Солнце клонилось к закату, и в словах Вилимера был толк. Ацилий принялся молиться про себя, чтобы разведчики вернулись как можно скорее. То ли его молитва помогла, то ли что-то еще — не прошло и нескольких минут, как с востока показался стремительно скачущий всадник.

— Мы нашли, вождь! — крикнул он, осадив коня. — Можем показать дорогу!

Повинуясь приказу Вилимера, полторы тысячи конных сорвались с места.

— Ты говорил, надо сохранить жизни воинов, римлянин? — сказал Вилимер, обращаясь к Ацилию. — Так знай — готы не боятся смерти. Но сегодня умирать будут ОНИ!

Его конь внезапно сорвался с места и вылетел за первую линию готов. Воины пожирали вождя глазами. Вилимер поднял коня на дыбы и выхватил меч.

— Смерть скирам! — заорал он, и его голос перекрыл все выкрики с той стороны. — Смерть свебам! Бейте их без пощады!

Меч вождя указал прямо на врагов, луч солнца сверкнул на лезвии.

— За мной, готы!

Вилимер спешился и один бросился по склону оврага. Крик тысяч глоток вторил ему, пехота бросилась штурмовать овраг.

Ацилий не присоединился к ним. Он стоял и смотрел, как вал щитов катится вперед, как летят им навстречу камни и дротики, как падают на землю Италии первые убитые готы. «Как же они безрассудны, эти варвары, — думал он. — Словно дети! Почему не подождать, пока кавалерия обойдет их фланг? Зачем гибнуть вот так? Хотя… Сколько же в них задора и удали! Разве могут так римляне? Да что я! У нас теперь и солдат-то нет. Одни варвары бьются с другими. А римляне вроде меня наблюдают со стороны. А ведь когда-то и мы могли так же драться, теперь же — всё это в прошлом…»

Погруженный в свои размышления, Ацилий наблюдал за развернувшейся битвой.

Подбадривая себя громкими криками, готы карабкались вверх. Вскоре две стены щитов столкнулись, заблестели мечи и копья, повсюду падали мертвые. Атакующим приходилось спускаться, а затем подниматься по склону, и, хотя их было больше, защитники стояли неколебимо. Везде, кроме того места, куда ударил сам Вилимер. Ацилий видел, как под его могучими ударами, которым не могли противостоять ни щит, ни шлем, ни доспех, валятся один за другим враги. Видел, как следует за вождем дружина. И вот уже в строю появилась брешь, вот она стала больше. На той стороне мелькнул значок полководца — сам Синдила спешил ободрить солдат в этом опасном месте. «Неужто он прорвется и без обхода?» — не веря своим глазам подумал Ацилий, но узнать, так ли это, он не успел.

В задних рядах врагов возникло какое-то замешательство. Значок Синдилы остановился, затем повернул обратно. Защитники начали оглядываться, их сопротивление слабело, а готы все напирали.

— Измена! Нас окружили! — крикнул кто-то, и малодушный крик тотчас подхватило все войско Синдилы.

Не думая больше о битве, мятежники побежали. Ацилий радостно закричал, замахал руками. Это была победа. Путь на Рим был открыт.

— Итак, завтра твоя армия выступает на север?

Антемий прошелся по залу, остановился у окна и с наслаждением вдохнул свежий ночной воздух. В этот поздний час Рим все еще продолжать гулять, празднуя освобождение, но сюда, на Палатин, не доносилось ни звука. Прохладный ветерок обдувал лицо, отгоняя так некстати подкрадывающийся сон.

— Да. Пока Гундобад бродит по Италии, мы не можем быть спокойны.

Красс не спеша отпил вино, поставил бокал на стол и вновь склонился над картой. Сегодняшний день утомил его, но он не позволял усталости взять верх. Слишком многое надо было успеть обсудить, а времени оставалось мало.

— Я хорошо знаю эту местность, — продолжал он. — Найти его нам не составит труда. Сколько людей у него может быть?

— Полагаю, он ведет с собой большую часть галльской армии. В основном это бургунды. А вот сколько у него людей — зависит от того, насколько он решился оголить границу по Родану. В последнее время меня тут не баловали новостями из Галлии, но предположим худшее — он забрал все войска, оставив границу на попечение бургундских отрядов Гундиоха. Тогда у него должно быть тысяч десять пехоты и тысяч пять конницы.

