- Но волос… Ритка сказала, что у неё был Наташин волос, и она сожгла его над отваром…
- Ну, и что. Сожгла и сожгла. Про волос я вообще придумала, чтобы тебе труднее было всё исполнить… Ты же для Данилки своего траву-то просила… Я и думать не могла, куда всё скатится.
- Простите меня, тётя Оля… Я же ещё Вере хотела эту траву отдать, для Серёги… А потом подумала, вдруг, ему только хуже будет, это же вы собирали… В общем, я ей в аптеке какой-то сбор купила и отправила… Только вы ей не говорите!..
- Разницы нет, кто собирал… Это я тоже нарочно людям говорю. Ведь, когда человек хочет легко проблему свою решить, он на всё готов… А я такая дура, что отказывать не умею… Вот и придумала себе оправдание…
- Господии-и-и… - протяжно проговорила Любаша, схватившись ладонями за лицо, - Как хорошо-то… У меня как будто гора с плеч упала!..
- Это я виновата, дура старая… - тяжело вздохнула Ольга Павловна, - Не могу отказать!.. Хоть и не настоящая трава, а вон сколько бед наделала!.. Учила ведь меня жизнь, учила… Да недоучила, видимо!..
- Как это?..
- Грех на мне, Любаша… Огромный грех. За него сейчас сын мой расплачивается…
- Серёжка?! – Любаша удивлённо застыла, - Как расплачивается?!
- А вот так… Здесь, в этом доме, ещё мои бабка с дедом жили. Дед-то на войне погиб, а бабушка с матерью моей так тут и остались. Обе были травницами. И меня потом учили, с самого детства ремесло передавали. А Смольниковы свой дом купили, когда я в восьмой класс перешла… Валера у них был младшим, старшие-то сыновья уже взрослыми были, а Валера – мой ровесник, но на класс старше. Парень он был видный, и характер хороший – и не сказать, что тряпка половая, но и не наглый, не хам… Знал себе цену, но не набивал. Девчонки за ним стаями гонялись… Он и мне нравился… Да только влюбился в Свету, в свою одноклассницу.
- В эту самую? С которой он сейчас живёт?..
- В неё. Любовь была у них… Ну, сейчас говорят так, а раньше говорили – «ходили» они. Другие-то девчонки постепенно отступились, кроме одной… Звали её Зина, училась в параллельном. Раньше говорили – «бегала» она за ним. Ну, вот, бегала-бегала, да всё без толку… Не обращает он на неё внимания, и всё тут… Вроде и девка вся из себя… да не по сердцу.
- И – что?.. – Ольга Павловна рассказывала так интересно, что Люба аж затаила дыхание.
- Ну, и вот, - та скрестила руки на груди, - как-то приходит эта Зинка к моей матери. И просит дать ей приворотное зелье… А я в своей комнате сижу, да всё слышу… Как она только мамку не упрашивала, а та – ни в какую! В конце концов, выгнала Зинку взашей. Иди, говорит, домой, да расти быстрее, больно рано, говорит, такие вещи просишь… На другой день Зинка подходит ко мне… и тоже просит помочь ей с приворотом. Наплела, что для старшей сестры, да я-то знала, на кого она глаз положила…
- И- что?.. Вы ей помогли?..
- Сначала-то я не хотела. Валера-то и мне нравился. А вечером иду домой, смотрю – они со Светой целуются… Не знаю, какая меня муха укусила, но так мне обидно стало… Да ладно бы, я совсем за ним убивалась, так нет же!.. Нравился, но не до смерти!.. А вот взяла, да на следующий день стащила у матери я ту траву… я уж знала, какую… Да отнесла её Зинке. Уж не знаю, как она ему её давала… Да только получилось у неё…
- Да вы что?.. – заворожённая рассказом, Люба слушала буквально раскрыв рот, - А потом?..
- Стали они со Светой ссориться. С выпускного, говорят, уходили порознь… Зинка всё возле Валеры крутилась… Мне потом девчонки рассказывали, что вешалась на него, как ведро на коромысло…
- А он?..
