акваланги и у дежурного инструктора хранился и тор-Мосах горячий кофе для очередной поднявшейся из воды смены. Каждая смена продолжалась 30 минут, спускались под воду и поднимались по сигналу дежурного инструктора — подводно-надводного диктатора в течение всего дня.
Для связи с берегом, где был разбит палаточный лагерь и стоял компрессор, заряжающий акваланги воздухом, служила небольшая лодка с подвесным мотором.
Работа шла своим чередом, иногда налетали небольшие штормы, заставлявшие изредка даже прекращать работу. Наконец, случилось то, что вначале, казалось, не угрожало: борта раскопа, державшиеся довольно прочно, при снятии верхних пластов грунта, когда глубина раскопа стала более метра, начали оседать. Для археолога это настоящее бедствие. Его необходимо было предотвратить, иначе находки из верхних, более поздних слоев смешались бы с находками из нижних слоев, т. е. более ранними, и никаких исторических выводов сделать было бы невозможно. При раскопках кораблей это обстоятельство не имеет особого значения, так как корабль гибнет сразу, предметы на нем относятся к одному и тому же времени, там нет никаких слоев. А раскопки городов и на суше, и на дне моря всегда должны вестись послойно, так как каждый слой соответствует определенному времени.
Пришлось срочно принимать меры. Борта были закреплены дощатой опалубкой, которую затопили внутри раскопа, загрузив специальные карманы камнями. Слои были сохранены и рассказали историю раскапываемого участка. В самом верху залегал желтоватый намывной песок толщиной 65 см. В нем встретились находки всех времен — от V в. до н. э. до средневековья: этот слой перемывало море, поэтому в нем смешались находки из различных времен. Под песком были обнаружены остатки булыжной мостовой, а далее оказался слой, датируемый довольно точно ■— II в. до н. э. Еще глубже опять были обнаружены остатки мостовой, а еще ниже — слой с находками IV— III вв. до н. э., подстилаемый мостовой из очень больших хорошо оббитых булыжников. Дальше уже лежал материк, т. е. чистый слой, не содержавший каких бы то ни было предметов.
Теперь с полной уверенностью можно было сказать, что выводы разведок 1958 г. верны. Действительно, море захватило у древнего города почти 17 га, и предварительно
вмененные границы действительно оказались границами эрода.
Бросалось в глаза, что на раскапываемом участке ультурный слой содержит остатки, относящиеся к пери-ду не ранее IV в. до н. э. Но известно, что город сущест-овал и раньше, еще в VI в. до н. э. В 1939 г. раскопки на ерегу показали, что город в VI в. был невелик. Подводные »аботы подтвердили это наблюдение. Значит, в самом на-:але своей жизни город занимал много меньшую террито-)ую, чем в эпоху своего расцвета, и раскопанный под во-щй участок не входил в черту городской территории VI в. щ н. э. Конечно, это предварительные выводы — ведь ipac-шпана только очень небольшая площадь, но и они достаточно показательны. Кроме того, можно определенно утверждать, что за истекшие двадцать два с половиной столетия уровень моря в Таманском заливе поднялся не менее чем на 4 м. Доказательством этому служит мостовая, обнаруженная на глубине 3—3,2 м от современного уровня моря.
Таким образом, несмотря на различные трудности, в том числе нередко неблагоприятную погоду, недостаточную приспособленность оборудования, которые приходилось преодолевать в ходе работ, не говоря уже о плохой видимости в мутной воде, экспедиции удалось добиться поставленной цели — осуществить хотя бы в небольших размерах настоящие раскопки затопленного города.
' В конце летнего экспедиционного сезона 1959 г. были проведены небольшие работы по обследованию парусного кораоля нового времени, обнаруженного в Керченском проливе водолазами Керченского порта. Директор Керченского историко-археологического музея Ф. Т. Гусаров немедленно сообщил о находке в Москву, и вскоре экспедиция под руководством кандидата исторических наук Н. И. Сокольского прибыла в Крым. Уже чувствовалось приближение осени, слегка штормило, но работу нельзя было откладывать. Погружения велись несколько дней. Выяснилось, что на дне пролива лежат остатки парусного судна, с него подняли некоторые находки, в том числе несколько чугунных ядер, и сняли план.
