- У нас билеты на разные представления… и на разные поезда…
- Ну, что ты прицепилась к этим словам?
- Их сказала не я… кстати… - расстегнув молнию на курточке, Люба полезла во внутренний карман, - Ключ… сейчас найду…
- Подожди… - он перехватил её руку, - Не надо, не доставай… пусть будет у тебя…
- Зачем? – высвободив кисть, она снова принялась за поиски ключа, - Куда же я его положила?.. В сумку, что ли…
- Ну, что ты такая упрямая… Люба… - он сжал её плечо, но она упрямо повела им, желая скинуть его руку.
- Я должна его тебе отдать…
- Не надо. У каждого человека должен быть ключ от дома…
- От своего дома… - оглянувшись на вагон, Люба торопливо поставила на землю сумку и, наклонившись, потянула за кончик замка, - А этот дом – не мой.
- Кстати… - он тоже бросил торопливый взгляд на почти рассосавщуюся по вагонам толпу пассажиров, - О доме… Я был у твоих родителей.
- Когда?.. – она подняла на него изумлённые глаза, - Они мне ничего не говорили…
- Вчера вечером. Мы проезжали через твой город, я попросил водителя заехать к тебе домой. Там тебе кое-что передали, пакет в машине.
- Откуда ты узнал, где они живут?!
- Это не так трудно… и неважно… Когда вы вернётесь?..
- Послезавтра… - услышав объявление об отправлении поезда, Люба резко поднялась, - Блин, так и не нашла ключ…
- Оставь… - снова повторил Егор, - Нам всё равно нужно с тобой поговорить!
- Нет… - она уже почти повернулась, чтобы шагнуть к вагону, но так и застыла – вполоборота к нему, - Ты – хороший… ты очень хороший… слишком хороший для такой дуры, как я…
- Люба!.. – Элеонора высунулась из дверей вагона, - Ты что?! Сейчас трогаемся, быстро в вагон!..
- Ты прости меня, ладно?.. – бросила Любаша уже на ходу, - Егор, прости!..
Проходя по длинному коридору в поисках своего купе, Люба боялась повернуть голову в сторону окна. Она была уверена, что Егор всё ещё там, на перроне, смотрит на неё через вагонное стекло…
- Ну, что, распрощались? – Рита насмешливо посмотрела на Любашу, когда та, наконец-то, отыскала своё купе, - А ничего у тебя парниша… Крутой…
- Разве? – Люба как можно равнодушнее пожала плечами, - Обыкновенный.
- Пальтецо штуки на две баксов тянет…
- Понятия не имею, - закинув сумку на верхнюю полку, Люба повесила куртку на вешалку и устроилась возле двери, - и ценника не видела.
- И без ценника видно. Дорогой мужичок, - Рита бросила на Любашу ещё один любопытный взгляд, - Где же ты его подцепила?..
- А что?.. – Люб недолюбливала чуть хамоватую Риту, которой роль разлучницы в рок-опере очень подходила.
- Да ничего, - та пожала плечами, - всегда удивлялась, где таких мужичков цепляют?
- Так и ты подцепи, - Люба угрюмо усмехнулась, хорошее с утра настроение было испорчено встречей с Егором, - он, кстати, свободен.
- Свободен?! Так это же – твой… разве нет?
- Уже нет. Действуй, - Любаша невольно покосилась на Татьяну. Она вдруг решила больше не скрывать своего разрыва с Егором.
С какой стати? Она – свободная девушка, ни перед кем не обязана отчитываться о своей личной жизни.
- Девки, что, больше говорить не о чём, только вот о мужиках, в поезде… - Танька состроила недовольную мину, - Давайте на концерт настраиваться…
- Тань, ты чего? – Рита удивлённо посмотрела на неё, - Больше суток до концерта, ещё двадцать раз настроимся. Тем более, уж вам-то с Любкой…
- А что, мы какие-то особенные? – исподлобья посмотрела на неё Любаша, - Почему это вам нужно настраиваться, а нам - нет?
- Потому, что мы не на подпевке, - Рита всегда подчёркивала свою принадлежность к основным исполнителям ролей, возводя это чуть ли не в социальный статус, - вам-то чего настраиваться?
