От костра, где шестеро членов шайки с азартом рылись в мешках римлян, отделился высокий, но худющий тип с прыщавым лицом и неторопливо подошел к предводителю.
— Скажи-ка им, любишь пытать людей?
— Ага, — осклабился Лагг, демонстрируя гнилые зубы. — Страсть как люблю! Можно мне с этой кошечки начать, а Сигерик?
Вожак резко развернулся и врезал ему кулаком в живот, Лагг аж пополам сложился, хватая ртом воздух.
— Я говорил не называть меня по имени, скотина?! Говорил?!
— Го… говорил, — пытаясь отдышаться, прохрипел Лагг.
— В следующий раз язык вырву. Понял?
— Понял, чего не понять. Да разница-то какая? Все равно они никому не расскажут… Так чего с ними-то? Можно уже начинать?
Он облизнул губы, уставившись на Ливию. По подбородку стекала слюна.
— Погоди пока. Ну что, будете говорить или отдать вас Лаггу?
— Мое имя Феликс, и я епископ Тускула и друг Римского Папы Симплиция. Это мой племянник Деций и его сестра Ливия. Мы направлялись во Вьенну как паломники…
— Еще один сказочник, — хмыкнул Сигерик. — Ну-ка, Лагг, обыщи их!
Венанций скривился от омерзения, когда разбойник, склонившись над ним, принялся шарить по его одежде. Изо рта у него воняло смесью лука и чего-то еще более отвратительного. А уж когда он взялся за Ливию… Но тут Сигерик прикрикнул на него:
— Я сказал обыскать, а не пощупать. Успеешь еще наиграться.
Внимание разбойника привлекла туника Феликса, вытащив нож, он распорол ее край и с торжеством подал что-то своему предводителю.
— Ого! — с усмешкой сказал Сигерик, приглядевшись. — Неплохая коллекция собирается. Еще одна тессера! Только теперь… О! Знак самого императора!
Он обвел всех троих задумчивым взглядом, потом кивнул своим людям:
— Тащите их всех вон туда, пусть посидят. А я пока подумаю, что с такой ценной добычей делать.
Повинуясь приказу, разбойники отволокли их к шалашу и побросали на землю, не особо заботясь об удобстве связанных пленников. Последним в шалаш закинули Луция.
— Ну и что нам теперь делать? — прошипел Венанций, пытаясь выбраться из-под брошенного на него Феликса. Святой отец немного подвинулся, и ему это удалось.
— Не плачь, Ливия, — добавил он, видя, что плечи девушки вздрагивают, а сама она лежит, уткнувшись лицом в землю. — Все хорошо будет, вот увидишь! Они наверняка решат взять за нас выкуп.
— Я бы на это не надеялся, — сказал Луций, не поняв простого намерения молодого патриция. — Это не просто разбойники. Они — готы. Судя по всему, солдаты Эвриха. Этот Сигерик — точно, к тому же не из простых.
— Вероятно, так и есть, — согласился Феликс. — Я слышал, между собой они по-готски говорят. А ты, Луций, правда от Полемия?
— Да чего уж теперь… Правда. Вы, я тоже смотрю, не просто так путешествуете?
Феликс только хмыкнул. Упираясь ногами, он сумел сесть, опершись спиной на одну из жердей шалаша, и, сопя, принялся возиться.
— Чего тебе не сидится? — недовольно проворчал Венанций, которого святой отец при этом немилосердно пихал ногами.
— Тише, мой друг. Говори шепотом. А еще лучше, попробуй подползти к выходу и следи за разбойниками. Можешь?
— Могу. А толку?
— Толк тут в том… что прыщавый дурак Лагг… когда доставал тессеру… подрезал одну веревку… случайно… и даже не заметил… если повезет… я смогу освободить руки…
Вененций немедля подполз к своему «посту». В такую удачу даже не верилось, но хоть какая-то надежда. Вон, и Ливия всхлипывать перестала.
— А если и удастся, то что? — не унимался Луций. — Их шестеро, все с оружием. Нам с ними не справиться.
— Да замолчи ты, старик! Накаркаешь! Все равно лучше так, чем как овцы под нож. Давай, священник! На тебя вся надежда. Освободи меня, а там посмотрим, кто кого перережет.
Венанций внимательно наблюдал за сидящими у костра разбойниками. Пока никто из них не проявлял намерения заглянуть в шалаш. Если так и дальше пойдет… И все же одна мысль не давала покоя: «Как-то слишком легко все получается!»
