– Тератогенез налицо, – подсказал Доктор, рассматривая мертвеца, – мутация, ороговение, отеки и эффект Квинке. Он умер, а не убили его. И, скорее всего, от удушья вследствие высокой дозы радиации и аллергической реакции.

– Не хило! – Корсар не все расслышал, будучи как и все в маске, но смысл понял. – Слышал, что в Зоне умирают от сердечных приступов, болезней, сверхдоз радиации. Один даже от язвы скончался. Прободной. Но чтобы от аллергии и удушья, да еще офицер крутой группировки? Мда-а уж.

– Ну, ладно, чего столпились? Мишень для гранаты, – прервал дискуссии соратников Никита, – занять прежний порядок, теперь в оба зреть – впереди выход в ночь и под пули. Анжел, давай махом сгребай нужное и в строй. Пыть-Ях, помоги.

– Есть.

– Винтарь неплохой, ё-мое. Подаришь, детка? – обратился к Фифе Родео, ехидно ухмыляясь.

– Ага, щаз-з. Моя пре-е-лесть! – наигранно парировала девушка и принялась шмонать труп.

– Хабар. Добыча здесь называется хабаром, – подсказал Корсар, с завистью глядя на действия Анжелы, – броник нехилый, тактический шлем, СПР.

– Чё такое СПР? – как бы между прочим спросил Орк, занимая свое место в цепочке.

– Система подавления радиации. натовская. Отличная штука, если рабочая еще, конечно.

– Ага, видно, как она ему помогла, ёптеть, – осклабился Баллон, – до сих пор гасит ему нуклиды эти. Гы-ы!

Спецназовцы заржали, но Корсар охладил их пыл, подняв руку со сжатым кулаком. Сразу все присели, ощетинившись стволами, только Георгий медлил, пока крепкая рука соседа не придавила его.

Тишину ночи за плитой, перекрывшей выход из тоннеля, прервали выстрелы крупнокалиберного оружия. Затем местность озарил свет красной ракеты.

– Мля, красную уже дали, – прошептал Никита, дернувшись, – Корсар, веди, две уже пропустили, ядрен батон. Холода уже кроют там. Атас!

– Ого. С «Корда», кажись, лупят. Хана им щас тогда настанет, – «приободрил» Орк, вслушиваясь в пока еще редкую пальбу.

– Кажись, кажись. Корсар, чего сидим? – нетерпеливо наседал Истребитель, приготовив свой «Вал».

– А это ты видел, быстрый мой?!

Никита осветил низ тоннеля, куда показал сталкер. Черная леска, полуприсыпанная песком и пылью, пересекала оба края плиты.

– У-у, едрить твою…

– Ишь, хмыри, антибликовую матовую засобачили, чтоб не сверкала, как проволока. Уроды! – пробурчал Тротил. – Могу убрать, командир.

– Сами уже.

– Не надо, – Корсар провел рукой по пыли, нашел источник, вытянул конец лески, – снята уже. Видимо, мертвец сам позаботился, входя сюда, а на обратке бы снова соорудил. Мда-а.

– Корсар, твою мать, двигай колготками, – шикнул Никита, прислушиваясь к новой канонаде, – пацаны гибнут.

– Мля, не глухой я. Их задача – стянуть и отвлечь, а они токо начали. Все, умерли тут у меня все. Гуськом, пять метров дистанция, пошли.

– С Богом, бродяги.

Корсар попытался сглотнуть несуществующую слюну, подавил нестерпимое желание глотнуть воды и еще раз взглянул на товарищей. Сосредоточенные, серьезные и, что греха таить, испуганные лица под стеклами масок. Потные, бледные и именно испуганные. Сталкер на миг вспомнил себя, когда впервые очутился в Зоне, сразу на Маяке. Компания тоже тогда подобралась весьма разношерстная, но зато под присмотром и прикрытием известных в Зоне профи: Зональщика, Болотника, Проводника и тех неразлучных друзей на броневике – Химика и Пригоршни. Они, набрав отряд добровольцев, искали альтернативный путь к АЭС, к сердцу Ока Зоны. Более безопасный путь, чем традиционный – со штабелями трупов и сворами мутантов. Проход нашли и даже почти без потерь, совершив многокилометровый зигзагообразный рейд по Зоне. Но тогда Корсар тоже не раз переживал моменты страха, стыда, конфуза. Так же следил за каждым движением корифеев Зоны, прикрывал напарника, дрожа сам, даже проклинал себя, бывало.

