К городу поезд подошел утром. Через грязное стекло вагона Выхин увидел разбитое еще в начале войны здание вокзала. Его двери и оконные проемы были заложены кирпичом. Роль станционных построек выполняли два старых вагона, стоявшие в стороне, на запасных путях. Перрон сохранился, и шумная толпа из общих вагонов выплеснулась на него. Выплеснулась и качнулась обратно — перрон был оцеплен солдатами. Задние, еще не успевшие выйти из дверей, напирали на передних, невольно остановившихся при виде немцев. Вышедший одним из первых Выхин — пришлось потолкаться, прокладывая себе дорогу, тоже немного отступил назад. Стоит ли привлекать к себе внимание и первым лезть на очередную проверку документов?

Несколько немецких офицеров и солдат, ехавших в передних вагонах, прошли на площадь. Следом, подгоняемые окриками жандармов и полицейских, потянулись остальные пассажиры.

Площадь перед вокзалом была невелика, пыльная, застроенная но краям невысокими домами. Справа — трамвайный круг с ожидавшим пассажиров полупустым трамваем.

Избежать проверки документов было невозможно — сзади оцепление, а у единственного прохода стояли несколько эсэсовцев из дежурного взвода комендатуры. Документы проверяли и перед посадкой, но там все было проще, а здесь совсем рядом граница с Советами. В поезде поговаривали, что до сих пор кое-кто из местных и приехавших из других районов страны пытается уйти за кордон. Встав в очередь на проверку, Выхин прикинул, сколько это займет времени. Приехало человек пятьдесят — семьдесят, на каждого тратили по пять — семь минут. Получалось, что ему придется простоять здесь около часа, поскольку в очереди он был тринадцатым. Несчастливое число, усмехнулся он. От нечего делать начал разглядывать стоявших в очереди и проверявших документы. Эсэсовцам, видно, тоже не очень-то хотелось торчать у вокзала лишнее время в ожидании прибытия следующего поезда. Они разделились, начав пропускать проверяемых и два потока. Очередь двинулась заметно быстрее.

Неожиданно внимание Выхина привлек человек в штатском, стоявший чуть в стороне от бывшего вокзального здания. Он легко покуривал, искоса посматривая в сторону проходивших проверку. Широкополая шляпа сбита на затылок, крепкий, немного тяжеловатый подбородок с чуть заметной ямочкой, выпуклые надбровные дуги, отчего лоб казался немного низковатым, внимательные светлые глаза, перебегавшие с одного лица на другое. Казалось, он кого-то выискивал в толпе.

Выхин подошел к рыжеватому немолодому эсэсовцу, подал бумаги. Тот, щуря глаза от дыма зажатой во рту сигареты, начал их внимательно просматривать. Повинуясь его знаку, Выхин распахнул светлый плащ, позволил провести руками по телу в поисках оружия. Удовлетворившись проверкой и личным досмотром, эсэсовец небрежно сунул ему в руки бумаги и кивком головы показал, что можно быть свободным. Перекинув небольшой чемоданчик в левую руку, Выхин взял бумаги и отошел, намереваясь убрать их во внутренний карман пиджака.

— Хальт! Стой! — неожиданно раздался сзади громкий возглас.

Пророкотали короткая автоматная очередь. Выхин прижался спиной к стене. Стреляли не в него. Через площадь быстро бежал средних лет человек в темном костюме, умело прячась за начавшими бестолково метаться пассажирами, уже прошедшими контроль и направлявшимися к трамвайной остановке. На бегу он отбросил мешавший ему чемодан, выхватил пистолет и несколько раз выстрелил, целясь в эсэсовцев.

Люди на площади кинулись в разные стороны, боясь попасть под пули, Человек в темном костюме, видимо, хорошо знал город и привокзальную площадь. Воспользовавшись паникой, он юркнул в узкую щель между домами и пропал из вида. Эсэсовцы завели мотоцикл, трое из них сели на него и поехали через площадь, огибая квартал. Вскоре вновь послышались автоматные очереди, выстрелы из пистолета.

Звуки погони сместились в сторону, можно было наконец осмотреться. Только что проверявший у Выхина документы рыжеватый эсэсовец сидел на земле, держась за плечо. Сквозь пальцы текла толкая струйка крови. Выезжавший на площадь трамвай остановился, из него выскочили несколько вооруженных немецких солдат и бросились на звуки выстрелов.

