– Кто ранен? – спросил Сергей, войдя в помещение.

– Свистов, палец порезал, – ответил Лунев и, взяв со стола гроздь винограда, принялся ее объедать, – он, командир, рюмку с вином схватил, а она возьми да тресни, наверное, от жадности…

– Пить хотел я, командир, – сказал рядовой Свистов, обматывая порезанную ладонь, – я схватил бокал, а он прямо в руке раскололся.

– Короче, бойцы, доложить о проведении операции, – сказал Лютый, и, отпихнув мертвого духа ногой, вальяжно развалился за столом, ожидая доклада.

– У нас двое живых «бармалеев». Судя по американскому камуфляжу и знакам различия армии Ичкерии, это полевые командиры или главари бандформирования, – сказал пулеметчик и стволом автомата приподнял спрятавшихся за диван двоих бородатых бандитов.

– Что, русский свинья, живой остался? – спросил один из «басмачей». – Тебе надо было еще там, сдохнуть. Ты, зря пришел сюда, тебя уже завтра на куски, как барана рвать будут.

– Ты что ли будешь меня рвать? – спокойно спросил Сергей и, взяв в руки вилку, стал есть жареную баранину, макая ее в острый томатный соус.

– Нэт! Брат мой Саид Удугов. Ты понял, что не с теми связался?

– Так, что Удугов твой брат? – спросил Сергей, продолжая, спокойно жевать. – Шашлык у тебя хороший получился, но только ты, Ваха Удугов, его есть не будешь. Его я со своими бойцами съем. А ты теперь всю жизнь будешь баланду лагерную кушать на «Черном дельфине». Для тебя «Карабас —Барабас», даже свиное ухо будет великим деликатесом.

– Да, русский, Удугов брат мой.… А ты, кто такой? – спросил бандит. – Я должен знать, кого я буду убивать!

– Меня «Карабас» Сергей звать. Сергей Сергеевич Лютый, я нохча, командир развед— взвода, а мой прапрадедушка в 1860 году здесь на Кавказе, твоего прапрадедушку по горам гонял, как зайца. Жаль он тогда яйца твоему прапрадеду не отрезал, чтобы такая мразь, как ты, родиться не могла!

– Ты, русский, лучше меня убей! Ты, посмотришь, как настоящий джигит умирать умеет, – сказал чеченец.

– Ты, что ли джигит, или это сейчас всех называют джигитами, кто с детьми и бабами воюет? – ответил Лютый, закуривая.

Тут в зал, где шел допрос, вошел радист Новиков и, не скрывая радости, обратился к лейтенанту:

– Командир, я у них радиостанцию нашел, рабочую. Точно – такая, как моя.

Лейтенант встал из— за стола и сказал:

– Так, бойцы, этих двоих связать, но только так, чтобы не сбежали. Даю вам тридцать минут на ужин и сбор трофеев. Всю взрывчатку, что есть в доме, несите сюда. Фейерверк устроим, когда будем уходить. Я хочу, чтобы в этом родовом гнезде больше ни одна тварь, подобная братьям Удуговым не родилась.

Осматривая дом, в одной из комнат Сергей обнаружил пластиковые пакеты с героином.

Спрятав один пакет под разгрузку, Сергей щелкнул пальцем по гарнитуре:

– Новиков, Новиков, мать твою, ты кишку набил?

– Так точно, товарищ лейтенант! – сказал связист, чавкая.

– Так найди какую-нибудь тряпку и спустись в подвал. Заберешь тут наркоту. Мы ее с взрывчаткой перемешаем, чтобы никому из наших детей не досталась.

Пока все было тихо и ничто не говорило о присутствии в этом доме других членов семьи. Вдруг в одной из комнат навстречу Сергею выскочил мальчик лет тринадцати. Он направил на Лютого «калаш», пытаясь изо всех сил спустить предохранитель.

Лютый, отреагировал молниеносно – он нажал на спуск. Три пули пригвоздили к стене юного радикала, не оставив ему никаких шансов.

– Бля…, урод! Кто просил тебя хватать оружие? – сказал Сергей, себе под нос, закрывая мальчишке глаза.

В этот самый момент в комнату вошел Новиков.

– Вызывали командир?

– Давай, Новиков, складывай эти пакеты, – сказал лейтенант, показывая на ящик, и тащи в зал.

– А это…!? – показал десантник на труп пацана.