Любаша хотела ответить, что она с большим удовольствием будет продолжать работать на подпевке, чем изображать на сцене отъявленную стерву, но вовремя остановилась, помня о предупреждении Натальи.
Рита, красивая, темноволосая, кареглазая девушка, почему-то раздражала Любу с самого первого дня их знакомства. Сначала Люба не могла себе объяснить, почему, даже не проронив ни слова, та вызывает у неё острое неприятие. Позже, приглядевшись, она всё поняла… поняла – в глубине души, но так и не призналась себе в открытую, что неприязнь идёт вовсе не от скверного характера Ритки… а от её явного сходства с московской продюсершей Аллой Сафоновой, так внезапно и без труда укравшей у неё Даниила…
Вспомнив о своём всё ещё любимом парне, Люба мужественно попыталась переключить свою память на что-нибудь другое, и у неё это почти получилось…
…Билеты были собраны, проводница раздала всем постель, и молодые артисты кучками собрались в трёх купе: «патрули», Наташа, Элеонора, Милена, которая сопровождала свою дочь Машу, и Юлия – корреспондент канала «Культурный город», а заодно жена Виктора Мазура – в одном, а вокалисты и танцоры вперемешку разбились на два «лагеря». Везде было довольно оживлённо и весело, особенно там, где оказалась Люба. Мест на нижних полках не хватало, и некоторые девушки сидели на коленях у парней. Дружный хохот то и дело сотрясал стены купе, вылетая через раскрытую дверь и распространяясь по всему вагонному коридору. Любаше тоже пришлось устроиться на коленях у Антона – когда она вошла в купе, то другого варианта найти себе местечко не было, и она, чуть поколебавшись, присела к нему на одну ногу, стараясь не смотреть на Таньку, которая пришла раньше и заняла место в углу, у окна. На Антона Люба тоже старалась не оглядываться, всей спиной ощущая его совсем не равнодушные взгляды…
- Ребят, потише ржём… - Наташа весело заглянула в их купе, - вас у машиниста слышно!
- А мы шьто, ещьё и с машинистом едьем?! – Мигель, темнокожий танцор, устремил на неё свой испепеляюще-влюблённый взгляд. Несмотря на акцент, он довольно хорошо говорил по-русски и даже пытался шутить.
- Пока ещё с машинистом, - в тон ему ответила Наташа, - но, если будете так ржать, то он спрыгнет на ходу.
- Фигнья, доедьем! – под новый хохот Мигель махнул рукой, - Рьелсы никуда не дьенутся!
- Та-а-ак… - заметив на столе, среди пачек с соком и бутылок с газировкой пакет с семечками, Наташа нахмурилась, - Кто семечки грызёт? Признавайтесь!
- Наташ, это не мы, - Алёна подала голос откуда-то из угла, - это балеруны грызут.
- Значит, так, - Наталья приняла строгий вид, - я знаю, что все в курсе, но инструктаж я с вами всё же проведу. Семечки вокалистам не грызть, холодную воду не пить, мороженого не есть, а балерунам… - она обвела взглядом парней из подтанцовки, - не прыгать с поезда на ходу! Дублёров у нас пока нет, всё только в стадии подготовки, поэтому огромная просьба ко всем: берегите себя!
- А тьебя?
- И меня, - кивнув, Наташа в упор посмотрела на Мигеля, - меня тоже берегите, чтобы я не нервничала, потому, что у меня дублёрши вообще нет, и не предполагается.
- Ест, товарьиш геньерал! – парень шутливо взял «под козырёк», - Разрьешите вопрос?
- Вольно, разрешаю.
- Почьему певцам нелза семьечки?
- Голос портится. Вопросов больше нет?
- Ньет!
- Тогда выйди, - Наташа кивнула на дверь, - у меня к тебе особый разговор.
Пропустив мимо себя темнокожего танцора, Люба невольно прислушалась – Наташа отошла недалеко от открытой двери их купе, так, что их разговор с Мигелем был очень даже слышен.
- Мигель, я просила тебя не покупать Маше мороженого. Она такая же вокалистка, как и остальные, но она – ребёнок, и не всегда может отказаться от того, что любит. Я говорю тебе это наедине затем, чтобы другие не услышали. Меня попросила об этом Милена, она не хочет, чтобы Журавлёв знал, потому, что он может и по морде заехать. Я же уже просила тебя об этом?
