От деревни Щекурьи в сторону гор тянулись болота, поэтому щекурьинский участок Сибиряковского тракта считался худшим. Только горные участки, прорубленные в сосновом и лиственничнокедровом лесу, имеют до сих пор вид хорошей дороги, которой и сейчас пользуются геологи.

В истории тракта определенную роль сыграл и К. Д. Носилов, который за год до Сибирякова начал обследовать пути через Уральский хребет. Зимой 1883 года он совершил переход по Щекурьин-скому проходу из Саранпауля до села Аранец на Печоре и обратно. Осенью 1884 года он перешел Урал по пути князя Курбского, который был немного южнее щекурьинского направления.

Носилов встречался с Сибиряковым и дважды сопровождал его через Уральский хребет, но впоследствии сожалел, что союзом с Сибиряковым оказал «медвежью услугу» местным коренным жителям.

Через десять лет Носилов вновь посетил эти места. Среди своих прежних друзей-туземцев, которые

радушно встречали его в первое посещение, он встретил совершенно изменившихся людей, разоренных и спившихся, одичалых и негостеприимных. Богач Сибиряков дал манси и хантам возможность заработать солидные деньги. Он любил скоростные перевозки. Говорят, никто на севере не перевозил свои товары так быстро, как Сибиряков. Чем быстрее доставлялись грузы с Оби на Печору, тем щедрее платил за такую перевозку хозяин. Платил, разумеется, в основном натурой—товарами, продовольствием и в первую очередь водкой.

Да, Сибиряков дал возможность туземцам заработать, но он же снабжал их водкой, опутывал сетью кабальных долгов, добился того, что они спились и обнищали. Сам же на своих перевозках заработал миллионы. Солидные капиталы заработали и местные березовские кулаки.

Сибиряков не довольствовался единственным путем от Щекурьи до Аранца и выискивал более удобные трассы южнее Саранпауля. От Няксим-воля к верховьям рек Маньи и Егры-Ляги по тайге тянется просека, названная Сибиряковской дорогой, которой пользовались в основном зимой. По этой просеке, идущей в направлении одного из древних проходов через хребет, Сибиряков также перевозил товары на реку Илыч и в верховья Печоры.

Прошли годы, от главной трассы Сибиряковского тракта осталась лишь забытая просека. В наши дни только геологи пользуются некоторыми ее участками, чтобы попасть из Саранпауля к горе Неройке, на месторождение горного хрусталя...

Мы поблагодарили Константина Васильевича. Обратно в Саранпауль нас вез на моторке один из 68

щекурьинских рыбаков. Сгущались сумерки. Над темным лесом сиял диск луны. Приятной вечерней свежестью обдавало лицо. Моторная лодка неслась по зеркалу Щекурьи, разгоняя косяки сосьвинской селедки.

К УРАЛЬСКИМ АЛЬПАМ

Г) ано утром нас разбу-

* дил гул самолета.

— Лойко прилетел! — крикнул кто-то во дворе.

Через некоторое время в дом вошли два молодых пилота. Один из них — Дима Лойко, о котором мы много слышали. С ним его второй пилот, Толя. В экспедиции эту пару зовут асами. Про них говорят, что они самые отважные пилоты авиаотряда, которые бесстрашно летают над скалистыми вершинами Приполярного Урала и умеют садиться на крохотные площадки в горах.

— Это вы кинооператоры? — спросил Лойко.— А мы уже слышали про вас!

Мы познакомились. Разговорам не было конца. Я с интересом присматривался к пилотам, особенно к Лойко. Летающие люди мне всегда кажутся какими-то необыкновенными, несмотря на то, что сам я в войну был штурманом на боевом самолете. Перед пилотом, держащим в руках штурвал крылатой машины, я преклонялся. Нет, это необыкновенные люди! Чтобы парить в воздухе, надо обладать многими исключительными качествами.

Я с благодарностью и уважением вспоминаю теперь и отважного Диму Лойко.

Мы поспешили в штаб экспедиции, чтобы договориться о полете в горы. В штабе одобрили наше желание сначала лететь в Неройку, так как это старейшее и лучшее месторождение горного хрусталя на Приполярном Урале.

