В те же времена, о которых сейчас идет речь, Клара была особенно счастлива тем, что совместная жизнь с Цуиделем затронула в ней струны, которые иногда звучали и ранее, но слишком часто должны были молчать в обстановке повседневной и трудной борьбы. Она начала интенсивно и творчески заниматься проблемами литературы и искусства и обнаружила в этой области много для себя нового и важного. Это прежде всего стало заметно по «Гляйхайт». Раздел, посвященный проблемам культуры, стал шире и значительно интереснее, чем в первые годы ее работы в редакции. Читатели этого издания получили теперь возможность гораздо лучше и глубже знакомиться как с культурным наследием прошлого, так и с современным искусством.
На страницах «Гляйхайт» печатаются «Миньон» и «Арфист» Гёте, «Силезские ткачи» и «Странствующие крысы» Гейне, работы, посвященные произведениям Шиллера и других выдающихся деятелей культуры. Редакция знакомит читателей с произведениями Йозефа фон Эйхендорфа, Фердинанда Фрейлиграта, Теодора Шторма, Готтфрида Келлера, Конрада Фердинанда Мейера, Фридриха Геб-беля, Вильгельма Раабе, Шелли, Бальзака, Гоголя, Тургенева, Льва Толстого, современных писателей Генрика Ибсена, Рихарда Демеля, Ады Кристен, Максима Горького, Эльзы Ласкер-Шюлер, рабочего поэта Отто Крилле.
Клара Цеткин сама писала статьи о Фридрихе Шиллере, Генрике Ибсене, Рихарде Вагнере и других деятелях культуры. Хотя они и не соответствуют полностью во всех деталях нашим сегодняшним представлениям, но написаны с позиций марксистского литературоведения и свидетельствуют о тонком вкусе автора.
В 1911 году была напечатана, также в «Гляйхайт», важнейшая работа Клары, посвященная вопросам искусства,— ее статья «Искусство и пролетариат». Она родилась, как сообщала Клара Францу Мерингу, из доклада, прочитанного ею на заседании штутгартского комитета по рабочему образованию. 1 '
«Я сделала это также для того,— говорится в письме,— чтобы доставить удовольствие моему мужу, которому я столь многим обязана за все достигнутое мной в области искусства, за новые мысли и умение наслаждаться искусством...»
Разумеется, Фридрих Цундель лишь побудил се взяться за эту работу. Глубокие мысли, которые мы находим в этой статье, четко сформулированное отрицание буряхуаз-ного декадентского искусства, признание за широкими народными массами творческих сил в искусстве, твердая убежденность в том, что именно рабочий класс является хранителем культурного наследия и призван к созданию нового, социалистического искусства,— таковы основные положения статьи, принадлежащей перу убежденного и образованного марксиста Клары Цеткин.
В их совместной жизни Фридрих Цундель был для Клары хорошим товарищем. Она обо всем с ним советовалась, в ее письмах часто встречаются фразы: «Это я должна обсудить с моими мужчинами» или «Мои мужчины полагают...» «Ее мужчины» — это Фридрих Цундель, Максим и Костя. Во время болезни и упадка сил, а такие периоды в первые годы нового века случались все чаще, муж Клары заботливо за ней ухаживал, утешал, когда она волновалась из-за событий, происходивших в партийной жизни.
Как художник и человек, сведущий в искусстве, он помогал, чем мог, штутгартской партийной группе: рисовал плакаты, оформлял зал для собраний, участвовал в создании интерьеров домов отдыха. Пока Фридрих и Клара были вместе, он помогал своим искусством социал-демократической партии. Он писал портреты рабочих, страдающих от бедности, и рабочих, восстающих против капиталистического строя. Цундель написал также много портретов своей жены. Один из них находится в Доме-музее Клары Цеткин в Биркенвердере. Этот любовно написанный портрет, несомненно, удался художнику. Мы видим Клару Цеткин погруженную в глубокие раздумья.
Вместе с ней Цундель активно работал в комитете по рабочему образованию. Ветеран труда Якоб Вальхер, живший в те годы в Штутгарте, вспоминает о большом концерте, организованном в городе Кларой Цеткин и Фридрихом Цунделем. В программу вечера были вклю-чепы песни Гуго Вольфа. Зал, вмещавший песколько тысяч человек, был переполнен, царило праздничпое настроение.