Задачей экспедиции 1960 г. было продолжение работ 1957—1958 гг. и разведки в ряде пунктов в Азовском и Черном морях: в Таганрогском заливе — около Таганрога и в районе Жданова, в Керченском проливе, в Судакской бухте л недалеко от Севастополя. При этом предполагалось применить для зачисток гидроэжектор, которым экспедиция ранее не пользовалась. Намечалась также дальнейшая подготовка кадров архерлогов-подводников в ходе работ, в частности спуск их на глубины, более значительные, чем в предшествовавшие годы.
Состав экспедиции был в основном прежним, только заместителем начальника экспедиции стал опытный подводник капитан II ранга Ю. В. Рожанский, пришел новый мастер по ремонту аквалангов Ю. Данилин и несколько молодых аквалангистов. Впервые под воду спустился экспедиционный художник Г. Черемушкин, до этого многократно участвовавший в полевых раскопках.
Исследования около Таганрога были предприняты в связи со следующими обстоятельствами. При сильных северных ветрах, дующих преимущественно осепью, та часть Таганрогского залива, которая находится к северу от города, иногда полностью освобождается от воды, и по ее крепкому песчаному дну можно свободно ходить. Это позволило научным сотрудникам Таганрогского краеведческого музея обследовать дно залива, в частности недалеко от Большой каменной лестницы, где в 1937 г. землечерпалкой была прокопана траншея для укладки труб. Над трубами образовалась невысокая искусственная коса. Сборы керамики с этой косы в 1937, 1938, 1954, 1955 п 1959 гг. обогатили коллекции Таганрогского и Ростовского музеев, а также Государственного Эрмитажа.
Находки эти крайне интересны. Керамика имеет очень архаический облик. Ее можно датировать VI, а некоторые фрагменты даже VII в. до н. э. Следы пребывания греков так далеко на севере и относящиеся к столь раннему времени — любопытное и неожиданное явление. Греки, осваивавшие Северное Причерноморье, видимо, основали здесь свою торговую факторию.
Экспедиция поставила своей задачей снять план того участка, где встречаются обломки древней посуды. С этой целью было обследовано морское дно к востоку и северовостоку от Большой каменной лестницы на расстоянии от 40 до 350 м от берега на глубине до 3 м. Погружения
лись с шестивесельного яла в течепие трех дней — В, У 8 июля. Вода была такая мутная, что работать прихо-[лось наощупь.
В результате выявили и нанесли на план своего рода icy, обнаруженную на глубине 1—1,25 м; она цред-авляет собой невысокую гряду шириной в основном от до 18 м, покрытую щебнем. Гряда начинается примерно 50 м к северо-востоку от угла набережной возле Большой аменной лестницы и тянется приблизительно на 330 м. боры керамики при полном отсутствии видимости не моги быть эффективными и не добавили ничего нового к тогу, что было известно ранее.
Подводя итоги обследованию косы около Большой ка-генной лестницы, можно предположить, что там находит-я затопленное древнее поселение, которое возникло, ве-юятно, в последние десятилетия VII в. до н. э. и достигло тсцвета в VI в. до н. э.; в последующее время жизнь на ггом месте не прекращалась, во всяком случае в период шлинизма и в средневековье. О мощности напластований Ьтого поселения и его размерах до проведения раскопок ■говорить преждевременно, длина же его вряд ли менее 125 м.
Дальнейшие исследования велись с корабля-тральщика «Лещ», предоставленного в распоряжение экспедиции Черноморским флотом, что значительно облегчило проведение работ. Единственной помехой была иногда штормовая погода (ветер до 5—7 баллов, волна до 3—4 баллов), вынуждавшая прекращать погружения.
Основным объектом работ были намечены подводные окрестности древнего города Херсонеса (рядом с современным Севастополем), но по пути к нему было произведено несколько разведочных погружений в различных районах Азовского и Черного морей. Так, в Керченском проливе экспедиция вновь обследовала уже известный читателям парусный корабль нового времени. Вода была очень мутной, поэтому фотографирование и киносъемка оказались невозможными. Установлено, что остатки корабля несколько меньше затянуты песком, чем в предыдущем году. С корабля подняли чугунные ядра, несколько брон-I зовых и железных стержней, бронзовый блок и кусок ^ листовой бронзовой обшивки с гвоздем.
