Считается, что Шанкара помог положить конец буддизму в Индии как распространенной религии и что после этого брахманизм поглотил его, приняв в свои братские объятия. Но буддизм пришел в упадок в Индии еще до Шанкары. Кое-кто из брахманов — противников Шанкары — называл его переодетым буддистом. Совершенно верно, что буддизм оказал на Шанкару значительное влияние.
ИНДИЯ И КИТАЙ
Буддизм способствовал сближению Китая и Индии и установлению между ними множества связей. Неизвестно, существовали ли подобные связи до царствования Ашоки; вероятно, какая-то морская торговля была, так как шелк доставлялся обычно из Китая. Надо думать, однако, что сухопутные связи и переселения народов имели место и раньше, ибо в восточных пограничных районах Индии часто встречаются монголоидные черты. В Непале они очень заметны. Они часто встречаются также в Ассаме (древняя Камарупа) и Бенгалии. Однако исторически путь был проложен миссионерами Ашоки, и по мере распространения буддизма в Китае множество паломников и ученых начали разъезжать между Индией и Китаем. Это продолжалось в течение тысячи лет. Они путешествовали по суше через пустыню Гоби, равнины и горы Центральной и Средней Азии и через Гималаи. Это был долгий, тяжелый путь, полный опасностей. Много индийцев и китайцев погибло в пути, а в одном источнике говорится, что погибало 90 процентов этих паломников. Многие из тех, кому удалось добратьря до цели своего странствия, не вернулись обратно и поселились в принявшей их стране. Был и другой путь, не менее опасный, хотя, вероятно, более короткий: это был морской путь через Индо-Китай, Яву и Суматру, Малайю и Никобарские острова. Этим путем также часто пользовались, и иногда паломник, отправляясь сушей, возвращался морем. Буддизм и индийская культура были распространены по всей Центральной и Средней Азии и, кроме того, в некоторых районах Индонезии; вся территория этих обширных районов была покрыта большим количеством монастырей и учебных заведений. Таким образом, путешественники из Индии или Китая, странствуя по этим сухопутным и морским путям, находили радушный прием и кров. Иногда ученые из Китая задерживались на несколько месяцев в какой-нибудь индийской колонии в Индонезии, чтобы изучить санскрит до прибытия в Индию.
Первые сведения о посещении Китая индийским ученым касаются Кашьяпа Матанги, который добрался до Китая в 67 году н. э., вероятно по приглашению императора Мин-ди. Кашьяпа Матанги поселился в JIo-яне на реке Ло. Его сопровождал Дхармаракша. Среди известных ученых, посетивших Китай в более поздние годы, были Буддабхадра, Джинабхадра, Кумараджива, Парамартха, Джинагупта и Бодхидхарма. Каждый из них привозил с собой группу монахов или учеников. Известно, что в 6 веке н. э. в одной только провинции Ло-ян было больше 3000 индийских буддийских монахов и 10 ООО индийских семей.
Приезжавшие в Китай индийские ученые не только привозили с собой много санскритских рукописей, которые они переводили на китайский язык, но некоторые из них даже писали оригинальные произведения на китайском языке. Они сделали весьма значительный вклад в китайскую литературу, в том числе и в поэзию. Кумараджива, прибывший в Китай в 401 году н. э., был плодовитым писателем, и до нас дошло 47 написанных им различных книг. Его китайский стиль считается очень хорошим. Он сделал перевод жизнеописания великого индийского ученого Нагарджуны. Джинагупта приехал в Китай во второй половине 6 века н. э. Он перевел с оригинала 37 санскритских произведений. Его обширные знания вызывали такое восхищение, что даже император династии Тан стал его учеником.
Сообщение между Индией и Китаем осуществлялось в обоих направлениях, и многие китайские ученые приезжали в Индию. К числу наиболее известных ученых, оставивших записки о своих путешествиях, относятся Фа Сянь, Сунь Юн, Сюань Цзан и И Цзин. Фа Сянь прибыл в Индию 5 веке. В Китае он был учеником Кумарадживы. Существует интересный рассказ о том, что сказал Фа Сяню Кумараджива накануне его отъезда в Индию, когда Фа Сянь пришел попрощаться со своим учителем. Кумараджива наставлял его не тратить все свое время на приобретение одних лишь религиозных знаний, но и тщательно изучать жизнь и обычаи индийского народа, с тем чтобы Китай мог лучше понять индийский народ, и его страну. Фа Сянь учился в университете Паталипутры.
