Статьи в «Лейпцигер фольксцайтунг» прозвучали словно трубный глас, резко нарушивший мелкобуржуазную идиллию нашей партийной жизни, зараженной парламентаризмом и журналистикой, в которой пребывают в безмятежном полусне под сенью не «32 монархов», а 58 парламентариев, часть которых заражена парламентским кретинизмом, представленным то тут, то там в его наичистейшем виде, а также под не наилучшей защитой профессиональных журналистов, больше всего стремящихся к тому, чтобы свою точку зрения сделать наиболее приличной с буржуазной точки зрения... С другой стороны, «Лейпцигер фольксцайтунг» своими статьями, их принципиальной остротой, всем содержанием и тоном, в котором опи написаны, заставила ревизионистов выйти из тумана абстрактных общих мест, под покровом которых так удобно перешептываться о «политике позитивных успехов», вынудила их определить свое истинное отношение к совершенно реальным и конкретным фактам.

В конечном счете газета заставила враждебную прессу принимать нас, социал-демократов, по-настоящему всерьез, гораздо серьезнее, нежели это имело место на протяжении длительного времени. Благодаря этим обстоятельствам большое число наших товарищей начинает лучше осознавать суть сложившейся ситуации».

Как и другие революционеры, Клара активно и мужественно вступила в избирательную кампанию 1903 года, объездила Рейнскую область, Гессен, Силезию, Саксонию.

Речи, с которыми она выступала на собраниях, отличались ясностью мысли и четкостью изложения, обладали огромной силой убеждения и еще большей, нежели прежде, мобилизующей силой. К ней тянулись массы людей, ее популярность среди работниц заметно росла.

На одном массовом собрании в Дрездене произошел примечательный инцидент. Когда в своем выступлении она заявила, что юнкеры обогащаются за счет таможенных пошлин, чиновник, наблюдавший за ходом собрания, сделал ей замечание, потребовав употребления более уморенных выражений. Она ответила: «Что ж, хорошо, перед нами факты, а они лучше всего говорят о том, кто действительно проявляет умеренность и кто неумеренность и крайность». Слушатели разразились бурными аплодисментами. Чиновник был взбешен и закрыл собрание. Ворвавшаяся полиция приказала немедленно очистить зал. В ответ на действия полиции сотни людей ответили возгласами: «Сочтемся 16 июня! Теперь-то — тем более!» Потребовалось много времени, пока полиции удалось разогнать собрание.

Второе собрание, на котором выступала Клара, прошло беспрепятственно: дрезденская полиция предпочла не вмешиваться. Что же касается жителей этого города, они сдержали свое слово: выборы в Дрездене прошли с таким же крупным успехом, как и во всей Германии.

С победой партии на выборах Клара Цеткин связывала большие надежды. Это видно из передовой статьи, опубликованной в «Гляйхайт» 9 сентября 1903 года в связи с предстоящим съездом партии в Дрездене. В статье исчерпывающе формулировались ближайшие задачи, стоящие перед партией.

«Предстоящий партийный съезд в Дрездене,— писала она,— собирается при знаменательных обстоятельствах, и важные задачи ждут на нем своего решения. Съезду предшествовала блестящая, славная победа социал-демократии. Партия классово сознательного пролетариата, за которую голосовало более 3 миллионов избирателей, стала сильнейшей партией рейха, располагающей более чем 80 мандатами. Победа и власть обязывают...

Партии предстоит проделать колоссальную работу в области социальных реформ крупного и малого масштаба, перед ней стоят коренные, радикальные задачи в области законодательной. Во всех сферах бросается в глаза необходимость глубоких перемен. Законодательства об охране труда и страховании рабочих буквально вопиют к небу, требуя прогресса. Должно быть поставлено под защиту закона право трудящихся на создание союзов, пора полошить конец полицейскому произволу и насилию предпринимателей, необходимо обеспечить единообразное регулирование права собраний и союзов всех членов общества. Настоятельно необходимы создание эффективной системы пародпого просвещения и борьба силами государства с острым жилищным кризисом.

