Литмир - Электронная Библиотека

Шел за тобой, душевно веселясь . . .

Чтоб сада жизни жаждущее лоно

Дожди щедрот омыли благосклонно.

О слабосилии своем сожаление и горькая просьба извинения

О кравчий, наш кружок укрась собой.

Подай вина, будь милостив со мной!

Дай чашу, чтоб душа развеселилась,

Будь благосклонным, кравчий, сделай милость!

О, как я в доме горя одинок,

И друга нет, с кем поделиться б мог!

Соратники по битве слова сладкой

Исчезли; в царстве слова нет порядка.

Остались только мы с тобой вдвоем,

Давай украсим пиршество вином!

Я буду пить - ты только подавай мне,

Я буду петь - ты слушай, подпевай мне . . .

Сейчас стихами все пресыщены.

За них и низкой не дают цены.

Клянет наш век стихи, в добре изверясь,

Речь мерную считает он за ересь.

И если я, готовый сердце Сжечь,

Вложу его в размеренную речь,

И сотни лалов нанижу в порядке,

И сотни роз я высажу на грядки,

Не поглядевши, каждый завопит:

"Не роза - шип, не лалы, а гранит".

Во всей багдадской стороне бесспорно

Уже не славен больше стих узорный.

Сейчас и царств таких на свете нет,

Где был бы признан хоть один поэт.

Как в Хинде, в Фарсе, в Шаме, в Хорасане,

Так в Руме, и в Аджаме, и в Ширване, -

Никто не может взвесить пронизь слов, -

Иначе мы бы знали знатоков[23].

Поэзию скрывать напрасно будешь -

Так солнце не светить ты не принудишь!

Пусть камни закрывают ход в рудник -

Рубин всегда покажет всем свой лик.

Но такова круговорота воля, -

И мы стихов нигде не видим боле.

Что ж! Я плохой круговороту друг:

Ведь я не вхож в ему подвластный круг.

Он хочет мерной речи униженья,

Он хочет возбудить к стихам презренье,

 А я хочу открыть простор стихам,

Когда больны они, лекарства дам.

Круговорот считает мудрость зыбкой,

Но я смеюсь над этою ошибкой.

Разрушенное воссоздать хочу,

И верю я - мне это по плечу!

Ода кравчему

О кравчий, помоги же мне в печали,

Меня оковы горя оковали!

Нам горести лечить разрешено,

Лекарство против горестей - вино!

Когда тобой спасен я буду, бедный,

Знай, помощь не останется бесследной.

Ракушка я, ты облако весной.

Дай каплю, я дам жемчуг дорогой.

Ты солнце, я же - черный прах долины,

Огонь мне дай - и получай рубины!

Скиталец я бездомный - пожалей!

Нет у меня ни близких, ни друзей!

Друзья, которых нет давно на свете -

Певцы минувших навсегда столетий, -

Нагими на земной явились пир,

Но проводил их с почестями мир!

Поддержку получив в круговороте,

Был в каждом веке кто-нибудь в почете.

И сладость слов его вкусивши, встарь

Какой-нибудь его возвысил царь.

Перс, тюрк, араб поэтов привечали,

Поэтам не давали жить в печали.

Абунаваса верно оценив,

Ему дары принес Гарун-халиф.

И Низами не ведал в жизни страха

Затем, что был любимцем ширван-шаха.

Шах Хорасана милости свои

Лил щедро златоусту Навои.

Кому чудесный жемчуг слов был нужен,

Сокровища менял на горсть жемчужин.

Теперь уж нет властителей таких,

Поэтов нет, исчез и сладкий стих,

Ушло, облекшись в рубище, то племя,

И дел его не знает наше время.

Чтоб не увял цветок стихов теперь,

Чтобы искусства не закрылась дверь,

Задумал я: высокой мерной речью

Веков обычай я увековечу ...

Отныне я вступил на славный путь,

И мне теперь спокойно не заснуть...

Решил поэзии веленьям внять я,

Слагание стихов - мое занятье.-

Но только людям мира я не люб,

Они сочли, что дерзок я и туп.

И стоит мне сказать одно лишь слово,

Готовы все корить меня сурово.

Завистники, исполнены вражды,

Меня клянут, желая мне беды.

Но будет все ж конец хуленью злому

Еще меня оценят по-иному . . .

Поэты отошедших вдаль веков,

В цветник являясь, чтоб нарвать цветов,

Здесь находили и траву и розы,

Что не боялись ветра злой угрозы.

Собравши розы, для меня они

Оставили теперь шипы одни.

Пир бытия собою украшая,

Они, приятных, новых яств вкушая,

Отведали и чистого вина,

А мне досталась гуща лишь одна.

Но будет гуща для меня отрадой,

Лишь только б скорбь не стала мне наградой.

Обращение к кравчему с просьбой о вине

О сжалься, кравчий, дай вина скорей,

А выпью чашу - новую налей!

Смотри, не доверяй круговороту

И заглуши вином мою заботу.

Серебряный кувшин ты в руки взял -

Вливай бальзам в мой золотой фиал.

Я одинок, достоин сожаленья,

Будь добрым, дай вина мне в утешенье.

Здесь, на пиру, достаточно забот,

А помощи никто не подает.

О помоги! Тебе не будет стыдно,

А равнодушье будет мне обидно!

Когда не знаешь ты, кто я такой, -

Зулмат, в котором ключ воды живой, -

Вино объявит - я его пьянее,

Огонь объявит - я горю сильнее.

Поможешь мне в лихой моей судьбе -

Бог будет помогать всегда тебе.

Я, как Муса, слыву красноречивым,

И чародеям всем кажусь я дивом,

Я мудрый вавилонский чародей,

И сам Харут не столько знал затей.

Мой разум овладел словесным царством,

Я властвую над этим государством.

вернуться

23

То есть сейчас нет истинных поэтов, которые могли бы ценить стихи (взвешивать пронизи слов-жемчугов); если бы они были, мы узнали бы о них, ибо истинная поэзия становится известной вопреки всем препятствиям.

5
{"b":"237706","o":1}