А меня разлюбив, предалась ты насилью
и готова теперь проливать мою кровь,
Ты забыла наш сговор и все обещанья
и теперь не желаешь припомнить их вновь:
О жестокая, где же святые обеты,
где любовный союз, что связал нас с тобой?
Без вины я оставлен, покинут тобою,
берегись! Ведь такая дорога крива!
Все заботы твои я делил неизменно,
ты ж другим понесла утешенья слова.
О скажи, неужели таков твой обычай,
неужели приязнь у тебя такова?
О жестокая, где же святые обеты,
где любовный союз, что связал нас с тобой?
Ты, подобно врагу моему - небосводу,
положила начало жестокой вражде,
Честь и доброе имя, известное людям,
ты теперь предала поруганью везде.
Веселила других, а меня бессердечно
предала ты тяжелой, суровой беде ...
О жестокая, где же святые обеты,
где любовный союз, что связал нас с тобой?
Ныне духом окреп я - и больше не буду
горевать и стонать о душистых кудрях,
Сердце алою кровью не будет сочиться,
если вспомню о сладких рубинах-губах.
Ты ведь мне не верна, и при мысли о прежнем
не появятся слезы в печальных глазах ...
О жестокая, где же святые обеты,
где любовный союз, что связал нас с тобой?
Ты терпенья меня и покоя лишила
обещанием новых пленительных встреч,
Жажду глаз моих ты утолить не желала
и решила меня на разлуку обречь.
Словно я - Физули, озлобленное время
не устанет меня злою мукою жечь.
О жестокая, где же святые обеты,
где любовный союз, что связал нас с тобой?"
Конец главы
Когда закончились пера страданья.
Вручил он Зейду горькое посланье.
И, окрыленный скорбным тем письмом,
Зейд полетел обратно голубком.
Вот у высокого порога храма
Он вызвал, скрыв свой облик, Ибн-Салама.
"Я маг, - сказал, - гадаю по рукам".
Его радушно встретил Ибн-Салам.
Когда сказал он Зейду про печали,
Что жизнь Лейли несчастной омрачали,
Зейд молвил: "Исцелить ее могу
И для нее молитву берегу".
Поддавшись на обман, его поспешно
К Лейли препроводили безутешной.
И вот когда увидел Зейд Лейли,
Цветы высоких целей расцвели.
Зейд на Лейли свой взгляд безмолвно вскинул
И, с хместа встав, к Лейли посланье вынул.
Письмо Меджнуна он облобызал,
"Молитва здесь", - склонившись, он сказал.
Лишь передал письмо волшебник мнимый,
Лейли узнала: пишет ей любимый!
Увидела она: записка та
Молитвам Амра с Зейдом не чета.
Взглянула на письмо, поднявши вежды,
Изорвала своей души одежды.
Решила: "Это бог послал мне сам!" -
И приложила письмецо к глазам[75]
Чтоб жемчуга из моря глаз вобрало,
Рубины сердца влажные[76] впитало.
Чтоб этих драгоценных камней клад
Его умножил цену во сто крат.
Рассыпав жемчуг, в глуби глаз укрытый.
Она прочла листок, слезой облитый,
И каждый поняла она намек
И каждый скрытый поняла упрек.
Ей причинило боль посланье это -
И вот приспело время для ответа.
От Лейли к Меджнуну ответные строки, ее просьбы, мольбы и упреки
И так она вела своим пером:
"Письмо во имя бога мы начнем,
Воздвигшего союзов брачных зданье,
Дарящего детей и достоянье,
Творца вселенной в древние года,
Кем начата явлений череда,
Владыки на престоле небосвода.
Кем вечно украшается природа!
Письмо несчастной женщины одной,
Письмо Лейли, утратившей покой,
Высоко вознесенному Меджнуну,
Несчастьем изнуренному Меджнуну.
Шипы - твоя постель, ковер твой - прах,
Ты счастием забыт, глаза - в слезах.
Меня ты укоряешь справедливо,
Сношу я все укоры терпеливо.
Но разве мало мучит горький стыд
И совесть, что мгновенья не молчит?
Себя признала я давно виновной, -
Так пусть меня простит твой суд верховный.
Вед покупают, продают Лейли,
Купцы меня жемчужиной сочли.
И этот торг мне небом был навязан, -
Мой покупатель не был мне показан.
Когда б я над собой была властна,
Я лишь с тобой была б обручена.
Да, я достойна горького укора,
Все ж от меня не отвращай ты взора!
Ведь я не жемчуг, чтобы ювелир
Спешил меня купить, забыв весь мир.
Пред Ибн-Саламом, плача и горюя,
Ночной свечой и солнцем дня горю я.
Но он издалека мой видит свет, -
Меж нами близости супругов нет.
Лишь издали лучи мои сверкают,
Вблизи мои лучи его сжигают.
И ты не думай, что довольна я, -
В тенетах бед живет душа моя.
Я даже выйти из дому не смею,
Себя ударить силы не имею.
А если вдруг расплачусь, то должна
Предлог придумать, чем огорчена.
Тоскуя по родителям, стенаю,
Друзей и родичей я вспоминаю.
То будто рассердилась на швею,
Хочу одежду, мол, порвать свою:
Подол-де плохо сшит, малы карманы,
Тут недостатки есть и тут изъяны!
Когда тебя хочу увидеть вновь,
Увидеть, как живет моя любовь.
То к роднику тогда я отправляюсь.
Как будто в омовении нуждаюсь, -
Снимаю там одежды, а потом
Я спутываю волосы над лбом,
И, глядя на свое же отраженье,
Я вижу в нем твое изображенье.
Я не ношу чужие жемчуга
И не лобзаю своего врага.
