— Им ничего не стоит сломать и эту дверь, — заметил Габи, пожимая плечами.
— На это им потребуются две-три минуты, — ответил Фернан. — Марион сказала, что нам надо выиграть время.
В одном из цехов малыши преспокойно примеряли парики и поддельные бороды, а Зидор переоделся Дедом Морозом. Татав уже сломал дюжину дудочек, Берта и Мели ожесточенно забрасывали друг друга серпантином, Крикэ нахлобучил себе на голову треуголку, а «генерал» Бонбон награждал его орденами.
— Хватит веселиться! — грозно закричал на них Габи. — Сейчас явятся те, которые украли лошадь. Марш все на баррикады! Соберите-ка мне весь этот картон, живо кладите его перед дверью.
Перегородка, отделявшая кладовую от цеха, была сделана из крепких деревянных брусьев. Она доходила до потолка. Дверь была двустворчатая, она запиралась внизу и вверху на два больших засова. Но и этого было недостаточно, чтобы остановить натиск нападающих.
Ребята принялись торопливо расставлять вдоль перегородок ящики с масками и всевозможными другими изделиями из бумаги. Более тяжелые они ставили вниз, а легкие — наверх, беспорядочно нагромождая горы разноцветных гирлянд, султанов из конского волоса, японских зонтиков, корон, чертенят на пружинах, змей, цветов из газовой материи, дудочек, трещоток, кастаньет, бород, носов, зубов и всяких других игрушек и забав, какими была наполнена эта волшебная пещера Али бабы.
Оглушительный звон разбитого стекла внезапно послышался из соседнего цеха. Там забегал огонек, по цементному полу застучали тяжелые шаги. Они медленно приближались к кладовой.
— Еще одна дверь, — сказал Фернан, — и мы увидим, какие рожи бывают у людей, которые крадут игрушки…
— Тушите свечи! — шепотом приказал Габи, не находивший себе места от волнения. — И марш отсюда! Спрятаться где-нибудь подальше и не трогаться с места. Кто будет смеяться — задушу!
Давясь от смеха, дети кое-как отошли назад, путаясь среди хлама, который валялся в главном проходе. Все помещение было занято ящиками с товарами. Ящики стояли аккуратными рядами высотой в человеческий рост. Между ними оставались проходы шириной в метр. Эти картонные заграждения не могли ни от чего защитить, но Габи решил про себя, что в случае чего можно будет свалить все ящики в кучу — и тогда по ним все-таки трудно будет пробраться.
Последняя дверь доставила жуликам много хлопот. Она была металлическая и имела крепкий замок, который Габи запер на два поворота ключа. Чтобы вышибить ее, ворам пришлось использовать верстак: они действовали им как тараном. В конце концов филенка не выдержала, развалилась и рухнула, увлекая за собой всю раму. Раздался страшный треск, так что даже Берта и Мели перестали смеяться.
Габи и Фернан, спрятавшиеся за ящиками, видели, как один за другим вошли воры: мигающий свет временами освещал их противные рожи. Первый споткнулся о валявшуюся на полу свиную голову и с шумом растянулся во весь рост, опрокинув при этом ведро с краской. С досады он плюнул, выругался, прикрикнул на товарищей и, тяжело дыша, встал на ноги. Но оказалось, что у него к носу прилипла белая борода. Неудача, постигшая воров, развеселила ребят, уже начавших было ощущать некоторую тревогу.
— У вас ничего не выйдет в темноте, трусы вы эдакие! — произнес чей-то грубый голос. — Рубильник в нише, выньте филенку, включите свет и снова закройте, чтобы не повредить пломбы… Никто не увидит. До ближайшего жилья восемьсот метров.
Через две минуты вспыхнуло несколько лампочек. Они осветили потрепанные сокровища фабрики и ужасающий беспорядок, произведенный детьми. Воры обрадовались и бросились к решетчатой перегородке. Их было пятеро. Габи и Фернан без труда узнали Лисицу и Бульдога, одетых в кожаные куртки. Позади них стоял толстяк Рубло, видимо, не очень уверенный в себе. Двое других были в дорожных пальто. Поднятые воротники мешали достаточно хорошо разглядеть их лица.
Красавчик неистово тряс прутья решетки.
— Подлые ребята! Они там забаррикадировались! — проворчал он. — Надо их выкурить!
Он навалился на дверь и бешено колотил по ней дубиной. Но засовы держались хорошо, и дверь не поддавалась. Красавчик бросил свою дубину и приник к решетке лицом.
— Эй! Вы там! — угрожающе закричал он. — Открывайте немедленно, не то я вам уши обрежу!
— Открывайте, негодные твари! — рычал Пепе.
В глубине кладовой ничто не пошевелилось.
— Не так надо разговаривать с ребятами, — тихо проговорил один из незнакомцев, по-видимому вожак всей шайки. — Дайте-ка мне…
Он оттолкнул своих сообщников и с любопытством заглянул за решетку. Единственная лампочка скупо освещала кладовую, шкафы, обитые жестью, и прямые ряды нагроможденных друг на друга ящиков.
