Местный лидер общины в Валбржиче, Трисама прабху, для нашей двухчасовой Харинамы на улицах города организовал полицейский эскорт. Нас сопровождало четверо полицейских, а перед нами даже ехала полицейская машина с включёнными маячками. Когда мы начали Харинаму в этот день, ответственный офицер улыбнулся и жестом показал, что мы должны идти и воспевать по середине улицы. Люди махали нам, а владельцы магазинчиков выходили, чтобы посмотреть на представление. Множество добросердечных людей наслаждались "парадом", и на нашу вечернюю программу пришла огромная толпа.

Тем не менее, времена изменились, и я часто задумываюсь о постепенной утрате благочестия людьми Польши и о негодовании по отношению к нам со стороны некоторых из них. Утешение приносят моменты, когда я вижу, как благодаря нашим усилиям в проповеди милость Кришны затрагивает людские жизни. Видеть изменения, происходящие в жизнях людей - единственная награда, на которую рассчитывает проповедник.

Примером является один относительно новый преданный живущий в Валбржиче. Когда как гости разошлись после нашей программы, я спросил его, приглашал ли он своих родителей. Он ответил, что его мать в разводе с отцом, но он пригласил своего отца, жившего неподалёку. Однако, отец был враждебно настроен к сознанию Кришны, и с негодованием отказался. Поэтому этот парень очень удивился, когда посреди программы обнаружил своего отца сидящим среди аудитории.

После программы отец подошёл к нему. "Сын", - сказал он, - "пожалуйста, прости мне непонимание, которое я проявлял к этому движению. Я получил от этой программы необычайную радость. И я поддерживаю тебя в том, что ты делаешь".

"А как насчёт твоей матери?" - Спросил я.

"О, у моей матери нет проблем с тем, что я преданный. Моя мать очень консервативна", - продолжал он, - "но в прошлом году по просьбе своей близкой подруги она сопровождала её на воскресную программу в Варшавский храм. Моя мать так впечатлилась программой и настроением блаженства преданных, что помолилась "Богу на алтаре" сделать её сына преданным Харе Кришна. В то время я глубоко погряз в наркотиках и криминале".

"Через три месяца я встретил преданных и присоединился к движению, оставив все дурные привычки. Тогда мать рассказала мне о своей горячей молитве. Она так благодарна "Господу с алтаря", что благодарит Его каждый день в своих утренних и вечерних молитвах".

Наш тур шёл своим чередом, а я особенно ждал программы в Киелче, среднего размера городке, расположенном в прекрасном лесном краю Польши, где проживают около 100,000 человек. В 1993-ем мы провели здесь небольшой, но очень успешный фестиваль, и его жители остались в моей памяти как особенно благочестивые.

Члены нашей местной общины там очень ждали нашего приезда, и за последние недели расклеили сотни афиш о предстоящем фестивале. Я собирался обратиться в охранную фирму, но, памятуя о теплоте местных жителей и услышав о растущем интересе к фестивалю от наших прихожан, решил не делать этого.

Однако, моё решение оказалось ошибкой и дорого нам обошлось - как выяснилось, с моего приезда в 1993-км Кали-юга пустила в Киелче крепкие корни.

Первый намёк на проблемы был получен, когда мы проезжали через центр города. Мы увидели, что многие из наших плакатов сорваны. Это всегда является верным признаком враждебных настроений. Когда за пару часов до программы мы приехали в зал, нас ожидало около 10 прихожан. На их лицах была тревога.

"Шрила Гурудева", - сказал один из них, - "только что сюда приходили двое парней из правого политического движения. Они сказали директору зала, что он должен отменить программу или приготовиться к самому худшему. Они сказали ему, что мы опасная секта, и они любым способом остановят наш фестиваль. Нам удалось убедить директора, что культом мы не являемся. Он был явно напуган угрозами, но на свой страх и риск согласился разрешить проведение фестиваля".

"Я предполагал, что назревает что-то недоброе", - сказал я, - "когда увидел, что все наши афиши в городе сорваны".

