— Темнота необразованная! Какой это тебе ППШ? Это же пистолет-пулемет Суоми образца одна тыща девятьсот тридцать первого года! — Рубашкин многозначительно затряс над головой указательным пальцем, — система Аймо Лахти, прицельная стрельба до двухсот метров!

— Да пофиг, хоть система Санта-Клауса! Или кто там у них? Йоулупукки? — Михаил увлеченно вертел в руках автомат. — Да, это вещь! Из раритетов раритет!

— Ой, я вас умоляю! — с наигранным сарказмом ответил Саша, — тут таких раритетов — хоть жопой жуй! Тут же бои были. До сих пор трупаки находят. Ну, и барахлишко вместе с ними всякое.

— Линия Маннергейма, правильно?

— Неправильно! — громко икнув, мотнул головой начальник заставы. — Та граница довоенная проходила поближе к Ленинграду, не как сейчас. Наши после войны кусок у фиников все же оттяпали. Линию Маннергейма давно уже российские черные копатели оккупировали, а сюда им ходу, сам понимаешь, нет.

Рубашки повторно икнул, а потом продолжил:

— Короче, служу я там, где еще семьдесят лет назад была Финляндия. Тут много чего осталось от финнов, как в Калининграде от немцев. По участку своему могу сказать — наши здания построены на добротных финских фундаментах, а что — удобно…

— Слушай, — перебил друга Михаил, — подари, а? Вот нравятся мне такие штуки! Я его дома на стене присобачу. Типа декор такой.

— Вот можешь меня последним жлобом называть, но не могу! Сорри, как говорят новозеландские лесорубы! Пообещал начальству уже!

— А может еще что-то подобное есть? — с надеждой спросил Перевозов.

— Не… Ничего не осталось! Да мне это барахло и не нужно особо, чтобы его еще и складировать.

— О! Идея! А может, ты мне дашь миноискатель? Я тогда сам пошукаю. Не все же время с удочкой торчать. Я — за активный отдых, за смену занятий!..

— Сам он пошукает, — прыснул Рубашкин, — что ты тут пошукаешь-то? Неприятности на задницу? А за матчасть я отвечаю и знаю — тебе только что-то в руки дай, так сразу можно на этой вещи крест ставить! Не, ребята, миноискатель я вам не дам…

— Вот ты козел, — беззлобно ответил Михаил.

— Ладно, пойдем внутрь, что мы тут застряли-то? Водка стынет.

В бане Рубашкин по-барски развалился на диванчике, перед которым стоял столик с нехитрой закуской и водкой.

— Короче, я так думаю, — снова начал Александр, разливая водку по стаканам, — тебе лично я миноискатель не дам, да и одного тебя на поиски не пущу. Но расклад в твою пользу. Есть тут у меня на заставе один ефрейтор. Он из питерских, историк, с аспирантуры его поперли. Этот «кент» круто шарит во всей этой теме. Ну, про войну, про немцев, про оружие…

— И?

— Так я это к чему — давай завтра ты с ним и пойдешь! Он тебе еще и ликбез некислый устроит! Мне он много чего рассказывал интересного. Я же тоже сначала этот автомат за ПШШ принял, хе-хе. Ну, еще дам в нагрузку какого-нибудь бойца, чтобы было кому лопаты таскать!

— Во! Я всегда говорил, что ты — голова! — протягивая стакан для чоканья, радостно захохотал Михаил.

— Да не в пример тебе! Ну что, погнали наши городских?!

И в бане в очередной раз раздался негромкий звук бьющихся друг о друга граненых стаканов…

Михаила разбудил настойчивый стук в дверь. Голова гудела, во рту стоял неприятный привкус, правый бок, на котором он заснул и, похоже, так и проспал всю ночь, казался пластилиновым. Михаил обвел мутным взором помещение бани и вернулся к неприятной реальности.

«Ой-ё, сколько ж мы вчера выжрали-то?!» — пронеслось в голове. Сев на диван, Михаил обхватил многострадальную голову руками, усилено давя в себе рвотные позывы.

— Да кто там ломится? Что надо?

— Нас к вам товарищ капитан прислал! — из-за двери послышался негромкий, но вполне уверенный голос.

— Чего? Какой еще капитан? — кое-как поднявшись с дивана и не утруждая себя натягиванием штанов, направился к двери походкой моряка по качающейся палубе Михаил.