– Я что, виноват? Сам с автоматом на меня выскочил? – стал оправдываться Сергей.

– Командир, да и хрен с ним. Они же тоже наших детей убивают, – сказал рядовой, складывая пакеты в скатерть.

Сейчас в стеклянных глазах Сергея не было ни ненависти, ни призрения к этим людям, было просто какое— то странное равнодушие. Было отчуждение от всей этой жизни. Бандиты, оружие, наркотики и этот убитый мальчишка – все смешалось в одно.

Сергей понимал, что это была грязная работа, которую должен кто – то выполнять. В эту самую минуту Сергей подобно «машине смерти» делал ее, как когда— то эту работу делал его прапрадед, которого больше ста лет назад горцы нарекли Лютым.

Сергей не просто стрелял в кого попало, он стрелял в того, кто, встречаясь с ним на пути, держал оружие, и это было оправданием смерти.

В одной из женских комнат разведчики обнаружили трех женщин. Те, в страхе забившись, сидели под одеялом из верблюжьей шерсти. Они, услышав стрельбу, боялись высунуть головы. Столкнувшись впервые с настоящим горем, которое ворвалось в их дом, они оцепенели. От плача и животного ужаса чеченок бил жуткий озноб. Десантники выволокли их в зал, устланный трупами, и представили перед командиром.

В ту минуту Сергею стало жалко их и он, положив автомат на стол, сказал:

– Тинов, скажи им, что мы женщин и детей не убиваем, если у них нет в руках оружия. Мы гарантируем им жизнь, если они не будут дергаться. Мы забираем их с собой, пусть местные менты разбираются с этим гребаным наркорассадником.

– Новиков, связь! – сказал лейтенант, обращаясь к связисту.

– Товарищ лейтенант, я пробовал, тут кругом горы. Связи нет, вот, если бы нам спутниковый телефон, – сказал связист.

– Ты, солдат, не ссы, через пять минут выходим! Будет тебе связь. Все, воины, обед окончен! – хлопнув в ладоши, сказал Сергей.

Тем временем, пока десантники готовили отход, Лютый с тремя бойцами собрал на куче взрывчатки и оружия весь героин. К взрывчатке добавили более тридцати выстрелов от гранатомета РПГ и все это основательно приготовили к взрыву. Сергей достал из вещевого мешка взрыватель и, включив питание, заложил его внутрь этой взрывоопасной кучи.

– Все, воины, уходим! Уходим! Новиков, Свистов, Тинов на выход! На марше идем согласно боевому порядку! Сержант замыкающий!

Колонна под покровом ночи двинулась в сторону гор. Для облегчения движения десантники прихватили трех коней, чтобы те тянули с собой запас воды и изъятое у бандитов оружие.

Спустя час лейтенант Лютый объявил привал, чтобы связаться с базой. Пока Новиков настраивал радиостанцию, лейтенант достал радиопередатчик и нажал кнопку. Сигнал от радиопередатчика понесся со скоростью света в сторону спутника, висевшего где— то над Землей. Отразившись, от приемной антенны, он проскочил генератор и усиливающий модуль и уже от антенны – усилителя вернулся назад в ущелье.

Сергей взрыва не слышал, потому что аул остался где— то далеко. Он только спинным мозгом почувствовал, как, приняв импульс, детонатор взорвался, а родовой дом бандитов и террористов Удуговых разлетелся по ущелью, превратившись в кучу битого кирпича и пыли.

– Так, мужики, нам не хватает десяти минут. Мы должны прибавить темп, или принимаем бой, – сказал он, ставя в известность своих подчиненных.

Сергей знал, что его бойцы на грани возможного, действие промедола подходило к концу. С минуты на минуту группа начнет сбавлять ход. Сергей предчувствовал это. Поэтому он и сохранил за своим жилетом пакет самого сильного в мире анестетика.

Из общения с наркоманами он знал, что доза героина снимает любую боль и, что в американской армии в качестве обезболивающего средства применятся морфин, а это одна сотая от дозы героина. Лютый вспорол пакет и всыпал во фляжку с водой не более ложки смертельного снадобья.

– Группа, стой! – скомандовал лейтенант.

Десантники остановились, глядя на командира глазами, полными вопросов.

– Мужики, я понимаю, что вам трудно. Есть только один вариант – смочить бинты в растворе героина и приложить к обожженным местам. Нам нельзя терять время. По нашим следам идут духи.