— Шестеро, — шепотом произнес Петрей, вернувшись обратно в кусты. — Наших что-то не видно, может, в шалаше.
Центурион продемонстрировал выдающиеся способности следопыта. Только благодаря ему они смогли обнаружить стоянку разбойников всего через два часа. Он не только верно определил, где они свернули с дороги, но и легко прошел по их следу до самого лагеря. А также бесшумно снял их часового, сторожившего единственную тропу, подкравшись к нему сзади и перерезав тому горло. И вот они залегли в зарослях боярышника, прикидывая, как ловчее освободить пленников. Беспокоило только одно — отсутствие самих пленников. Могло ведь получиться и так, что разбойники всех их порешили. Впрочем, зачем бы тогда они вообще их увозили с собой?
— Как брать их будем? — спросил Петрей. — По виду они на дорожную шушеру не похожи. Воины.
— А что тут думать? — Утер встал во весь рост, поправил алую ленту, которой перехватил свои длинные волосы и вытащил меч. — Чем быстрее управимся, тем лучше.
Петрей только покачал головой, глядя, как он ровным шагом пошел напрямик к поляне, даже не пытаясь скрываться.
— Давай в обход, — сказал он. — Ты справа, я слева.
Фульциний кивнул и полуползком рванулся в указанном направлении.
Утер вышел из зарослей и направился прямо к костру. Его тут же заметили. Разбойники повскакали с мест, хватая оружие. Надо полагать, они удивились, но ничуть не испугались.
— Эй, ты кто? — заорал коренастый светловолосый парень в кольчуге.
Не отвечая, Утер ускорил шаг. Было в этом что-то завораживающее. Он шел один на шестерых, как катафракт на легкую конницу. А ведь у него даже доспехов не было.
Разбойники, не сговариваясь, рассыпались полукругом. Утер остановился в пяти шагах от них и замер, держа свой длинный меч странным хватом, так, что острие смотрело в землю. Он не двигался, просто смотрел прямо перед собой. Разбойники переглянулись, один из них заорал что-то на весь лес, и все разом, вращая мечами, кинулись на единственного противника.
Действовали они хорошо, слаженно, не мешая друг другу. И этим в корне отличались от рядовых грабителей. В этот момент Петрей и Фульциний с двух сторон вылетели из леса. «Конец ему», — думал каждый.
Они ошиблись. Утер ловким движением ушел от несущихся на него врагов, при этом его меч описал сверкающую дугу, смахнув одного из нападавших, — тот покатился по траве, зажимая живот, — и тут же поднялся вверх, встретив сразу три клинка. Попутно Утер ударом ноги уложил на землю высокого тощего парня. Несколько секунд, пока резерв в лице Фульциния и Петрея, изо всех сил спешил к полю битвы, Утер дрался один против четверых, и за это время ухитрился ранить в руку одного из разбойников, сам не получив ни царапины. Такого владения мечом Фульциний никогда еще не видел.
Как только они подоспели, сражение закончилось. Петрей с разбегу вогнал меч в чью-то широкую спину, а противник Фульциния хоть и успел развернуться, тут же лишился руки и половины плеча, получив удар страшным мечом Утера. Утратив численное превосходство, враги бросились наутек, но уйти удалось лишь одному. Проворно добежав до лошадей, он с ходу вскочил в седло, и конь с места сорвался в галоп. Фульцний в горячке швырнул ему вслед меч на манер пилума, но не попал. Петрей молча развернулся и двинулся к шалашу, походя добив пытавшегося отползти в сторону раненого верзилу.
Уже стемнело, когда Фульциний, грязный, оборванный и голодный, вернулся из леса. На миг в нем вспыхнул призрак надежды, но тут же угас. Они сидели вокруг костра. Все, кроме Ливии. Феликс о чем-то говорил со спасенным торговцем. Фульциний даже не успел узнать, как того звали. Петрей полулежал, облокотившись на локоть, и неспешно потягивал вино, найденное среди припасов разбойников. Казалось, исчезновение девушки не трогало его ни в малейшей степени. Венанций также вернулся раньше. Вид у него был не лучше, чем у Фульциния. Расположившись на брошенном на землю плаще, он торопливо обгладывал куриную ногу. Утера видно не было. Не вернулся еще. Может, хоть ему повезет?