Только с третьей попытки Перевозов вспомнил, что дверь открывается не внутрь, а наружу.

На крыльце стояли два молодых человека, одетых в одинаковую военную форму.

— Что надо? — повторил Михаил, уставившись на утренних визитеров.

Смотрелись солдаты анекдотично. Один — высокий, черноглазый, худой, с орлиным еврейским носом. Второй — маленький, широкоплечий, с юношескими прыщами и торчащими из-под форменной кепки ушами-локаторами.

— Нас капитан направил к вам, — ответил высокий, кивком головы указав на миноискатель в руках напарника, — сказал, что мы с вами сегодня на весь день.

В голове у Михаила стали всплывать некоторые подробности вчерашнего вечера.

— А, ну да, — замер он в нерешительности.

Первой мыслью было послать бойцов по известному любому школьнику направлению, а самому завалиться спать дальше. Но вторая, более здравая мысль, подсказала, что так вообще-то не делается. Сам же накануне кричал о своей непреодолимой тяге к археологии…

Перевозов тяжело выдохнул:

— Сейчас, пару сек…

Спустившись с крыльца, Михаил решительно направился к стоящей рядом с баней деревянной бочке, в которую они еще накануне натаскали воды. Посчитав про себя до пяти, Михаил глубоко вздохнул и резким рывком опустил голову в воду.

Пузырьки воздуха пробегали по его лицу, стремясь к поверхности, голова налилась холодом. Было ощущение, будто кто-то со всей силы саданул его по ушам оркестровыми тарелками. Но экзекуция помогла, стало легче.

— Сейчас-сейчас, — бросил Перевозов оторопевшим солдатам, снова заходя в баню.

«Так, тело полечили, теперь полечим душу», — прошептал Михаил.

Банку пива он опустошил в четыре больших глотка и после этого начал одеваться.

— Вот теперь, братья апачи, давайте знакомиться, что ли, — вышел на порог Михаил. — Я вам не начальник, так что можно общаться нормально, по-граждански. Меня вот Михой звать.

— Владислав, можно просто Влад, — протянув руку для рукопожатия, ответил высокий.

— Владимир. Ой, то есть, Володя… Вовчик, — застеснявшись ответил тот, что пониже.

— Я так понял, что именно ты тот историк-всезнайка, про которого мне капитан сказал? — Михаил обратился к Владиславу.

— Я, я, — усмехнулся Влад. — Только я, скорее, не историк, а политолог. А история — это так, хобби просто, интересно было.

— Да мне без разницы. Ну давай, командуй тогда, что ли, откуда искать-то начнем? Прямо здесь копать будем? — в Перевозове постепенно просыпалась жажда деятельности.

— Здесь копать смысла нет! — безапелляционно отрезал бывший аспирант. — Тут уже каждый камень по пять раз проверен. А вот если пройти километров десять вниз по течению, то может что и выйдет. Там вообще места интересные, там толком-то никогда и не искали. Сами понимаете, граница.

— Десять километров? — переспросил Михаил. — На машине-то проехать можно? А то из меня сегодня никакой ходок.

— Можно и на машине…

— Тогда так, загружаем мой пепелац топливом, — Перевозов показал на стоящую неподалеку «Ниву», — и едем. Владимир-Володя-Вовчик, тащи пока пиво из бани!

День плавно приближался к своему логичному финалу. Результаты экспедиции, как гордо назвал мероприятие Михаил, не впечатляли. Пара проржавевших консервных банок, моток полуистлевшей колючей проволоки, какая-то непонятная железяка, осколок снаряда — это все, что удалось найти почти за целый день поисков.

А ведь поначалу Михаилу все очень даже нравилось. За рулем он представлял себя как минимум отважным Индианой Джонсом, пробирающимся сквозь джунгли в поисках несметных сокровищ.

Дорога до известного одному Владу места поисков заняла почти час. Ехать пришлось очень осторожно, огибая многочисленные ложбины и кочки. Когда Влад наконец предложил: «Вот здесь, пожалуй, мы и остановимся», Индиана Джонс был уже порядком нагружен скепсисом в отношении целесообразности проводимого предприятия. Так что первым делом распили по банке пива, чтобы вернуть энтузиазм. Вовчик сначала пытался отнекиваться, но под напором старших товарищей был вынужден сдать антиалкогольные позиции.