Анна Брониславовна, не в силах больше терпеть, со слезами на глазах встала и, извинившись, стремительно ушла в другую комнату.

– Чё это она? Обиделась? – удивилась Верочка. – Да ладно, нальём мы ей. Пусть не переживает. Что нам жалко, что ли. Только пусть тогда сидя пьёт, а то если она мне ещё и платье обольёт, Инна меня из общаги на фиг выгонит. Придётся мне тогда у вас, папа Николай, до свадьбы поселиться.

Николай Ефимович тоже встал и со словами «прошу прощения, я неважно себя чувствую, голова болит» вышел из комнаты.

– Да, слабые у тебя родители, – сделала вывод Верочка, – пить совсем не умеют. Сразу плохо им, руки трясутся, голова болит. Ну папа, понятно, старик. А вот мама вроде не очень старая, а уже такая развалюха.

– Пойдём, тебе пора в общежитие, – устало произнёс Вадим. Эта встреча далась ему очень тяжело. Верочка своей непосредственностью и неискушённостью, всем тем, что ему в ней особенно нравилось, почему-то всё испортила.

«А может, правы родители? Может, действительно не надо на ней жениться? – подумал он, но всё же стряхнул с себя сомнения. – Нет. Всё я делаю правильно. Верочка замечательная. Она искренняя, добрая, милая. Не то что лживая и надменная Катерина. А родители привыкнут. Просто сегодня Верочка выпила и стала на себя не похожа. А потом родители разберутся, что она очень хорошая, и полюбят её. Да, всё я делаю правильно».

Вадим помог невесте одеться. Но перед уходом она захотела обязательно попрощаться с его родителями. Как он ни уговаривал её быстрее пойти, а то уже на улице совсем темно, Верочка упрямо твердила:

– Вадимчик, это неприлично. Мама с папой на меня обидятся, если я с ними не попрощаюсь. Я быстро!

Вадим обречённо отпустил её руку, и она пошла по коридору, заглядывая во все комнаты, пока наконец не остановилась у закрытой двери. Подёргав ручку, но так и не открыв дверь, Верочка постучалась.

– Мама, папа, я уже ухожу. До свидания. Мне у вас очень понравилось. Хорошо так посидели, поели, выпили…

За дверью было молчание.

– Ну ладно, спите. Сон – хорошее средство от похмелья. Кстати, попробуйте тоже корвалол попить. Может, полегчает. Ладно, я пошла. До встречи, – Верочка в нерешительности потопталась у двери и добавила: – Кстати, мы с Вадимом приглашаем вас на нашу свадьбу.

Не зная, что ещё положено в таких случаях говорить, она пошла в прихожую. Там уже ждала Глаша. Она вручила девушке большой свёрток.

– Это тебе, деточка. Я завернула кое-что из продуктов. Кушай.

Верочка с благодарностью обняла простую добрую женщину.

– Спасибо тебе, вторая мама. Вот девчонки обрадуются! Кстати, мне так понравились ваши макароны! Как вы их готовите?

– Обыкновенно… – растерялась Глаша.

– Но почему они у нас такие вкусные не получаются? Может, вы в них что-нибудь добавляете?

– Нет, – удивлённо пожала плечами женщина. – Кроме сливочного масла, ничего.

– Масло? Сливочное масло? Надо запомнить, – обрадовалась Верочка, узнав главный секрет вкусных макарон.

Она поцеловала женщину, попрощалась и вышла с Вадимом из квартиры. А Глаша осталась стоять у двери, потрясённая тем, что целый день возилась у плиты, желая поразить невесту Вадима деликатесами, а той больше всего понравились обыкновенные макароны.

Верочка вышла из квартиры очень счастливая. Она улыбалась и тихонечко напевала мотив песенки из кинофильма «Неуловимые мстители». Вадим же хмурился и молчал. Они остановились перед дверью лифта и ждали, пока кабина со скрежетом доедет до их этажа.

– Прекрати петь, – раздражённо буркнул Вадим.

– Что с тобой, Вадимчик? Ты чего такой сердитый? Ведь всё было так замечательно!

– Замечательно?!! Ты что, не понимаешь, что произошло?

– А что произошло?

Лифт подъехал, и они вошли в кабину. Вадим молчал, стараясь подавить в себе злость.

– Что произошло? – ещё раз спросила Верочка. Она не могла понять, из-за чего Вадим сердится.

Вадим не выдержал.

