Для Конгресса аграрный вопрос был главным социальным вопросом, и его изучению и выработке соответствующей политики было уделено много времени. Эта политика была различна в разных провинциях, меняясь в зависимости от условий, а также от классового состава конгрессистских организаций. Существовала всеиндийская аграрная политика, сформулированная центральными руководящими органами Конгресса, и каждая провинция дополняла ее и вносила в нее свои конкретные черты. В Соединенных провинциях конгрессистская организация была в этом отношении самой передовой. Она приняла решение о необходимости ликвидации заминдарской системы, но это было невозможно в условиях действия Закона об управлении Индией 1935 года, не говоря уже о том, что этому препятствовали особые полномочия вице-короля и губернатора, а также вторая палата, состоявшая преимущественно из представителей землевладельцев.Таким образом, для осуществления этих преобразований нужно было несколько расширить рамки существующей системы, если только какой-либо революционный переворот не положит конец самой этой системе. Это чрезвычайно затрудняло и осложняло проведение реформ, и на них потребовалось значительно больше времени, чем первоначально предполагалось.

И все же были проведены существенные аграрные реформы и приняты энергичные меры для разрешения проблемы задолженности крестьянства. Приняты были также меры к разрешению таких проблем, как условия труда на промышленных предприятиях, народное здравоохранение и улучшение санитарных условий, местное самоуправление, низшее и среднее, а также высшее образование, ликвидация неграмотности, промышленность, развитие сельского хозяйства и многие другие. Предыдущие правительства игнорировали все эти социальные, культурные и экономические проблемы, так как их задача заключалась в том, чтобы обеспечить бесперебойную работу полиции и исправное взимание налогов; все остальное пускалось на самотек. Изредка предпринимались какие-то слабые шаги, создавались комиссии или комитеты для обследования, которые после нескольких лет работы и многочисленных поездок по стране представляли обширные доклады. Затем эти доклады откладывались в долгий ящик, и тем дело кончалось. Даже статистика не была поставлена надлежащим образом, несмотря на настойчивые требования общественности. Это отсутствие статистических данных и обследований серьезно затрудняло прогресс в любом направлении. Таким образом, новым правительствам провинций пришлось наряду с обычной административной деятельностью взвалить на себя горы работы, накопившейся за долгие годы бездействия. Со всех сторон их окружали проблемы, требовавшие срочного разрешения. Правительства провинций должны были реорганизовать полицейское государство в государство, служащее общественным интересам, что вообще представляет собой нелегкое дело, но в данном случае это еще больше затруднялось ограниченностью их власти, нищетой народа и разногласиями между этими правительствами провинций и деспотической и авторитарной центральной властью во главе с вице-королем.

Мы видели все эти трудности и препятствия, мы сознавали в глубине души, что не сможем многого сделать, пока условия не будут радикально изменены, эго порождало у нас страстное стремление к независимости,— и все же мы были охвачены жаждой прогресса и желанием следовать примеру других стран, так далеко ушедших вперед во многих отношениях. Ру1ы думали

о Соединенных Штатах Америки и даже о некоторых восточных странах, которые стремились вперед. Но главное, перед нами был пример Советского Союза, который за каких-нибудь два десятилетия, заполненных войнами и гражданской войной, и несмотря па, казалось бы, непреодолимые трудности, достиг колоссальных успехов. Одних коммунизм привлекал, других нет, но все были восхищены успехами Советского Союза в области образования, культуры, здравоохранения и физического воспитания, а также в области разрешения национальной проблемы — изумительными и грандиозными усилиями, направ-лонными к созданию нового мира на обломках старого. Даже Рабиндранат Тагор, этот крайний индивидуалист, которому не импонировали некоторые стороны коммунистической системы, стал поклонником этой новой цивилизации и сопоставлял ее с условиями, существовавшими на его родине. В своем предсмертном письме он говорил «о неистощимой энергии, с которой Россия пытается бороться с болезнями и неграмотностью и благодаря которой она уверенно ликвидирует невежество и нищету, стирает следы унижения с лица обширного континента. Ее цивилизация свободна от порождающих вражду различий между классами и сектами. Быстрые, поразительные успехи, достигнутые ею, вызывают у меня чувство радости и одновременно — зависти... Когда я вижу, что в другой стране около 200 национальностей, еще несколько лет назад находившихся на совершенно различных ступенях развития, двигаются вперед в мирном прогрессе и в дружбе и когда я смотрю на свою собственную страну и вижу, как высокоразвитые и мыслящие люди скатываются к хаосу варварства, я не могу не сопоставить эти две системы управления, из которых одна основана на сотрудничестве, а другая — на эксплуатации, что сделало возможным столь различные условия».