"Да", - ответил преданный, - "а вчера те же парни выхватывали на улице приглашения у преданных из рук. Когда они стали угрожать, преданным пришлось прекратить их раздачу".

"И сколько их?" - спросил я.

"Пока мы видели только двоих", - последовал ответ.

Я задумался. "Это просто двое местных парней", - подумал я, - "мы можем выйти на Харинаму".

Перед каждым фестивалем мы проводим часовой мощный киртан, чтобы добавить последний аккорд к рекламной акции, но в этот день приготовления - установка сцены и украшение зала - запоздали, и Бхакта Доминик, главный организатор нашего весеннего тура, попросил, чтобы большая часть преданных осталась помогать. Так что наша маленькая группа Харинамы из шести преданных весело вышла на улицы и, как оказалось, прямо в львиную пасть.

Мы воспевали около 10 минут, когда сзади на нас напало несколько двадцатилетних парней. Я вёл киртан, шагая по улице, и не заметил потасовки за моей спиной. Но потом помимо киртана я услышал голос Нароттама даса. "Отпусти!" - кричал он. - "Отпусти!"

Я повернулся назад и увидел, что один из нападавших вырывал у Нароттама микрофон и усилитель. Затем он ударил Нароттама головой по лицу, но Нароттам увернулся и выхватил обратно и микрофон и усилитель. Киртан умолк, и мы встали напротив нападавших.

Увидев их лица, я сразу вспомнил нападение на Харинаму в Сараево, в Боснии, несколько лет назад. Как и в Сараево, глаза людей были полны ненависти, а губы дрожали от гнева. Они стояли со сжатыми кулаками, готовые напасть в любой момент. Я, также, заметил, что все они были в серых одинаковых футболках с эмблемой и надписью мелкими буквами. Подготовив свой баллончик с газом, краем глаза я заметил много юнцов, окружавших нас.

По прихоти судьбы на Харинаме не было никого из польских преданных. Некоторое время нападавшие возбуждённо переговаривались, пребывая в то же время в растерянности, поскольку все мы говорили на чужом языке. Но когда они уже начали провоцировать друг друга к нападению, Шри Прахлад заговорил на ломаном польском. "Не применяйте силу", - сказал он. - "Скажите, чего вам надо".

Один из них приблизил лицо к Прахладу. "Хорошо", - рявкнул он по-польски, - "советую вам немедленно убраться отсюда".

На размышления у нас было всего несколько секунд. "Давайте петь киртан", - сказал один преданный, не испугавшись их угроз.

Но мы со Шри Прахладом, посмотрев друг на друга и не говоря ни слова, подумали об одном и том же: "Вспомни Сараево". Я бы не стал далеко заходить и утверждать, что это была телепатия. Скажем просто, что это товарищеское взаимопонимание, развившееся в результате многолетней совместной проповеди. С подобной ситуацией мы встречались не в первый раз.

В Сараево нам поначалу удалось отразить нападение троих мусульман на нашу группу киртана. Преданные сильно оттолкнули одного из нападавших и выбили им стеклянную витрину магазина. Но затем, вместо того, чтобы отступить перед превосходящими силами противника ("осторожность - лучшая часть доблести"), мы демонстративно стояли и пели молитвы Нрисимхи. После этого нас безжалостно атаковала группа из тридцати человек, вооружённая пистолетами и ножами. Остальное - уже история.

Мы оба - Шри Прахлад и я, согласились с нашим невысказанным решением. "Хорошо", - сказал я, - "Мы уходим".

Мы спрятали инструменты (но не мой слезоточивый газ) и медленно направились в сторону зала. Но, увидев, как один из парней, идущих немного в стороне прямо перед нами, говорит по сотовому, я стал испытывать подозрения. Время от времени он поглядывал на нас. "Мы идём прямо в ловушку", - подумал я.

Шри Прахлад достал свой мобильный телефон и позвонил Доминику, сказать, что нам нужен кто-нибудь, говорящий по-польски.