– Что-что! Да ты вела себя как последняя девка! Зачем ты напилась? Несла всякую чушь! Что ты на себя нацепила!

Вадим рванул полы пальто девушки, и пластмассовые пуговицы разлетелись в разные стороны. Верочка стояла потрясённая неожиданной вспышкой гнева любимого. Таким она его никогда не видела. Вадим хотел ещё крикнуть Верочке что-то обидное, но его взгляд остановился на её пышной груди, лишь чуть-чуть прикрытой тканью. Злость тут же улетучилась, и Вадимом вдруг овладело такое сильное желание, что он не удержался и стал целовать нежную кожу груди и шеи девушки. Машинально он нажал на кнопку «Стоп», и лифт остановился между этажами. Верочка ничего не понимала, ведь только что он на неё кричал, а теперь целует! И если раньше она ему не позволяла никаких вольностей, то теперь, не желая его ещё больше злить и радуясь такому быстрому примирению, Верочка обняла Вадима. А он, не видя сопротивления, уже не мог остановиться. Нежно шепча: «Верочка… Верочка… Верочка», он стал ласкать её и полез под платье. Верочка была в шоке. Она понимала, что нельзя этого допускать, но её слабое: «Вадимчик, а может, не надо», он закрыл страстным поцелуем.

Когда тело пронзила острая боль, Верочка вскрикнула, но Вадим прикрыл ей рот ладонью. «Тише, милая моя, любимая, тише», – шептал он, целуя мокрые от закапавших слёз щеки. Дыхание Вадима становилось прерывистым, и вскоре из груди его вырвался еле сдерживаемый стон наслаждения.

Вадим привёл себя в порядок и с улыбкой посмотрел на Верочку.

– Ну что ты плачешь, глупыш? Ничего страшного не произошло. Я же люблю тебя, и мы скоро поженимся.

– Ты правда на мне женишься? – она посмотрела на него заплаканными глазами.

– Ну, конечно, Солнышко. Я очень тебя люблю. И мы поженимся, несмотря ни на что. Завтра же поедем подавать заявление.

– Правда? Ты меня не обманываешь?

– Слово офицера!

Верочка успокоилась и счастливо заулыбалась.

Ночью Верочка никак не могла уснуть.

«Как всё странно! Сегодня я стала женщиной. Правда, я думала, что всё будет совсем не так. Я представляла, что выйду замуж чистой и непорочной, а в первую брачную ночь я подойду к Вадиму в длинной белой кружевной ночнушке, и всё это произойдёт на постели, украшенной цветами. Но всё получилось так неромантично. Зато я теперь совсем взрослая. Даже взрослее, чем эти соплюхи, которые спят как ни в чём не бывало. Ой какая же я счастливая! Я скоро стану женой! Я скоро буду хозяйкой в том красивом доме!»

А Вадима дома ждал неприятный разговор. Когда он вернулся, то постарался незаметно прошмыгнуть в свою комнату. Он надеялся, что отец с матерью уже уснули. Каково же было его удивление, когда он увидел родителей, сидящих в его комнате на диване.

– Чего это вы тут делаете? Вы же себя плохо чувствовали. Ложились бы спать.

– Вадим, нам надо поговорить, – начал отец.

– Уже поздно. Завтра поговорим, – попытался оттянуть этот разговор Вадим.

– Нет, сегодня.

– Я устал и хочу спать.

– Ничего, потерпишь, – начал злиться отец.

– Ну что вы ко мне пристали? – взорвался Вадим. – Всё равно эти разговоры ни к чему не приведут. Я женюсь на Верочке, хотите вы этого или нет. Это моя жизнь, и я сам буду ею распоряжаться.

– Вот именно твоя жизнь! – вмешалась мама. – Вадюша, этой свадьбой ты её загубишь! Ты пойми: у тебя впереди светлое будущее. С твоим образованием и с нашими связями тебя ожидает блестящая карьера! Ты в совершенстве знаешь три языка, тебя обязательно пошлют работать за границу. И кого ты туда с собой повезёшь? Кто вместе с тобой будет представлять нашу родину? Эта клоунесса с восьмиклассным образованием в интернате для олигофренов?

– Мама, интернат у неё был обыкновенный, а олигофренов отправляли в другой.

– Какая разница? Эти интернаты, где вместе живут и дебилы, и дети преступников, и дети врагов народа, ничему хорошему не научат. Кстати, а вдруг её родители были врагами народа?! – мама побледнела. – Ты представляешь, что тогда твоей карьере конец! Тебя же никуда не выпустят!