— Голодна? Хочешь есть?
Пленница сглотнула слюну при виде заставленного разными разносолами стола, гордо отвернулась.
— Слушай, я, конечно, не стану настаивать, если ты не станешь есть. Но морить себя голодом не стоит. Кто знает, сколько тебе ещё придётся тут пробыть.
— Недолго, поверь. Меня вытащат отсюда.
— Уверена? Рассчитываешь на помощь извне? Зря. Садись за стол и ешь. Это ни к чему тебя не обязывает. Даю слово.
Снова вздёрнула голову.
— Сесть, я сказал!!!
Шанга вздрогнула, взглянула на него, и не раздумывая подскочила к столу, плюхнулась на стул, замерла неподвижно.
— Руки!
Протянула схваченные пластиковым хомутом запястья. Взмах ножа, нейлон с треском лопнул. Девушка облегчённо потёрла покрасневшую кожу.
— Так то лучше.
Уже нормальным голосом произнёс он.
— Накладывай, что нравится, и ешь.
Испуганно взглянула на него, потянулась к тарелке, послушно наложила себе что-то, медленно потянулась к вилке, опять бросив на молодого человека испуганный взгляд. Но поскольку тот молчал, взяла столовый прибор, осторожно подхватила кусочек, положила в рот. Затихла. Но тут же челюсти задвигались. Всё быстрее и быстрее… Первое блюдо смолотила очень быстро. Посмотрела на хозяина дома опять, взяла другое блюдо. Поскольку никакой реакции не последовало, продолжила есть. Владимир не обращал на неё никакого внимания, тоже насыщаясь. Наконец, и он, и она закончили. Шанга подобралась, когда в комнату после звонка вошли горничные, но молодой человек распорядился:
— Уберите со стола и подайте чай.
И обратился к своей невольной гостье:
— Сладкое любишь? А, что тебя спрашивать… Все девушки любят сладости. Принесите пирожных, что ли…
Спустя пару минут, которые прошли в молчании, подали чай, разную выпечку, конфеты.
— Что это?
Девушка настороженно принюхивалась к аромату чая.
— Наш напиток. Безалкогольный. Нечто вроде вашей наквы. Можешь не бояться.
Сделал первый глоток — как же хорошо… Взял из вазочки печенье, положил себе в рот, разжевал. Океанка, похоже, распробовала, потому что пила с явным удовольствием.
— Ну и что мне с тобой делать, подруга?
Вздрогнула, ощетиниваясь, словно дикая кошка.
— Я тебе не подруга.
Он махнул рукой:
— Это так. Присловье. Имени твоего я знаю, а звать тебя шангой нет желания. Свою старшую горничную я называю малышкой. Её заместительницу только по фамилии. Не скажешь своего имени?
Та отвернулась.
— Ну и ладно. Тогда я буду звать тебя… Хм… Как же тебя назвать то? Илона? Нет. Вика? Дарья? Даша… Дарина? Пожалуй, так и пусть и будет. Теперь тебя зовут Даша. Не нравится? Ну, прости, Даша. Мне кажется, что это имя тебе как раз. Ладно. Имя выбрали. А фамилия тебе не нужна. По крайней мере, пока…
— Господин? Разрешите войти?
В двери просунулась Илана. Владимир недовольно вскинул голову:
— Что такое?
— Мы вчера проверили её одежду…
Показала на шангу.
— На всякий случай. Вот бумаги, найденные при ней.
Подошла поближе, положила на стол пухлый бумажник мужского типа с непонятным рисунком. Владимир протянул руку, лениво взял кожаный прямоугольник, раскрыл.
— И что тут у нас? Так-так…
На стол легли несколько монет, с пяток бумажных купюр разного достоинства, небольшая цепочка из платины. Аккуратное удостоверение личности, тут же раскрытое. Пробежал по нему глазами, усмехнулся, сделал жест горничной, приказывая выйти. Та коротко поклонилась, ушла. Молодой человек усмехнулся, глядя на насторожившуюся шангу.
— Вот, стоило заставлять меня напрягать мозги… Юрата Анматар, двадцать четыре года. Родилась в Хурране Столичного Округа. Родители, отец, мать, это мне не интересно… О! А вот это уже другое дело. Не замужем. Самое главное. По законам Океании — совершеннолетняя. Следовательно, может нести полную ответственность за свои поступки… Хочешь ещё чаю?
Неожиданный переход удивил океанку. Та недоумевая взглянула на молодого человека, а он спокойно улыбнулся ей в ответ:
— Парень у тебя есть? В смысле — жених? Нет?
