Дядя Колин специализировался на литературе середины двадцатого столетия и любил приукрашать свою речь оборотами, которые почерпывал из старых книг. В отместку в разговоре с ним Делла всегда старалась держаться самого свежайшего сленга.

– Будущее беспонтовое, без особых наворотов, дядя, сто пудов. Гигова туча бопперов свалила под землю, и почти каждый день с тех пор они пытаются вырубить нас. Там у железок свой замороченный город, называется Гнездо, но мне обычно бывало в лом даже думать о них.

– Перестань, Делла, – раздраженно попросил отец, – говори, пожалуйста, по-английски.

– Неужели там всем безразлична судьба бопперов? – спросила тетя Илей, всегда и во всем пускающаяся на защиту созданий, произведенных на свет ее отцом. – Ведь это они построили Эйнштейн, только прежде они называли свой город Диски, верно? Эти роботы так же разумны, как и мы, люди, у них есть личность. Разве это не напоминает вам ситуацию с Чернокожими в южных штатах в старые времена? Негры работали не разгибая спины, а белые относились к ним, как к Недочеловекам.

– У роботов нет души, – со знанием дела объявила мамуля, – следовательно, они не могут считаться личностью.

На кухне мамуля успела как следует хватить красного и сейчас уже снова пила вместе со всеми шампанское.

– Боже мой, это же просто машины, как виззи или пылесос.

– В таком случае вы, тетя Эми, тоже машина, – подал голос Вилли. – Только вместо проводов и силикона вы состоите из мяса.

Вилли имел манеру говорить медленно и со вкусом и всегда выводил этим слушателей из себя. Он так и не окончил колледж, однако прилично зарабатывал, писал компьютерные программы, как свободный художник. На Земле по-прежнему находилось в употреблении огромное количество компьютеров, но со времен бунта бопперов самым мощным земным машинам обязательно устанавливалась специальная системная защита, не позволяющая им двинуться в собственном развитии по стопам мятежных собратьев, колонизировавших Луну. Земные компьютеры-рабы назывались азимовскими, в честь Азимова, впервые предложившего законы робототехники, как раз и составившие основу системной защиты.

– Не смей называть свою тетю «мясом», – строго заметил Вилли дядя Колин, обожавший флиртовать с мамулей. – Индейка – вот мясо. А твоя тетя – человек. Ведь никому не придет в голову прижать твою тетю хорошенько гнетом, промариновать, а потом съесть? Например, я ни за что не решился бы так сделать. У всех на виду, ни за что.

Дядя Колин переглянулся с мамулей и сладко улыбнулся ей.

– Хочешь, Эми, я его отшлепаю?

– Нет, зачем же – по крайней мере он хотя бы думает, из чего я сделана, это уже кое-что. И на том спасибо. В моем возрасте это может быть воспринято как комплимент. Ты тоже считаешь, что я машина, Джейсон, дорогой?

– Ни в коем случае.

Отец разливал по бокалам шампанское.

– В отличие от тебя машины предсказуемы.

– Мама-то как раз предсказуема. – Делла не могла удержаться от шпильки. Она снова паршиво себя чувствовала. – И мама, и ты, пап, вы оба.

– Я хотел бы внести коренную поправку, – снова заговорил Вилли. – В действительности не предсказуем никто, ни г люди, ни бопперы, по сути дела, являющиеся нашими потомками. Так следует из интерпретации теоремы Геделя, предложенной Чайтайном. Об этом еще много лет назад писал в своей статье «К вопросу о сознании роботов» дедушка Кобб.

Все, на что мы способны, это предсказывать поведение более простых, чем мы сами, систем, и только.

– Вот так-то, Делла, дорогая, – с достоинством добавила мамуля.

– Но почему продолжается эта вражда между людьми и бопперами, Делла? – опять начала о своем тетя Илей. – Почему мы не можем жить друг с другом в мире?

– Ну почему же, жизнь на Луне протекает сейчас вполне мирно, – ответила Делла. – Бопперы держат на нас зуб за то, что мы отобрали у них Эйнштейн, и до сих пор не оставили планы вернуть город себе, хотя до того, чтобы продырявить купол и перебить всех людей, дело, конечно, не дойдет. Бопперы, конечно, способны сделать это, но отлично знают, что после этого, очень скоро, Земля сбросит на их Гнездо водородную бомбу. С другой стороны, мы не торопимся пускать в ход бомбу потому, что бопперы производят очень много того, что находит у нас хороший сбыт – электронику и искусственные органы, например.

