История, о которой я хочу рассказать, хоть и случилась совсем недавно, обросла домыслами и стала похожа на миф. Но прежде чем пустить колесо истории вспять, хочу всех заверить, что писать буду только о тех событиях, свидетелем которых был сам или же мои хорошие знакомые, кому полностью можно доверять. А может быть, и нет.

Я бы начал, по своему обыкновению, издалека, но боюсь, что пришлось бы залезть в такие дремучие дебри, где легко заблудится и опытный историк, не говоря уже обо мне, грешном. И все же, приступая к описанию весьма странных и даже загадочных событий, если не всколыхнувших все общество, то потрясших светлые умы некоторых столпов его, хочется вспомнить момент, когда все началось. Не уверен точно, какой это был день недели; могу признаться, что даже не знаю точной даты, одно могу сказать определенно – дождя не было. Даже наоборот: светило солнце, мне теперь кажется – оно просто сияло. А раз так, то история моя началась летом. Именно в самой середине его, когда шампиньоны на городских газонах еще не начали вылезать из подстриженной травы, а сама трава еще пахла не только пылью, но и отцветшими недавно одуванчиками. Теперь припоминаю: это был июль, и к тому же конец трудовой недели. Именно – послеобеденное время пятницы, когда уже не хочется работать, а мысли только о том, как прекрасна рюмка холодной водочки, выпитая за столиком в тени раскидистой яблони и закушенная хрустящим малосольным огурчиком. А как тает во рту ломтик маринованной ножки белого гриба! А белая рассыпчатая картошка, посыпанная только что сорванным с грядки укропом, излучает такой аромат, что даже соседская собака высовывает нос из своей будки и, завидуя чужому счастью, от горечи разочарования гавкает на сидящую на заборе ворону. А селедочка в горчичном соусе! А уха из судака, в которой густо плавают горошины новорожденного картофеля и крупно нарезанные хвосты речных раков. Впрочем, о чем это я? Ах, да – было лето, и воробьи купались в пыли возле главного административного здания нашего славного города.

Двое людей… Наверное, правильно было бы сказать два человека спустились по ступеням широкого крыльца, прошли вдоль газона с вечными цветами у подножия памятника и двинулись в сторону, куда указывал маленький бронзовый вождь Великой революции, о которой уже все стали забывать. А зря!

Впрочем, история моя не о том, что не следует забывать даже то, помнить о чем не очень-то и хочется. А бронзовый отец всех российских передряг показывал в тот летний день на бронированный лимузин, к которому как раз и направлялись два человека. Хотя я ошибся: все-таки это были не человеки, а – Люди! Человеки – это мы с вами; те же, что шли мимо алых роз, являлись Людьми, которые над всеми людьми. Или почти над всеми. А вот за ними как раз и семенили простые маленькие человечки, хотя и двухметрового роста, но с одинаковыми прическами и в одинаковых костюмах, не говоря уже о ремнях с кобурой под мышкой. Но двое идущих впереди словно не замечали тех, кто следовал по пятам и вокруг. Не будем обращать внимание на эскорт и мы с вами.

Вернемся лучше к тем, кто уже садился в бронированный «мерседес». Они как раз говорили о самом важном и знаменательном, что ожидало их в ближайшее время, говорили спокойно и с таким достоинством, что можно было не сомневаться – предстоящее мероприятие окажет существенное влияние если не на весь ход мировой истории, то курс европейской политики изменит – это точно.

Простите меня, но увлекшись мелкими и незначительными подробностями, я упустил самое главное: не описал внешности двух этих мужчин. Мужчин, конечно же, с большой буквы. Впрочем, зачем мне их обрисовывать. Одного – высокого – вы и сами прекрасно знаете: это самый главный чиновник нашего города. Человек он простой и общительный, потому-то его часто показывают по телевизионным каналам. Что о нем говорить! Все хорошее о нашем главном чиновнике уже сказано, и я не хочу повторять чужие слова, чтобы меня не обвинили в компиляции или плагиате, а может быть, и в чем другом – гораздо более худшем. Да и вообще: что о нем говорить – он скоро выйдет из автомобиля и из моего повествования тоже. А вот другой поедет дальше – в свой загородный домик, и, конечно же, по страницам, которые я предлагаю вниманию усердного читателя, из главы в главу, пока мне не надоест рассказывать эту удивительную историю, так похожую на вымысел. Но человек тот стоит того, чтобы о нем рассказывали сказки, хотя бы потому, что он ехал в собственной машине, а главный чиновник просто попросил, чтобы его подвезли, так как роскошный лимузин был тогда единственным бронированным автомобилем в нашем городе, и даже у очень больших начальников таких не было.

– Вообще-то я люблю простую еду, – сказал главный чиновник хозяину «мерседеса». – Помню, мальчишкой, отрежу ломоть черного хлеба, полью его подсолнечным маслом, посыплю солью – и на речку на целый день. Из воды вылезешь, бывало, откусишь кусок и сыт.

– Да, голодное было время, – согласился с ним наш герой, – у нас тоже черная икра только по большим праздникам была. А так – только красная. Я ее до сих пор ненавижу. А может, это только из-за цвета. Мне уже тогда все красное не нравилось.

– Но согласитесь, что красная рыба… – начал было большой начальник.

Но обладатель бронированного авто перебил его:

– Чушь! Рыба – это семга, а она розовая.

Важные и значительные люди никогда не спорят, так же как умные люди не соперничают друг с другом. Даже если они и бизнесмены. Конкурируют только дураки, а умные люди всегда партнеры. Поэтому иной раз лучше промолчать и бросить лишний взгляд сквозь бронированное стекло на любимый город.

– Вот Вы и приехали, – произнес любитель черной икры.

Но он не сказал «До свидания», и потому большой начальник продолжал оставаться в автомобиле, глядя в экран телевизора, вмонтированного в спинку водительского кресла. На экране не было ничего интересного: какой-то мужчина с обгоревшими от солнца плечами плескался в бассейне с удивительно голубой водой. У мужчины даже были надеты надувные нарукавники для удобства, потому что рядом плавал невысокий резиновый плотик, на котором стояло ведерко со льдом и бутылкой виски, а также пара бокалов с коктейлем «Маргарита». Мужчина пил виски, а коктейли через соломинку потягивали две очень симпатичные молоденькие мулатки, на которых из одежды были только небольшие татуировочки на худеньких попках. У одной голубая орхидея, а у другой – лимонная бабочка Emigrant, которую на Руси называют капустницей.

– Ну вот, – сказал большому чиновнику его спутник, – а вы говорите «конкурент»! Забудьте!

– Но до выборов еще почти год, – попытался возразить чиновник.

– Значит, есть время еще снять несколько серий этого скучного фильма. Кстати, на этой пленке самое интересное еще впереди. Правда, качество неважное. Он зачем-то свет в номере погасил, но все, что надо, видно очень хорошо, – негромко и словно бы нехотя сказал владелец шикарного лимузина, доставая из автомобильного бара бутылку французского коньяка.