Все было.

Сталкер подмигнул бойцам, хлопнул по колену Истребителя и, глубоко выдохнув, выглянул за плиту.

Ночь, судя по всему, скоро должна смениться холодным пасмурным утром, где-то на западе громыхала гроза (до Выброса как минимум дня три), поэтому пограничное время между ночью и рассветом необходимо было использовать пока возможно.

– Командир, – раздался по переговорнику «Панорамы» голос Тротила, – может, мне сюрприз оставить? Я мигом, а? А то, получается, оставляем тоннель голым. Типа «заходи-бери». А там бункер и наши.

– Тротил, а обратно пойдем, кто снимать будет твои головоломки? Вдруг штатские останутся одни. Сгинут начисто на минах твоих.

– Так я растяжечку тогда обыкновенную. А?

– Отставить, капитан. Растяжку они тоже не снимут. Все. Умерли все.

Корсар осмотрелся, выждал, когда звуки выстрелов станут чаще, и гуськом двинулся мимо штабелей подгнивших шпал, мешков с песком, коротких свай и балок. Они создавали хорошую маскировку справа почти от всех высоких сооружений АЭС и преграду от большей части промзоны. Слева, наоборот, расстилалась открытая строительная площадка с вагон-городком, шламовым амбаром и несколькими единицами брошенной спецтехники. С этой стороны по предположениям сталкера никого быть не должно – площадка отлично охранялась множеством аномалий, создававших чуть ли не сплошную стену защиты территории АЭС. Такой эффект объяснялся наличием старого шламового амбара – накопителя всякой нечисти и радиации, а также близостью выхода Разлома в основании кустовой площадки.

Отдельные маячившие тени мутантов не страшили опытного сталкера. Напрягало одно – отрезок открытого пространства впереди по курсу до здания ТЭЦ.

Корсар дождался, когда остальные члены группы подтянутся. Жестами показал, что нужно перебежками по двое достичь трактора, одиноко торчащего в двадцати метрах от них, и засесть там.

– По двое, чтобы в случае ранения одного, второй смог тут же подхватить и волоком тащить до укрытия, – объяснил сталкер, – никаких назад и заминок. Только вперед. И чтоб тихо тут.

Никита кивнул и сжал кулак, показывая группе знак. Некоторым жестам разведки спецназа бойцы обучили штатских еще в бункере.

Истребитель тронул плечо Корсара, и тот рванул, пригибаясь, к трактору вместе с Димоном. Никита рассматривал трубу ТЭЦ в оптику «Вала» насколько позволяла темнота, часто озаряемая всполохами выстрелов, аномалий и прожекторов. Орк направил «Муху» на верхние окна корпуса № 2, а Баллон держал под прицелом пулемета главную достопримечательность АЭС – полосатую вентиляционную трубу ВТ-2.

Достигнув укрытия, Корсар дал знак присоединяться к ним следующей паре и одновременно шепнул в переговорное устройство «Панорамы»:

– Давай, разведка.

Никита одной рукой взял за плечо Анжелу для поддержки, другой, держа автомат, кивнул и ринулся вперед, увлекая девушку за собой.

Подгруппа прикрытия выждала оговоренное время и со скрипом, раздирающим мозги и душу, отворила ворота-ставни корпуса. Тут же сработала мина, установленная, видимо, бастионовцами с той стороны. Но Холод был готов к подобным сюрпризам, чай, не первый год в спецназе служил.

МОН-50 рванула яркой вспышкой, устремляя осколки вокруг на большое расстояние. Сидящий в кабине электрокара Кэп услышал звяканье по приподнятому ковшу и обшивке агрегата, но инстинктивно пригнулся. Подпол вообще находился позади минипогрузчика, а Ден, открыв ворота, успел сигануть за бочку, стоящую с краю. Электрокар, щелкая током артефакта «зарядка», приделанного к аккумулятору, резво рванул из тьмы цеха в темень ночи. Таран-щуп, выполненный из ржавой бочки, ломика, продетого сквозь ее торцы, проволоки и пары арматурин, с грохотом катился в пяти метрах перед каром.

Холод и Подпол, вскинув оружие, мелкими шажками следовали бок о бок за электрокаром, держа свои сектора. Козуб с РПГ-7 и двумя выстрелами на плече в специальном подсумке, а Ден с любимой СВД и ночным прицелом, двигались позади кабины, не напирая, не отставая, четко фиксируя объекты опасности и успевая их отстреливать.