— У меня сил вдвое больше, но вот кавалерия… Наша кавалерия не может противостоять их тяжелым всадникам.

— Там, где вы встретитесь, местность холмистая, его всадникам будет трудно развернуться.

— И все же мне нужна такая же конница, как у него. Насколько я знаю, у тебя есть здесь две тысячи опытной кавалерии. Если бы ты придал их моим легионам, справиться с Гундобадом было бы гораздо легче.

Антемий вернулся к столу и сел напротив Красса.

— Я не могу отдать тебе букеллариев, — сказал он, наливая вино. — Это единственные мои военные силы. Не забывай — Италия была охвачена войной, и, пока я был осажден в Риме, Рицимер времени зря не терял. Всюду в провинциях и муниципиях он ставил своих людей. Я остаюсь в Риме не для того, чтобы предаваться покою. Пока твои доблестные легионы будут воевать на севере, мне предстоит навести порядок на юге. К тому же вандалы все еще тревожат наши берега, для отражения их набегов мне необходима вся моя кавалерия, она и так не столь многочисленна, как хотелось бы.

— Я оставляю в Риме половину своей кавалерии и два легиона. Неужели их не хватит для того, чтобы держать в повиновении юг и отражать набеги пиратов?

— Кому будут подчинены эти войска?

— Кассию.

— И какова будет их задача?

— Кассий будет набирать и готовить людей для пополнения наших легионов. А его кавалерией ты можешь располагать в случае необходимости.

Антемий покачал головой:

— Твоя кавалерия не годится для боя с вандалами. Всадников тоже необходимо переучивать.

Красс задумчиво смотрел на императора, поглаживая подбородок.

— Как видишь, мои букелларии нужны здесь, — продолжил Антемий. — Но есть еще одна армия, и она уже должна быть в Италии.

— О чем ты говоришь?

— Я говорю об остготах. Это племена варваров, живущих в Паннонии. Узнав об измене Рицимера, я отправил туда верного человека, приказав ему убедить готов выступить против него. У остготов — кровная вражда со свебами и скирами, поэтому они должны были согласиться. Мой человек, Аниций Ацилий, сумел уговорить одного из готских вождей, Вилимера, и он идет в Италию с пятитысячным войском. Однако последние вести от них я получал давно, поэтому не знаю, где сейчас Вилимер. Будет неплохо, если ты свяжешься с ним. Вместе вы могли бы легко окружить и уничтожить Гундобада.

— Ты призвал новых варваров в Италию?

— Я был в безвыходном положении! Что еще мне оставалось делать? И потом — римской армии давно уже нет, все наши войска состоят из варваров, так какая, в таком случае, разница?

— Но теперь-то римская армия есть. Что ты обещал варварам за помощь?

— Золото. И право поселиться в Галлии. А Вилимеру — титул военного магистра Галлии вместо Гундобада.

— Только новых варваров нам тут и не хватало! Можно ли полагаться на армию этих… остготов?

— Полагаю, что да. До тех пор, пока мы держим свои обещания им.

— И ты намерен держать их? Пустить Вилимера в Галлию?

Антемий вздохнул и вновь приложился к вину.

— Это нежелательно. Остготы родственны вестготам Эвриха, и как они поведут себя в случае войны с ними — я не берусь предсказать. Но считаю, их присутствие в Галлии будет опасным. Вероятность, что Вилимер не станет выступать против своих «братьев», очень высока. Вполне возможно, что он, напротив, может к ним присоединиться.

— Так зачем же ты позвал их сюда?

— Я уже говорил — у меня не было другого выбора. Впрочем, сейчас они нам даже полезны. Пусть Вилимер поможет тебе расправиться с Гундобадом. Побить одного варвара руками другого — что может быть лучше? Вот и решились бы обе наши проблемы.

— Мне надо будет связаться с Вилимером.

— В этом я тебе помогу. Отправим к нему людей, чтобы вы могли действовать согласованно.

В дверь постучали. Дождавшись разрешения Антемия, вошел раб. Поклонившись, он передал императору письмо и тут же удалился.