План нашего путешествия по Приполярному Уралу таков: сначала мы посещаем хрустальное месторождение под горой Неройкой, потом перелетаем в пункт Северная Народа, оттуда совершаем восхождение на гору Народную. На этой высочайшей вершине всего уральского горного кряжа мы и закончим наше путешествие вдоль Каменного пояса.

Нелегко проникнуть в горы Приполярного Урала. Сквозь тайгу и через бурные реки можно пробраться только на лошадях. Можно и самолетом попасть в самое сердце гор, но только при условии летной погоды. Летать в горах при низкой облачности опасно: сильные воздушные потоки над вершинами нередко бросают самолет вверх и вниз.

Чтобы скорее попасть в горы, мы снова пользуемся услугами этого удобнейшего современного вида транспорта. Да! Путешественники прошлого могли бы позавидовать нам: они-то шли пешком, в лучшем случае ехали на лошадях. Много драгоценного времени тратилось зря. А в наши дни к услугам исследователей самолеты и вертолеты. Исключительно важное значение в таежных экспедициях приобрел вертолет. Он быстро доставляет естествоиспытателей в самые недоступные дебри.

День нашего отлета в горы выдался исключительно безоблачный. Снежная зубчатая стена хребта белела на горизонте. В такие дни пилоты стараются вылететь пораньше.

— Кинооператоры! Подъем! — разбудил нас Лойко.

Сборы были недолгими: у нас еще с вечера все было готово. Летчики опробовали мотор, погоняли его на разных оборотах. Когда все было готово к взлету, Лойко сказал:

— Поехали!

Пробежав немного по земле, АН-2 повис в воздухе. Дима Лойко поманил меня к себе и указал на подвесное сиденье. Я устроился между пилотами.

Впереди на горизонте виднеется заснеженная стена Каменного пояса. Отчетливо выделяется ряд вершин: острый конус горы Неройки — впереди, а правее, на севере, покатый купол прародительницы всего Урала горы Народной. В южной стороне хребта, там, где возвышается гора Тельпос-Из, снежный покров исчезает, в сизой дымке виднеются очертания пологих вершин. К северу горы становятся мощнее, скалистее и сильно покрыты снегом.

Под нами—зеленые увалы так называемого Лесного Урала. Зелень тайги подчеркивает белизну снегов на скалистых вершинах. Все ближе и ближе подлетаем мы к величественному конусу горы Неройки, изрезанному снежными прожилками. Через двадцать минут полета совершаем посадку.

Я еще никогда не видел такого красивого альпийского Урала. У подножия островерхих гор, запорошенных снегом и увенчанных на вершинах скалами, раскинулись березовые рощи. Среди лиственных лесов темнеют • шапки кедров и торчат острые пики елей. За зеленой стеной тайги шумит Щекурья. От узких и длинных снежников на склонах небольшими водопадами спускаются к реке потоки. Природа здесь напоминает Швейцарию.

Пилоты загрузили самолет тяжелыми ящиками с пьезокварцем и.улетели, пожелав нам счастливого путешествия. Мы с ними еще увидимся. Через три дня они прилетят, чтобы перебросить нас в Северную Народу.

Пока мы осматривали окрестности и снимали пейзажи, прибыли кони. Оказывается, из Саранпа-уля по рации сообщили о нашем прилете начальнику геологической партии Б. А. Синельникову, и он выслал за нами лошадей.

При въезде в поселок геологов наше внимание привлекают штабеля ящиков, наполненных кварцем. Около них на земле лежат прозрачные и дымчатые кристаллы-гиганты, величиной с толстое бревно. Человек едва сможет обхватить руками такой кристалл горного хрусталя.

В поселке нас принимают любезно. Борис Алексеевич Синельников приглашает в свой дом. Здесь происходит знакомство с нашими планами, и через час мы уже едем на конях в горы, к месторождению Додо. Нас сопровождает главный геолог Олег Федюкович, молодой специалист, всего несколько лет назад окончивший институт.

Дорога к месторождению идет лесом, поднимаясь в гору, к вершине Неройки. Искривленные березки постепенно редеют, лес кончается, и мы выезжаем к зоне альпийских лугов.

Удивительно высокие и сочные травы покрывают склоны. Вот где раздолье-то!