Через несколько минут все смолкло. Увели раненого, эсэсовцы быстро закончили проверку документов, приехавшие набились в трамвай, стремясь поскорее покинуть вокзальную площадь.

Выхин убрал бумаги. Заметил, как мелкой, предательской дрожью трясутся пальцы, засовывающие листки в бумажник. Еще бы — кому охота получить в подарок шальную пулю. Он повертел головой по сторонам — человек в широкополой шляпе, высматривавший кого-то среди пассажиров, сошедших с поезда, исчез. Словно его и не было. Пора, пожалуй, убираться от греха подальше, пока опять что-нибудь не произошло. Ненужные приключения никогда не привлекали Выхина. Не дожидаясь следующего трамвая, он пошел по улице прочь от вокзала, стараясь восстановить в памяти план городка, который тщательно заучивал перед поездкой.

Здесь должен быть костел святого Юргена, как раз на углу улицы, что ведет от площади в сторону предместий. Вот он. Теперь надо свернуть за угол и идти прямо, до кинотеатра, а там повернуть. Размеренная ходьба немного успокоила, мысли потекли ровнее. Может быть, он будет потом вспоминать это происшествие с улыбкой? Но сейчас хотелось скорее уйти как можно дальше — черт знает, что может взбрести в голову эсэсовцам на площади. Начнут облаву, возьмут заложников, а могут просто открыть стрельбу по безоружным… Оккупация!

По сторонам улицы целые дома начали перемежаться с развалинами, оставшимися после прошлогодних бомбежек. Остатки стен торчали выкрошившимися зубами, кое-где между битым кирпичом уже начала пробиваться чахлая трава. От многих домов остались только коробки с пустыми проемами окон.

Выхин свернул в проулок между разбитыми кварталами, стремясь сократить путь. Мостовая была здесь расчищена от обломков, можно пройти на параллельную улицу. Еще несколько минут, и Выхин выйдет к кинотеатру, а там рукой подать до шоссе, которое ему нужно. Кроме него, других прохожих не было. Стараясь скорее миновать мрачное место среди развалин, Выхин непроизвольно прибавил шагу.

— Стой!

Окликнули тихо, но с явной угрозой. Остановиться или, на всякий случай, нырнуть в пустой дверной проем стены бывшего трехэтажного дома? Кто может его здесь окликать? Впереди никого, сзади тоже.

— Стою… — Выхин решил все же остановиться.

— Кто вы? — спрашивал мужчина, голос доносился сбоку, из-за кучи щебня.

— Приезжий, — лаконично ответил Выхин, осторожно поворачивая голову.

— Не двигайся! — приказал тот же голос. — Поляк?

— Русский.

— Из эмигрантов?

— Да… Что вам нужно?

— Немцы поблизости есть?

— Нет. По крайней мере, я не видел.

— Приехали с утренним поездом?

— Да. Скажите, что вам надо, или я ухожу! — разозлился Выхин. — Хватит ломать комедию!

— Подойдите сюда… — голос невидимого собеседника звучал уже не угрожающе, а просительно.

Повернувшись, Выхин зашел за кучу щебня. Опершись рукой о выступ разрушенной стены, там стоял мужчина в темном костюме. Правая штанина намокла от крови, лицо было бледно, губы страдальчески кривились. Увидев Выхина, он поднял пистолет.

— Это лишнее… — поморщился тот. — Вам нельзя стрелять, иначе немцы тут же будут здесь. Как вам удалось оторваться от них?

— Были на площади? — вместо ответа спросил мужчина, по опуская оружия.

— Был… Чего вы хотите? Я вас уже второй раз спрашиваю об этом. Остановили, чтобы поинтересоваться национальностью?

— Я ранен, — мужчина убрал пистолет. — Рядом есть подвал. Помогите мне дойти.

— А если нас застукают вместе? Мне ни к чему сидеть с вами в гестапо.

— Боитесь? — усмехнулся мужчина.

— Боюсь, — согласился Выхин. — Откуда мне знать, кто вы такой?

— А пули в спину не боитесь? — глаза незнакомца стали жесткими.

— Черт с вами, пошли. — Выхин поставил на землю чемодан.

Незнакомец оперся на его плечо, заковылял, кривясь от боли, в глубь развалин. Но его пистолет был направлен в бок Выхину.