Отсутствие средств в кассах союзных государств и в имперской казне повелительно диктует проведение налоговой реформы и наведение порядка в государственных финансах. Применение уголовного законодательства необходимо привести в соответствие с изменившимися этическими представлениями и прогрессирующим сознанием масс. Со всей энергией и принципиальностью должна и впредь вестись борьба против милитаризма и его родных братьев — строительства в огромных масштабах военноморского флота и великодержавной империалистической политики. Должны быть официально признаны законом права женщины как равноправной личности в семье, как гражданки в государстве и общине. И т. д. и т. п.».

Клара Цеткин предостерегала против новых атак реакции на демократические права трудящихся, особенно против попыток отмены всеобщих тайных выборов в рейхстаг, которые, по ее выражению, недвусмысленно показали, что «борьба классово сознательного пролетариата обостряется, все более приближаясь к борьбе за завоевание политической власти». Она призывала к «кампании за демократизацию избирательного права в империи, союзных государствах и общинах».

В заключение она категорически потребовала решительной борьбы за уменьшение влияния в партии ревизионистов и оппортунистов и укрепление классовой, революционной позиции партии. Партийный съезд в Дрездене не должен уклоняться от решения стоящих перед ним задач, напротив, он обязан «со всей ясностью и определенностью заявить, в каком качестве социал-демократия будет вести свою текущую работу и добиваться осуществления своей конечной цели: как пролетарско-револю-циоыная, классовая, боевая партия или как социал-демократическая партия реформ».

На партийном съезде в Дрездене дело действительно дошло до острой полемики с правыми, потребовавшими после победы на выборах, чтобы социал-демократическая партия открыто объявила себя партией реформ и заключила мир с кайзеровской Германией.

Подавляющее большинство делегатов заняло отрицательную по отношению к ревизионистам позицию. В первую очередь за революционный характер партии активно боролся на съезде Август Бебель. В страстной обвинительной речи он подверг резкой критике ревизионистов и потребовал от съезда предписать фракции рейхстага, в которой господствовали оппортунисты, строго придерживаться линии поведения, определяемой лозунгом: «Кто не отражает атаки противника, вылетает вон!» Свою речь, неоднократно прерываемую бурными аплодисментами делегатов, он закончил словами: «И пока я могу дышать, писать и говорить, ничего не изменится. Я навсегда останусь смертельным врагом этого буржуазного общества и этого государственного строя».

Однако ревизионисты выступали па съезде, как пикогда, резко и нагло. Они обрушились, причем в совершенно непристойном тоне, на Августа Бебеля, повели грязную атаку на Франца Мериига. Полная яростного негодования, Клара произнесла пламенную речь в защиту Мерин-га. Она попросила вторично слова для принципиального заявления по поводу ревизионизма и стоящих перед партией задач. Но по этому важнейшему пункту повестки дня съезда не удалось выступить пи ей, ни Розе Люксембург. Объяснялось это случайностью или явилось результатом интриг ревизионистов, которые умышленно тратили драгоценное время на произнесение длинных и пустых речей?

Клара Цеткин мучительно переживала то обстоятельство, что ее лишили возможности высказаться на съезде (настолько мучительно, что обмолвилась об этом па страницах «Гляйхайт»).

Хотя съезд и строго осудил ревизионистов, последние из партии исключены не были, в связи с чем Клара испытывала чувство горького разочарования. И она оказалась права. Непоследовательность, проявленная в Дрездене в борьбе с ревизионистами, оказалась роковой для дальнейшего развития немецкого рабочего движения. Она позволила ревизионистам, формально признавшим партийные решения, но фактически ничего не изменившим в своей политической позиции, продолжать свою подрывную деятельность, укреплять свое влияние в партии, профсоюзах и других рабочих организациях, все успешнее овладевать ключевыми, решающими позициями.