- А он-то, вроде, к ней всё никак… То есть, она своего-то добилась, со Светой их рассорила… А вот к себе не получилось привязать. Тут он в армию ушёл… А через два года вернулся с невестой, с Надюшкой… И так у них всё вышло лихо… Он до этого приходил на побывку, ехал через областной… Пока ждал автобус, пошёл погулять, и Надю встретил на остановке… И так влюбился, что адрес ей оставил, и она ему свой дала… Переписывались, а когда он со службы ехал, сразу – к ней… Неделю у неё побыл, да и привёз сюда, домой… Через полгода поженились. Надя его очень любила, из такого города огромного да в наше захолустье переехала… Она в музыкальной школе преподавала, а Валера водителем работал… Через год Наташа у них родилась, копия – Надюшка… Волосы белые, а глаза – карие. Такая вот порода! И характером вся в мать – тихая, добрая… и такая же безответная.
- А что с ней случилось?.. С Надей?..
- Убили её. Шла вечером с работы, и один дурак пьяный – ножом… Валера всегда её встречал, а в тот вечер, как на грех, в гараже задержался, - тяжело вздохнув, Ольга Павловна смахнула слезу со щеки, - Надюшку-то все любили… пол города провожать вышло. Валера сильно убивался… А Наташа в себя ушла, думали, умом тронется девочка… Ни с кем не разговаривала… В прошлый раз приезжала, мне призналась, что окончательно отошла только через несколько лет, когда Диму своего встретила… Говорит, душа излечилась.
- А в чём ваш грех? – Люба удивлённо смотрела на Ольгу, - Вы же не виноваты…
- Да как не виновата? А траву приворотную Зинке кто давал?..
- Так то давно было, тем более, что не подействовало…
- Ещё как подействовало. Зинка-то неумеючи всё сделала… От Светы его отвернула, да не тот заговор сказала. Хотела сделать, чтобы разлука между ними как смерть встала – навеки… А заговорила, что встреча им через смерть суждена. Так и вышло – после Надиной смерти они и встретились… Так и сошлись, у обоих уж по дочке было. Только я думаю, что сильнее, чем Надю, Валера-то уж никого любить не будет.
- А он… знает, что вы Зинке помогали?
- Не знает. Никто не знал, кроме самой Зинки и мамки моей. Я после того, как Надю схоронили, в себя прийти не могла… Меня муж бросил, когда Серёжка совсем маленьким был… Я и думала, что это мне наказание… Матери призналась. Она мне и сказала тогда, что грех не только на Зинке, а и на мне. Нельзя такие вещи делать, и помогать нельзя… Вот и расплачиваемся… Я всю жизнь одна… А Серёжка в Наташу влюбился, как присушили его. За меня кару несёт… И женился, и всё у них хорошо… А он как тот волк на полную луну – нет-нет, да навалится на него тоска… Вот и смотрит по ночам на Наташу… А я помочь ничем не могу. За то, что чужую любовь оборвала, так моего сына карает, да и Надюшка тоже на моей совести…
- Неужели не пройдёт у Серёги?..
- Может и пройти… Когда Господь смилостивится… А, может, и нет… А я с тех пор даже дома эти травы не держу… Если кто сильно просит – даю вот как тебе…
***
- Ну, вот видишь, - услышав пересказ её ночного разговора с Ольгой Павловной, Егор улыбнулся, - я же говорил, что ерунда всё это…
- Теперь можно ехать домой… - сидя рядом с ним на крыльце, Любаша положила голову ему на плечо и устало закрыла глаза, - Теперь можно домой…
- Сейчас… - он взглянул на наручные часы, - Через пару часов, думаю, будет можно и пойти.
- Пойти?.. – Люба удивлённо заглянула ему в лицо, - Куда – пойти?..
- Домой, - он пожал плечами, - к твоим родителям. Что ж мы, зря приехали?
Глава 31.
Дверной звонок, раздавшийся ранним воскресным утром в квартире Пучковых, застал Тамару Васильевну в постели. Открывала она ещё сонная, но увидев на пороге свою «заблудшую» младшую дочь в сопровождении Егора, проснулась окончательно.
- Господи!.. – запахивая халат на груди, женщина от неожиданности отступила назад, - Люба?!
- Здравствуй, мам… - Любаша не знала, что делать – то ли обнять мать, то ли подождать её собственного родительского порыва, - А мы – вот… приехали…
Обстановку разрядил Егор, который не растерялся и абсолютно по-родственному чмокнул ошарашенную неожиданным визитом женщину в щёку и протянул ей купленную в круглосуточном магазине огромную коробку конфет. Глядя, как он, не дожидаясь приглашения, разувается в прихожей, Тамара Васильевна, наконец, вышла из ступора, и, расцеловав таки Любашу, позвала гостей в квартиру.