— Н-нет…
— Совсем хорошо.
Небрежно кинул книжечку удостоверения личности на стол, шевельнул пальцем извлечённое из бумажника, снова аккуратно уложил внутрь, закрыл, положил на стол перед собой. Оценивающе взглянул на напрягшуюся океанку.
— Ладно. Едем дальше. Ты у нас шанга хаширы Арчи, аре. Мелкий чин в их иерархии. К тому же твой дажан ликвидирован. Уничтожен…
…Юрата едва не зашипела…
— Это жизнь, Юри. Сегодня ты, а завтра тебя. Им не повезло. А может, и наоборот. Закончили свою жизнь быстро, без мучений и болезней.
— Тебе нравиться издеваться?
— Нет. Как раз это я ненавижу больше всего.
— Тогда чего ты добиваешься? Я дала клятву. И о хашире я ничего не стану говорить, чтобы ты со мной не делал. Можешь пытать, можешь убивать. Я ничего не скажу!
— Да? Уверена? А если, скажем, я тебя изнасилую?
Она закусила губу, потом выдавила:
— Всё-равно не скажу.
— Ну и не надо. Не хочешь говорить? Не буду и спрашивать. Твои коллеги по хашире всё-равно придут по мою голову. Ведь так?
Она кивнула.
— Вот и побеседуем.
Юрата вздрогнула от его ухмылки, а он расслаблено откинулся на спинку стула.
— Я бы поболтал с тобой ещё, но, к сожалению, времени нет. Надо посмотреть, что там с ремонтом здания, в котором мы познакомились. И должен прийти новый заказ из Метрополии. Так что, дорогая, тебе придётся обойтись до вечера без моего общества…
— Ты что несёшь?
…Как он и думал, такое обращение выбило её из колеи… Позвонил в колокольчик, и когда Илана вошла, обратился к горничной:
— Нашей гостье надо будет принять ванную, заказать для неё полный гардероб, украшения… Впрочем, за последним мы съездим вместе…
Снова взглянул на приоткрывшую в изумлении рот шангу, лукаво улыбнулся:
— На вечер закажи мне столик в нашем посольском ресторане на двоих.
..Ушлые дельцы уже договорились с Марком об открытии нескольких увеселительно-развлекательных заведений на территории квартала, как и магазинах…
— Будет сделано, господин.
— И пусть Юрата обедает без меня. А ужинать мы будем в ресторане. Ах, да, чуть не забыл — причёску, маникюр. Словом, всё, что положено… Моя дама должна выглядеть соответственно…
Сдавленный звук обе океанки издали одновременно. Не обращая внимания на их синхронно изумлённые личики, поднялся со своего места, подошёл к шанге, легонько чмокнул в щёчку, тут же отстранившись:
— До вечера, дорогая. Будь готова к семи. Нас ждёт ресторан. Говорят, там неплохо кормят. Кстати, танцевать ты умеешь? Если нет — не страшно. Просто посидим. Пока.
Вышел из столовой. Направился к себе, улыбаясь во все тридцать два зуба — это будет весело!..
…В особняке, который он приобрёл, уже во всю шли работы. Строительная контора развернулась во всю широту своих возможностей. Стучали кувалды, носильщики едва ли не бегом таскали на этажи строительный камень, плиты отделочного материала, громоздились леса, на которых работали штукатуры и маляры. Удовлетворённо кивнув, Владимир обошёл все этажи и остался довольным. Не зря у них такие рекомендации. Спустился вниз, но тут к нему подскочил давешний полицейский:
— Господин! Господин!
— А, это вы, господин полицейский? Вам хватило денег на уборку?
Тот расплылся в улыбке:
— Хватило, господин! Если у вас будет ещё подобный заказ — вы знаете к кому обращаться…
Спохватился:
— Простите, господин. Но тут с вами хотят поговорить…
Увидев нахмурившееся лицо нуваррца, замахал руками:
— Только поговорить, господин! Я гарантирую!
Нехотя махнул рукой.
— Ладно. Арчи, аре?
— Да, господин.
— Где они?
Полицейский указал на средних лет мужчину в чёрном наряде, с тросточкой в руке, терпеливо ожидающего их за дверью в здание.
— Идёмте, господин полицейский.
И двинулся к мафиози… Тот оказался на вид лет сорока — сорока двух. С небольшим шрамом под левым глазом и довольно правильными чертами лица. При появлении нуваррца вежливо приподнял шляпу:
