— Черт, в записях Эйнштейна может разобраться только сам Эйнштейн, — полковник всегда легко рождал афоризмы.

Раздавшийся стук в дверь заставил Липмана вынырнуть из раздумий.

— Войдите, — по-армейски коротко рявкнул полковник.

В кабинет вошел молодой офицер. В руках у визитера была картонная коробка, наполненная тетрадями.

— Сэр, это то, что мы нашли в университете, — бодро отчеканил лейтенант.

— Хорошо, Хамфри. Поставить сюда, — Липман кивком указал на край стола. — Вы уверены, что это все, что больше ничего не осталось?

— Так точно, сэр, — ответил лейтенант.

— Ну что, — полковник встал из-за стола и направился к окну, — я полагаю, мы отыщем в этой куче хлама жемчужное зерно, а, Хамфри? Кстати, что там говорят врачи?

— Сэр? — не понял вопроса лейтенант.

— Я спрашиваю, — неподвижно глядя куда-то вдаль сквозь не особо чистое оконное стекло, раздраженно повторил Липман, — что говорят врачи по поводу смерти Эйнштейна?

— Простите, сэр, — виновато ответил лейтенант Хамфри. — Вскрытие показало кровоизлияние из аорты в брюшную полость.

— Так, а что с сиделкой? — не поворачиваясь к собеседнику, задал новый вопрос полковник. — С ней кто-то работал? Она ведь разговаривала с Эйнштейном перед самой его смертью.

— Да, сэр, — пустился в объяснения Хамфри, — естественно, сэр. Мисс Розсел сразу же была допрошена нашими людьми. Мисс Розсел говорит, что Эйнштейн хотел сказать что-то очень важное. Она в этом полностью уверена, сэр.

— И что именно? — нахмурив брови, полковник наконец-то повернулся к лейтенанту.

— Видите ли, сэр … — замялся тот.

— Хамфри, что сказала сиделка? — Липман окончательно начал терять терпение. — О чем она говорила с Эйнштейном?

— Сэр, мисс Розсел сказала, что с детства недолюбливала этот варварский язык.

— Положим. И что из того?

— Она ни слова не поняла по-немецки, сэр.