Империализм вынашивал новые планы, с тем чтобы Советскую Россию, которую он не смог одолеть военными силами, поставить на колени и удушить экономической блокадой. Такие дьявольские планы могли зародиться только у империалистов.
Страну, опустошенную гражданской войной, обескровленную и все еще подвергавшуюся блокаде со стороны капиталистических стран, в 1921 году поранил голод — массовое бедствие, поставившее под угрозу жизнь пяти миллионов людей, в том числе детей. Империалисты пытались воспользоваться этой ситуацией для того, чтобы шантажировать Советское правительство и заставить его пойти на политические уступки, в результате чего Советская Россия оказалась бы их добычей.
И в самой Германии реакция действовала все более нагло. Носили явно провокационный характер чествования полков, призывы различных военных организаций, празднества и торжественные факельные шествия, устраиваемые в честь Бисмарка, кайзера, генералов мировой войны, изгнанных князей и принцев из дома Гогепцоллернов. В то же время многие тысячи рабочих томились в тюрьмах за то, что защищали республику. Формировались фашистские банды, в Мюнхене Гитлер приступил к организации своих коричневых погромщиков.
Свирепствовали тайные судилища. Их жертвой становились рабочие, молодежь, борцы за мир из среды буржуазии, реально мыслившие и соответственно поступавшие политики крупной немецкой буржуазии. 26 августа 1921 года был застрелен центрист Маттиас Эрцбергер, который в качестве статс-секретаря министерства иностранных дел заключил перемирие в ноябре 1918 года. Год спустя, 24 июня 1922 года, весь мир был потрясен убийством германского министра иностранных дел Вальтера Рате-нау. Он подписал договор в Рапалло, в котором содержалось дипломатическое признание Германией Советской России.
Правящие классы Германии всячески усиливали инфляцию, что вело народ к полному разорению. Если в январе 1921 года цены превысили довоенный уровень в десять раз, то к концу того же года — уже в пятьдесят раз, а к середине 1922 года — в сто раз.
Монополисты захватывали в свои руки все большее количество капитала. В первую очередь это был Хуго Стин-нес, который, воспользовавшись неурядицами послевоенного времени, овладел значительной частью германской экономики и создал гигантский концерн. Подле акул крупного капитала, еще больше, чем во время войны, на поверхности экономического хаоса плавали стаи более мелких хищников. Именуемые в народе выскочками и спекулянтами, они не стеснялись свои добытые грязным путем богатства выставлять напоказ, вызывая раздражение и законную ненависть и гнев честных тружеников. Вместе с ними кутил и прожигал жизнь многочисленный сброд, прибывший в Германию бог весть из каких стран. Имея в кармане доллары, гульдены и прочую иностранную валюту, эти люди жили в Германии припеваючи, принимали участие в деятельности местных мракобесов, скупали за бесценок дорогие товары, любого рода драгоценности, дома и прочую недвижимость.
Когда на пути Клары Цеткин встречались эти паразиты и тунеядцы, одетые по последней моде, восседающие в новеньких роскошных автомобилях, сопровождаемые женщинами, увешанными драгоценностями, когда она, следуя из своего скромного пансиопа на Кётенерштрассе в рейхстаг, видела этих господ, подкатывающих к самому дорогому ресторану на Потсдамерплатц, Клара вся загоралась гневом.
Она думала о рабочих, мелких чиновниках, служащих, деятелях науки, работавших не разгибая спины, о полностью и частично безработных, о ремесленниках и кустарях, которых ожидало неминуемое разорение, о пенсионерах, рассчитывавших на спокойную старость и теперь с ужасом наблюдающих, как молниеносно тают все их сбережения. Она думала об инвалидах войны, собирающих подаяние на улице и с горечью вспоминающих напутствие, с которым их посылали на фронт: «Вас никогда не забудет благодарное отечество!»
