На конференции присутствовали представительницы 17 стран. По сравнению с конференцией в Штутгарте она продемонстрировала гораздо более высокий деловой и политический уровень делегаток. Это был результат работы, проделанной Кларой Цеткин.

После доклада Кэтэ Дункер в первую очередь подвергся обсуждению наболевший вопрос об охране матери и ребенка. Следующими пунктами повестки дня были борьба с дороговизной — она приобретала международный характер — и, так же как и в Штутгарте, вопрос о женском избирательном праве.

В дальнейшем конференция — свидетельство ее политической зрелости — приняла предложенную Кларой Цеткин резолюцию, в которой приветствовалась борьба народа Финляндии против царизма за свою независимость, а также другая резолюция, в которой социалистки подтвердили свою готовность бороться в рядах рабочего класса за мир.

Наряду с другими на утверждение конференции была предложена еще одна сформулированная Кларой Цеткин резолюция, заканчивавшаяся следующими словами: «В полном согласии с классово сознательными политическими и профсоюзными организациями пролетариата в каждой стране, социалистки всех стран ежегодно проводят женский день, который в первую очередь служит агитации за предоставление женщинам избирательного права. Это требование должно быть выдвинуто как составная часть всего женского вопроса в целом и в полном соответствии с социалистическими взглядами. Женскому дню следует повсеместно придавать международный характер, и он должен быть везде тщательно подготовлен».

Среди членов немецкой делегации эта резолюция вызвала резкую полемику. Правые руководители партии сразу поняли, что именно скрывается за этими простыми на первый взгляд предложениями; им было ясно, что резолюция насквозь пропитана революционным духом. Проект резолюции вызвал разногласия. Его подписали Клара Цеткин, Кэтэ Дункер и еще несколько социалисток. Луиза Циц поставить свою подпись не отважилась.

Идея, положенная в основу этого документа, настолько полно отвечала устремлениям делегаток, вызвала такой всеобщий восторг, что резолюция была принята единогласно, включая всю немецкую делегацию, которая вынуждена была голосовать за проект резолюции. Правда, женщины, собравшиеся тогда в Копенгагене, не предполагали, что из всех принятых ими решений, сколь они ни важны, именно это будет иметь всемирно-историческое значение, что уже через несколько десятилетий в честь Международного женского дня ежегодно миллионы женщин во всем мире будут проводить массовые демонстрации в защиту женского равноправия, за демократию, мир и социализм. Не предполагали они и того, что через 50 лет представительницы женщин всего мира встретятся в том же Копенгагене в память о том знаменательном решении, которое свело вместе женщин всего земного шара, всех цветов кожи и различных мировоззрений.

Уже в 1911 году обнаружилось, что призыв Клары Цеткин глубоко затронул женские сердца. В Германии, Австрии, Дании и Швейцарии 19 марта 1911 года свыше миллиона женщин впервые отмечали «свой» день.

Только в Берлине и его окрестностях состоялось 42 собрания, в которых участвовало 45 тысяч человек. Волна воодушевления захватила не только работниц, но и деятельниц левого крыла буржуазного женского движения. Участницы собраний получили приветствия от Минны Кауэр, находившейся в дружеских отношениях с Кларой Цеткин, ее секретаря Эльзы Людерс, ставшей впоследствии заместителем председателя Демократического союза женщин Германии, а также от Лиды-Густавы Хайманн, впоследствии одной из основательниц Международной женской лиги за мир и свободу.

Не отставали и другие немецкие города и области. В Вестфалии состоялось 25 собраний, в Гамбурге и его окрестностях — 19, в Вюртемберге — 33, в Померании — 22. В Брауншвейге собрания прошли в 21 населенном пункте. Они были также проведены в Ганновере, в находящемся неподалеку от него Линдене, а также в Гёттингене, Штаде и Харбурге. В Дюссельдорфе состоялась многотысячная демонстрация женщин — тогда это было нечто новое и необычное, то же произошло в Дрездене, где женщины вышли на улицы города с лозунгами: «Да здравствует женское избирательное право!» Массовые собрания были организованы и в различных районах Саксонии. Одним словом, везде, где имелись женщины — члены социал-демократической партии, они тщательно готовились к этому дню и достойно его отметили. И хотя партийные инстанции и прилагали усилия к тому, чтобы ограничить собрания предъявлением требований о предоставлении женщинам избирательного права, этот день для большинства его участниц стал днем пламенного выступления в защиту демократии, мира и социализма.

К торжественному дню Клара Цеткин выпустила брошюру «Женщинам — избирательное право!» со статьями руководящих социалисток всех стран, что явилось символом их международной солидарности. Женский секретариат партии и партийные организации в округах напечатали миллионы листовок.

С полным правом Клара Цеткип констатировала на страницах «Гляйхайт», что это была важнейшая демонстрация в защиту женского равноправия, которую когда-либо видел мир.

Демонстрации вселили в женщин столько сил и способствовали проявлению с их стороны такой инициативы, что правление немецкой социал-демократии, как оно ни изворачивалось, вынуждено было и в последующие годы допустить проведение в Германии Международного женского дня. Каждый раз социалистки отмечали его с неизменным успехом.

К четырем странам — Германии, Австрии, Дании и Швейцарии — вскоре присоединились и другие. В 1912 году — Голландия и Швеция. В 1913 году русские женщины — и это имело особенно большое значение — организовали мощную демонстрацию. Несмотря на жестокие полицейские преследования, этот день принес им значительный успех. В царской России зрело мощное революционное женское движение, которому в первой мировой войне суждено было сыграть большую роль.

«Искусство и пролетариат»

Для Клары Цеткип искусство — драгоценное благо, созданное человечеством, выражение творческой силы народных масс и в то же время оружие в классовой борьбе. Поэтому в тревожные годы, предшествовавшие первой мировой войне, она уделяла большое внимание работе в сфере культуры. В конце 1910 года она выступила перед рабочими и представителями интеллигенции Штутгарта с докладом «Искусство и пролетариат», который был опубликовал в «Гляйхайт». Этим докладом Цеткин положила начало большой и посившей ярко выраженный классовый характер дискуссии о проблемах искусства.

«Может показаться злой насмешкой — говорить одновременно об искусстве и пролетариате. Жизненные условия, созданные капиталистическим обществом для его наемных рабов, в корне враждебны искусству, можно сказать, для искусства убийственны. Для того чтобы наслаждаться искусством, более того, его творить, необходимы определенные предпосылки: достаточное количество материальных благ, физических, культурных и нравственных сил, наличие которых превышает необходимый минимум, известная свобода действий. Однако материальная нуждй и как следствие крайняя бедпость в области культуры были уделом эксплуатируемых и порабощенных с тех пор, как общество раздирается классовыми противоречиями. Поэтому вновь возникает вопрос, имеет ли искусство вообще нравственное, общественное право на существование и как оно влияет на развитие человечества — способствует ему или его тормозит».

Так начинает Клара Цеткин свою статью «Искусство и пролетариат».

Но подобную постановку вопроса она решительно отвергает.

«Остается фактом,— пишет Клара,— что искусство является древпим, стихийно возникшим выражением духовной жизни человечества. Так же как мышление, даже, пожалуй, еще раньше, нежели абстрактное мышление, развивалось стремление к художественному творчеству первобытного человека в процессе его труда, в частности в процессе общественного труда... Нет поэтому ничего удивительного в том, что в недовольных и порабощенных слоях общества всегда жила страстная жажда к наслаждению искусством и художественному творчеству. И здесь человечеству светило пламя прометеева упорства, бросившего в лицо всем угнетателям свой крик возмущения: «Вам меня не убить!»