Фридрих Цундель — об этом свидетельствуют его картины — не был особенно талантливым. Он был хорошим п добросовестным художником. Часто выставлял свои работы и пользовался признанием. Его карьере явно мешали политические убеждения, и прежде всего то, что он являлся мужем Клары Цеткин. Она сама однажды сказала об этом Францу Мерингу. Цундель мирился с этим и, по всей видимости, ради Клары отклонил приглашение запять должность профессора в мюнхенской Академии художеств.
Хотя в ту пору из Штутгарта до Зилленбуха добраться было нелегко, тем не менее новый дом Клары продолжал оставаться духовным центром радикально настроенных штутгартских товарищей и друзей дома. Сюда часто приходили партийные активисты и активистки, рабочие и домашние хозяйки. Они проделывали длинный путь через лес, поднимались на вершину холма, где стоял домик Клары, чтобы побеседовать и посоветоваться с ней.
Эти встречи особенно участились после того, как неподалеку от их дачи штутгартские левые открыли в лесу свой народный дом, в возведении и художественном оформлении которого принимал участие муж Клары. Здесь было очень оживленно, особенно по воскресеньям. Женщины готовили обед. Сюда приходила и Клара, пользовавшаяся каждой возможностью встретиться с друзьями.
В своем новом доме Клара почти всегда была окружена молодыми людьми, помогавшими ей в работе. Она была их лучшим советчиком. Среди них находились Эдвин Хёрнле, временно исполнявший обязанности второго редактора «Гляйхайт», Мари Венгельс, дочь друга Клары Маргарете, Элизабет Эйснер — дочь ее брата Артура, которую Клара горячо любила. Элизабет была очень привязана к своей тетке и под ее влиянием стала верным членом партии.
Среди многих, останавливавшихся проездом у Клары, была работница кустарной художественной промышленности, писательница Гертруда Александер. После Ноябрьской революции в Германии она была сотрудницей Клары Цеткин. Впоследствии получила известность своей деятельностью на культурном фронте в Коммунистический партии Германии. Клара с большим уважением относилась к своей помощнице.
Нередко звучали в Зилленбухе детские голоса. Дети товарищей и друзей неделями гостили на даче. Хотя в основном заботился о них добросердечный хозяин дома, Клара, всю жизнь обожавшая детей, всегда старалась выкроить минуту, чтобы побыть с ними.
Когда вся семья переехала в Зилленбух, сыновья Клары уже были взрослыми. Старший, Максим, с 1902 года изучал медицину в Мюнхенском университете. В 1910 году он получил ученую степень доктора и до первой мировой войны работал в больницах Аугсбурга и Берлина. Позднее Максим Цеткин стал видным хирургом в Советском Союзе, а затем работал в органах здравоохранения Германской Демократической Республики. Младший сын, Костя, сначала изучал медицину, затем увлекся политической экономией. Он гораздо больше, чем его старший брат, интересовался политикой. Каникулы они оба обычно проводили в Зплленбухе. Последние годы перед первой мировой войной Костя даже жил здесь, поскольку работал тогда вторым редактором «Гляйхайт». До самой смерти матери он был ее ближайшим сотрудником. В период гитлеровской диктатуры эмигрировал во Францию. После вторжения в эту страну гитлеровских армий фашисты поместили его в концентрационный лагерь, откуда вместе с другими товарищами ему удалось бежать в Канаду.
Клара и Фридрих поддерживали тесные связи с художниками и другими представителями творческой интеллигенции, прежде всего с теми из них, кто жил в Штутгарте. На них Клара и ее друзья имели сильное влияние. Постоянными гостями в доме были график Феликс Холлен-берг, которого Клара и ее близкие высоко ценили не только как художника, но и как обаятельного человека, артистка Гертруда Айзольдт, известная исполнительница женских ролей в современных пьесах в театре Макса Рейнгардта в Берлине, штутгартский врач Ханс Диффен-бах, позднее близкий друг Розы Люксембург, адвокат из Штутгарта Гуго Файст, игравший в этом кружке особую роль. Здесь его называли «мастером». Файст был близким Другом известного композитора-песенника Гуго Вольфа. Впечатлительный, восторженный, обладатель великолепного баритона, Файст посвятил свою жизнь популяризации музыки своего друга. На это дело он истратил все свое состояние. Файст выступал в больших концертах и был, как отмечено в литературе о Гуго Вольфе, блестящим исполнителем его произведений.