— Цып-цып-цып-цып! — позвал жулик, как зовут кур. — Будет вам дурить! Откройте нам, миленькие, мы вам ничего не сделаем!.. Откройте, получите сто франков.
Ребята продолжали молчать. Никто не захотел этих ста франков, а Татав, если бы мог, сам дал бы сто тысяч, чтобы оказаться где-нибудь подальше отсюда.
Зидор и Жуан только что нашли картонку «гранат». Это были шарики из шелковистой бумаги, наполненные песком и снабженные взрывающейся капсулой. Если бросить такую «гранату», взрыв получается довольно громкий. Мальчики набрали кто сколько мог и произвели залп по перегородке. «Гранаты» взорвались одна за другой со страшным шумом. Настоящая пулеметная очередь! Воры были ошарашены и невольно отступили, защищая головы руками, а Габи и Фернан быстро вернулись к товарищам.
— Берите еще! — прошептал им Зидор. — Только переменим место, а то они нас нащупают…
Взбешенные воры опять бросились к решетке. Теперь все они держали в руках револьверы.
— Сейчас мы вам покажем! — крикнул ребятам человек в пальто. — Вот увидите!..
Просунув руки за решетку, воры несколько раз выстрелили наугад, но попали в шкафы. Шкафы раскрылись, и все содержимое вывалилось. А ребятам вся эта пальба только понравилась. Берта и Мели потребовали, чтобы им тоже дали «гранаты». Обе девочки, Габи, Фернан, Зидор и Жуан по очереди бросали «гранаты» за решетку.
Рубло и Красавчик проскользнули в соседний цех. Они вернулись оттуда, толкая впереди себя тяжелый верстак, ранее служивший им тараном. Все пятеро вместе подняли его и, раскачав, ударили им в дверь. Обе створки затрещали, баррикада, воздвигнутая детьми, стала разваливаться.
Великолепная очередь «гранат» полетела в решетку, сопровождаемая яркими вспышками.
После второго удара тараном оказался поломан нижний засов. Одна створка двери поддалась и оттолкнула груду ящиков. Ребята встали во весь рост позади баррикады и изо всех сил забрасывали «гранатами» незваных гостей, которые отступили на несколько шагов, чтобы перейти в новое наступление.
— Где же это Марион пропадает? — прошептал Фернан, выгребая со дна коробки последние «гранаты».
Марион перепрыгнула через ограду и, как кошка, встала на ноги. Теперь уже было совершенно темно, но благодаря снегу можно было различать холмики, ямки и в особенности предательские воронки от бомб, изрывшие все подходы к железнодорожным путям. Марион бежала со всех ног, не спуская глаз с Черной Коровы, видневшейся вдали на слабо освещенном фоне города.
Снежок все еще падал, но ветер прекратился. Временами грохот поездов со стороны Сортировочной смолкал, и тогда наступала обычная деревенская тишина.
Добежав до старого паровоза, Марион остановилась и перевела дыхание, прижимая руки к груди. Потом, засунув оба указательных пальца в рот, она глубоко вздохнула и начала свистать. Ее пронзительный, слегка дрожащий свист покрыл шум автомобилей, проезжавших по магистрали, проник в улицы поселка, в тупики, на задние дворы, в садики, сараи и амбары.
Повернувшись к мерцавшим внизу огням, Марион непрерывно изо всех сил свистела. Эхо повторяло ее пронзительный и зловещий свист.
Бютор и Фанфан, два сторожевых пса с фермы Менар, преследовавшие на дороге Черной Коровы большую кошку, первыми услышали настойчивый призыв девочки. Шерсть поднялась у них дыбом. Они оставили кошку, перемахнули через колючую проволоку и молча пустились в мертвую тишину Пеке. В нижнем конце улицы Маленьких Бедняков заерзали двенадцать забинтованных пациентов Марион. Но только проворная Фифи одна сумела перескочить через решетку. Сломя голову помчалась она к Черной Корове. За ней последовали Гуго, Фриц и Цезарь, три самых знаменитых пса с улицы Сесиль. Они обогнули перекресток и скрылись с невероятной быстротой. Динго, старый и не такой уж подвижный пудель сапожника Галли, побежал за ними, злобно рыча. С верхнего конца улицы Маленьких Бедняков одна за другой прибежали Пипет, собачка старика Гедеона, и Моко — фокстерьер Бабенов. А за ними увязались пять уродливых дворняжек из квартала Ферран: Матаф, Доре, Жереми, Урсула и Дринетт. Вся эта свора мчалась во весь карьер, молча опустив головы, и едва не сшибла с ног какого-то одинокого прохожего. Мустафа, кривая розыскная собака угольщика, пудель Занзи мадам Лювриэ неслись со всех ног вместе с Эмилем и Фидо, двумя бретонскими спаниелями, принадлежавшими мэру, господину Монсо. Псы неслись во весь опор. А Марион все продолжала свистеть.