Все, кроме мамули, слушали Деллу с интересом, и от общего внимания она почувствовала прилив уверенности. Но не прошло и немного времени, как ее живот снова стиснула спазматическая боль. Очень странно. Внутри нее словно что-то тихо шевелилось. Ей казалось, что ее грудь и живот словно бы постоянно набухают, увеличиваются в размерах.

– А вот мне бопперов совсем не жалко, – напористо продолжила мамуля. – И мне безразлична их судьба.

Алкоголь уже ударил ей в голову и она совсем не следила за нитью разговора.

– Я за то, чтобы вообще уничтожить все машины.., и всех ниггеров тоже. Начиная с президента Джонсона.

Наступила неловкая пауза. Шелестело маленькое недельное деревце; на нем лопались ночки и распускались первые цветки. Делла решила, что щадить мамулю больше не стоит.

– Мой парень, мама, там, на Луне, тоже был «ниггером».

– Какой такой твой парень? Надеюсь, ты с ним не…

– Да, Делла, – поспешно и громко заговорил отец. – Мы очень рады, что ты наконец заглянула к нам. Кому-нибудь еще положить индейки? Или, может быть, сделаем перерыв и выкурим праздничный косячок? Как, Колин?

– Руками и ногами «за», – откликнулся Колин, опять переключаясь на свою пропылившуюся манеру выражаться.

Потом многозначительно подмигнул Делле, мол, я на твоей стороне. – Делла всегда была умницей. Насколько я знаю, у нее степеней хоть пруд пруди! Ты, Делла, все так же занимаешься генетикой, там, у себя? – Дядя Колин указал пальцем вверх.

– От души надеюсь, что нет, – вставила мамуля, все еще пытаясь взять свое. – Ей давно уже пора всерьез задуматься о замужестве.

– Хватит, мама, – начала выходить из себя Делла.

– Да.., да, Колин, именно так, – ответил отец, не оставляющий попыток сгладить ситуацию. – Делла работает с доктором Юкавой – ну, я тебе говорил. Она прилетела сюда, чтобы приобрести для него специальное оборудование.

Джейсон достал из кармана косяк и раскурил его.

– И сколько ты собираешься здесь пробыть? – спросила Деллу тетя Илей.

– Не знаю. Зависит от того, как быстро удастся управиться.

– Очень мило, – отозвалась тетя Илей, передавая косяк своему мужу, не сделав затяжки. Стоило ей только разговориться, и она становилась несносной. – Чудесно. И что же доктор Юкава планирует…

Делла толкнула под столом ногу Вилли. Верно истолковав ее послание, тот немедленно подал голос, сбив светскую беседу с рельсов в самом ее начале.

– Что это за начинка, тетя Эми? – громко спросил он, подцепляя на вилку очередной кусочек индейки. – Потрясающе вкусно.

– Это мясная начинка, дорогой. Я стараюсь не иметь дела с проволоками и силиконом. Передай мне эту штучку, Колин.

– Знаешь, Делла, я получил новую работу, очень интересную, – быстро проговорил Вилли с полным ртом. У него была гладкая, оливкового цвета кожа его матери и тонкие, изогнутые дугой брови, которые двигались вверх и вниз, когда он говорил или жевал. – Меня наняли владельцы «Красотки Луисвилля» – знаешь, наверное, это тот большой пароход, что катает туристов по реке? Так вот, они купили себе в бар трех роботов, бармена и стюардов, с покрытием их имиполексом, все как полагается. Эти роботы выглядят в точности как слуги-негры в старину.

– Не понимаю, почему бы им не нанять настоящих черных? – деревянно спросила мамуля, выдыхая огромное облако дыма. – Их сейчас столько шатается без работы. Исключая президента Джонсона, конечно. Надеюсь, вы понимаете, что я никак не хотела обидеть Деллу.

Мамуля протянула руку и потрогала распустившиеся цветки недельного дерева, рассыпающие вокруг себя пыльцу. Делла, которой больше кусок мамулиной стряпни не лез в горло, незаметно отправила то, что осталось от ее бескостной индейки, Броузеру под стол.