Если другие могут сделать это, то почему этого не можем сделать мы? Мы верили в свои способности, в свой разум, в свою волю, настойчивость п терпение, в способность достичь намеченной цели. Мы учитывали трудности, нашу нищету и отсталость, наши реакционные группы и классы, нашу рознь, но мы были готовы бороться с трудностями и преодолевать их. Мы знали, что за это придется заплатить дорогой ценой, но мы были готовы к этому, ибо никакая цена не могла быть выше той, которую мы платили изо дня в день при существовавшем положении. Но как было взяться за разрешение наших внутренних проблем, когда на каждом шагу мы сталкивались с внешней проблемой английского владычества и оккупации, которая сводила на нет все наши усилия?

Однако, поскольку эти правительства провинций давали нам некоторые возможности (хотя и ограниченные), мы хотели максимально использовать их. Но это оказалось чрезвычайно тяжелым делом для наших министров: на них навалилась масса работы и огромная ответственность, а постоянный административный аппарат не оказывал им помощи ввиду недостаточности контакта и отсутствия единства во взглядах. К сожалению, и численность министров была чрезвычайно мала. Они должны были подавать пример скромной жизни и экономии общественных средств. Их оклады были весьма низкими, и подчас получалась любопытная картина, когда секретарь министра или другой его подчиненный, являвшийся чиновником Индийской гражданской службы, получал в виде жалованья и дополнительных выплат вчетверо или даже в пять раз больше, чем министр. Мы не могли оказывать влияния на размеры жалованья адинистративного аппарата. Министру обычно приходилось ездить в вагоне второго и даже третьего класса, тогда как его подчиненные могли позволить себе путешествие в первом классе или даже в роскошном салон-вагоне того же самого поезда.

Часто утверждали, что Исполнительный комитет Конгресса постоянно вмешивался в работу правительств провинций, отдавая им распоряжения сверху. Это совершенно неверно; никакое вмешательство во внутреннее управление не имело места. Исполнительный комитет Конгресса хотел только, чтобы правительства провинций проводили общую политику по всем основным политическим вопросам и чтобы программа Конгресса, изложенная в избирательном манифесте, претворялась в жизнь постольку, поскольку это было возможно. В частности, надо было проводить единую политику по отношению к губернаторам и правительству Индии.

Введение провинциальной автономии в условиях, когда в центральном правительстве все сохранилось в прежнем виде и оно попрежнему не несло ответственности перед законодательным органом и оставалось авторитарным, могло привести к росту местнических настроений и розни и ослабить чувство единства индийского народа. Вероятно, английское правительство имело это в виду, поощряя подрывные элементы и тенденции. Правительство Индии, несменяемое, не ответственное перед законодательным органом и непреклонное, попрежнему представлявшее старые традиции английского империализма, стояло неподвижно, как скала, и, разумеется, проводило единую политику по отношению ко всем правительствам провинций. Точно так же поступали губернаторы, получавшие инструкции из Дели или Симлы. Если бы конгрессистские правительства провинций действовали разными методами, каждое по-своему, то с ними можно было бы расправляться поодиночке. Поэтому было необходимо, чтобы правительства провинций держались вместе и противопоставляли правительству Индии единый фронт. Со своей стороны правительство Индии было в такой же мере заинтересовано в том, чтобы воспрепятствовать такому сотрудничеству, и предпочитало иметь дело с правительством каждой провинции в отдельности, не затрагивая аналогичные проблемы в других провинциях.