Самым знаменитым китайским путешественником, посетившим Индию, был Сюань Цзан, приехавший туда в 7 веке, когда Китай процветал при великой династии Так, а империей в Северной Индии правил Харшавардхана. Сюань Цзан прибыл по суше, через пустыню Гоби, и, миновав Турфан и Кучу, Хотан и Яркенд, Ташкент, Самарканд и Балх, переправился через Гималаи в Индию. Он рассказывает нам о множестве приключений и о тех опасностях, которые он преодолел, о буддийских правителях и монастырях в Средней Азии, и о тюрках, которые были пламенными буддистами. В Индии он путешествовал по всей стране, встречая повсюду почет и уважение, тщательно изучая страну, ее народи записывая ряд слышанных им интересных и фантастических историй. Много лет он провел в большом университете Наланды, неподалеку от Паталипутры, который славился множеством преподававшихся там дисциплин и привлекал учащихся из самых отдаленных уголков страны. По имеющимся сведениям, в Наланде проживало до 10 ООО учащихся и монахов. Сюань Цзаи получил звание магистра права и позднее стал проректором университета.
Книга Сюань Цзана «Сиюй цзи», или «Записки о западных странах», весьма увлекательна. Поскольку он прибыл из высокоцивилизованной и умудренной опытом страны, в период, когда столица Китая Сианьфу была центром развития искусства и науки, его комментарии и описания Индии очень ценны. Сюань Цзан рассказывает нам о системе обучения, которое начиналось рано и продолжалось стадиями до университета, где преподавалось пять следующих дисциплин: 1) грамматика, 2) наука искусств и ремесел, 3) медицина, 4) логика и 5) философия. Его особенно поразила любовь индийского народа к знаниям. Та или иная форма начального обучения была широко распространена в Индии, поскольку все монахи и жрецы были учителями. О народе он говорит: «Что касается простых людей, то, хотя по природе своей они и беззаботны, это люди честные и благородные. В денежных делах они бесхитростны, а в вопросах правосудия осмотрительны... Они не лживы и не коварны в своем поведении и верны своим клятвам и обещаниям. Их правила управления отличаются высокой нравственностью, тогда как их поведение характеризуется большой вежливостью и мягкостью. Что касается преступников или мятежников, то их немного и они лишь изредка доставляют беспокойство». Далее Сюань Цзан говорит: «Так как управление основано на гуманных принципах, правительственный аппарат несложен... Людей не заставляют выполнять принудительные работы... В связи с этим налоги, взимаемые с народа, невелики... Купцы, занимающиеся внешней торговлей, приезжают и уезжают, осуществляя свои торговые сделки».
Сюань Цзан вернулся в Китай тем же путем, через Среднюю Азию, и привез с собой много рукописей. Его рассказ дает нам яркое представление о широком распространении буддизма в Хоросане, Ираке, Мосуле — вплоть до границ Сирии. И тем не менее это было время, когда буддизм находился там в состоянии упадка и ислам, уже зарождавшийся в Аравии, должен был вскоре распространиться на все эти страны. Сюань Цзан делает интересное замечание об иранском народе: иранцы «не заботятся об образовании, но посвящают себя целиком художественному творчеству. Все, что они делают, высоко ценится в соседних странах».
В это время Иран, так же как в предыдущие и в последующие периоды, сосредоточил свои усилия на том, чтобы придать жизни большую красоту и утонченность, и влияние его в Азии было распространено далеко. Сюань Цзан рассказывает нам и
о маленьком царстве Турфан, на краю пустыни Гоби, о котором за последние годы мы получили новые сведения из трудов археологов. Сюда проникало множество культур, которые смешивались и соединялись, создавая богатое сочетание, черпая вдохновение в Китае, Индии, Персии и даже из эллинистических источников. Язык Турфана был индо-европейским языком, пришедшим из Индии и Ирана и напоминавшим в некоторых отношениях кельтские языки Европы; религия пришла из Индии; образ жизни был китайский; многие художественные изделия были из Ирана. Красиво выполненные статуи и фрески, изображавшие Будду, богов и богинь, часто были облачены в индийские одеяния и греческие головные уборы. Эти богини, говорит Грус-се, представляют собой «удачнейшее сочетание индийской гибкости, эллинистической выразительности и китайского очарования».