И Клара краснела от стыда, думая о том, что заграничные благотворители, в первую очередь квакеры, раздают в немецких школах детям кусок хлеба, чашку молока и миску супа. Бедственное положение детей от этого, конечно, к лучшему не менялось. Представители же немецкой крупной буржуазии — у них были жадные руки и каменные сердца — с таким же холодным равнодушием взирали на страдания детей, как и на все остальные бедствия и горести, которые они причинили Германии и всему миру.
Но Клара Цеткин думала также и о том, что призыв Коммунистического Интернационала и Коммунистической партии Германии к созданию единого фронта всех трудящихся находил все более живой отклик среди рабочих разных политических направлений, что совместные действия в низовых организациях становятся все более частыми и что после убийства Эрцбергера правыми террористами сотни тысяч людей, представляющих все слои населения, вышли на улицы городов.
Но прежде всего она думала о том, что трудящиеся все теснее сплачиваются вокруг молодого Советского государства. Особенно ярко обнаружилось это, когда в начале августа 1921 года коммунисты призвали к солидарности с советским народом и к оказанию помощи населению пораженных голодом областей Советской России. В первую очередь на призыв откликнулись коммунисты — рабочие и работницы, поспешившие на помощь, собиравшие деньги и вещи, отчислявшие дневной заработок. К ним скоро присоединились многие социал-демократы, члены и сторонники Независимой социал-демократической партии, беспартийные и христианские рабочие, профсоюзные деятели, представители среднего сословия, интеллигенции, а также и ряд известных буржуазных политиков. Движение солидарности вспыхнуло во всем мире с такой силой, что даже лидеры реформистского профсоюзного интернационала и правых рабочих партий, Красный Крест, несмотря на враждебную позицию империалистических правительств, не смогли остаться в стороне.
Уже перед Третьим конгрессом Коминтерна Клара Цеткин внимательно наблюдала за растущей волей трудящихся к объединенным действиям и беседовала об этом с В. И. Лениным. В. И. Ленин считал, что стремление рабочих к единству необходимо поддерживать всеми средствами. И Клара, как многие ее товарищи, выступала в переполненных залах перед огромной аудиторией, в заводских цехах и дворах, на базарных площадях и взывала к трудящимся: «Защищайтесь вместе объединенными усилиями против наступления монополистического капитала! Защищайте свои права! Сплачивайтесь вокруг Советского государства, защищайте его, учитесь у него, ибо оно гарантирует также и ваше будущее!»
Она требовала единства трудящихся также с трибуны рейхстага. 1 октября 1921 года Клара Цеткин от имени своей партии выступила против предложенного правительством Вирта — центриста левого толка — проекта закона о защите республики.
В этой речи, произнесенной ею под свежим впечатлением мартовских боев и последующих мстительных акций со стороны буржуазии, речи необычайно эмоциональной и бурной, она потребовала амнистии для арестованных в связи с мартовскими событиями, освобождения всех политических заключенных, отмены введенного в Баварии после разгрома Мюнхенской советской республики осадного положения и особых судов, строгого наказания всех убийц, исполнителей приговоров тайных судилищ, изгнания из судебного аппарата врагов республики. Рабочий класс Клара призывала к сплоченной борьбе против наступающей контрреволюции.
«Господин рейхсканцлер заявил,—сказала она,— он представит документальные доказательства того, что готовится новый заговор против республики, новый каппов-ский путч, преследующий цель уничтожить нашу конституцию. Мы не сомневаемся в том, что это правда. Выстрелы в Эрцбергера и его убийство сделали ситуацию предельно ясной. Она свидетельствует, как близка и насколько велика опасность того, что мопархистско-милита-ристская контрреволюция выступит с оружием в руках против республики, против пролетариата».
Республика должна быть защищена, продолжала Цеткин, Коммунистическая партия придерживается того же мнения. Однако сделано это должно быть не принятием предлагаемого здесь закона, не закулисным сговором социал-демократов с буржуазными партиями о распределении правительственных портфелей, не тем, что рабочий класс, как это предлагал съезд социал-демократической партии в Гёрлице, предаст огню старые рукописи, в которых идет речь о классовой борьбе, а созданием рабочего единства, направленного против магнатов монополистического капитала.
