я вернусь к преданным и поселюсь в каком-нибудь храме… Нет, вначале я пойду к Гурудеву и попрошу его дать мне указания. Пусть он скажет, что я должен делать».
На второй день Нимая допросил начальник полиции, который во время допроса угрожал Нимаю побоями. Только на второй день полицейские заговорили с ним по-английски. Он объяснил им, что он американский гражданин и принадлежит к Движению сознания Кришны и что он лечился в местном санатории. Он сказал также, что его отец адвокат и живёт в Нью-Йорке. Полицейский отправил Нимая обратно в камеру и позвонил в санаторий, чтобы проверить слова Нимая. Доктор Ананд подтвердил, что Нимай находился в его санатории, но при этом сказал, что не ручается за его добропорядочность. Он рассказал, что Нимай внезапно ушёл из санатория, не оставив даже записки и задолжав за двухнедельное лечение. Начальник полиции подошёл к камере, где сидел Нимай, и, смотря на него сквозь решётку, рассказал ему о своём разговоре с доктором. Затем он сказал, что отзыв доктора тоже говорит не в пользу Нимая.
- Как ты собираешься платить за своё лечение?
- Мой отец заплатит, - ответил Нимай.
- Твой богатый папочка? - засмеялись полицейские.
- Где он сейчас?
Затем на него посыпался целый град вопросов. Почему у него нет ни паспорта, ни удостоверения личности? Если он преданный Кришны, то почему он выглядит не так, как бхакты из местного храма сознания Кришны? Почему его голова не обрита и у него нет шикхи? Нет, они не разрешат ему позвонить. Нет, он не сможет побриться. Они будут держать его в тюрьме столько, сколько им захочется, если он не расскажет им правду, зачем он на самом деле приехал в Индию.
Но в основном полицейские не беспокоили Нимая, и до него лишь доносился тот обычный шум, который стоит в полицейском участке с утра до ночи. Чтобы выстоять в сложившейся ситуации, Нимай обратился к духовным средствам, ведь других у него не было. С того дня, как он покинул санаторий, он стал заметно лучше повторять мантру. Теперь же он всё своё внимание сосредоточил на Святых Именах. Хотя, находясь в тюрьме, он испытывал скуку и чувствовал тревогу, он много размышлял, и теперь никакие сомнения не мучили его. Он думал о своём духовном учителе и размышлял над тем, что до этого читал в книгах Прабхупады.
