– Что ж вы своих медиков не вызвали? – мрачно поинтересовался Нилыч.

– Каких таких своих?

– С Потерянной подстанции, – пояснил Нилыч, не обращая внимания на злобное шипение требовавшей заткнуться Люси.

– Они такие ж мои, как и твои. Да и себе дороже у них лечиться… В общем, треп закончили. Берем манаточки и вытряхаемся из машины. – И бандит сделал недвусмысленное движение стволом винтовки.

Я вылез… Вынул из салона ящик. Сунул на место, в карман, свою миниатюрную начальницу. Захватил мешок с растворами и пошагал в лес за встретившей нас троицей.

Командир (атаман?) разбойничков лежал на куче сухих листьев, прикрытой дорогой меховой шубой. Не менее роскошный мех укутывал его сверху. Лицо атамана было бледно, на лбу крупные капли пота. Увидев нас, он выпростал наружу замотанную окровавленным бинтом руку, выше локтя перетянутую умело наложенным жгутом с закруткой. Его, судя по всему, наложили давно – рука уже посинела.

По команде Люси я разрезал бинт, открыв небольшую ранку чуть ниже локтевого сгиба. Ее размер отнюдь не должен был вызвать такой паники. Обилие крови, вероятнее всего, объяснялось наличием жгута.

Зачастую, прослышав о том, что при кровотечении нужно пережать поврежденный сосуд, люди накладывают закрутку по делу и не по делу. Между тем когда задета вена, жгут прилаживается не выше, а ниже раны. В противном случае кровотечение только усиливается.

Люси, бормоча себе под нос что-то в том же роде, повелела мне снимать закрутку. Я развязал узел и начал потихонечку отпускать жгут. Тут же мне прямо в лицо, залепляя глаза, ударил шипящий фонтан алой горячей крови. Артерия! Нужно признать, разбойники, оказывая помощь, не ошиблись. Зря я на них грешил. Впрочем, оно и неудивительно. В чем в чем, а в ранениях они, при их-то профессии, соображать должны.

– Вашему командиру – срочно нужно в больницу! – заявила Люси.

Тот еле заметно качнул головой.

– Нет! – перевел стоявший ближе к нам бандит. – Лечите здесь!

– Это невозможно!

– Вы очень постараетесь, – приподнял тяжелую винтовку говоривший, – и сделаете все возможное. И не дай бог…

Мы переглянулись. Выхода не было. Очевидно, что в случае отказа живыми нам отсюда не выбраться. Если клиент при нас склеит ласты – тоже.

– Чем же это его так?

– Арбалет…

Зашипела и полезла из раны бело-розовая пена перекиси водорода. Промокнув ее, я легко нашел хвостик перерубленной артерии и наглухо перекрыл его, защелкнув хирургический зажим.

Нормального шовного материала – шелка или капрона-у меня, конечно, не было. «Скорой помощи» в принципе запрещено заниматься подобной практикой – на это есть больницы и травмопункты. Но нашелся моточек тонкой рыболовной лески у кого-то из бандюг – будучи промытой в спирте, она оказалась вполне пригодна для наших целей.

– Пусти-ка меня! – потребовала мышка. Усевшись на руке пациента, она залезла в рану лапками и ловко наложила лигатуру на сосуд.

Разбойнички тихо дивились нашей хирургии. Отпущен зажим – артерия не кровит, ура!

Зашили рану той же леской. Люси аккуратно совмещала краешки раны безо всякого инструмента, а я накладывал швы обыкновенной швейной иголкой. Главарь стойко терпел наши манипуляции, не издав ни звука. Только побледнел еще сильнее да зрачки расширились до невероятного размера.

Зажурчал раствор в капельнице – ну, вот и все.

– Снять капельницу сами сумеете?

– Чего там не суметь, невелика хитрость. Можете быть свободны. К машине вас проводят.

– А заплатить? – нахально вопросила Люси.

– Вам уже заплатили. Разве ваши жизни – недостаточная плата? Спасибо еще должны сказать, – начал было разоряться тот из разбойников, что толковал с нами на дороге, но замолчал, повинуясь жесту главаря.

– Дай денег врачам, – прохрипел атаман.

– Но… – начал было бандюга.

– Как следует дай, слышишь!

Разбойник с недовольным видом извлек из жилета несколько золотых монет и протянул нам. Я аккуратно ссыпал их в карман и собрался отчаливать.

– Эй, а где тут у вас умыться можно? – окликнула молодцев Люси, недовольно разглядывая окровавленные лапки.

– Нет, ну ты нагла, крысюка, до беспредела! – изумились лесные обитатели, – Может, ты еще и жрать попросишь?!

– Вообще-то совсем не мешало бы. Кстати, что у нас сегодня на обед? – невозмутимо поинтересовалась моя начальница.

Бандиты разинули рты, поражаясь такому невиданному доселе хамству.

Главарь, ворохнувшись на своей импровизированной постели, зашелся хриплым смехом. Смех, впрочем, оборвался легким стоном – видимо, потревожил раненую руку. Он поманил нас к себе и, пошарив здоровой конечностью под шубой, извлек откуда-то тяжелую бляху, тускло блеснувшую желтым металлом.

– Молодцы, медицина! Сам нахал, потому нахалов люблю. Возьмите, вам может пригодиться. Эй, Клешня! Накорми врачей и дай им чего попросят с собой.

Я опустил весомую бляху в карман и прошествовал с Люси на плече за колчеруким членом банды на обширную поляну, где толпа пестро одетых лесных братьев жарила на костре нечто, сильно смахивающее на целую бычью тушу.

Вымыв руки и лапки в ручейке с ледяной кристально чистой водой, мы с начальницей получили приглашение присоединиться к пиршеству Однако его пришлось отклонить – сколь ни велик был соблазн перекусить в тенечке на изумрудной траве, не след сразу забывать о том, что нас ждет несделанная работа. Разбойнички завернули нам в скатерку несколько больших, аппетитно зажаренных кусков, истекающих коричневым соком, и десяток румяных пышных хлебцев.

К угощению были присовокуплены горшочек с приправой и объемистая фляга с самодельным темным пивом, благоухание которого привело Люси в состояние совершенного восторга. Нагруженные снедью, мы умиротворенно убыли к своему автомобилю.

Лопать пришлось на ходу, но делали мы это долго и с большим аппетитом, похрустывая поджаристой корочкой и выбрасывая в окошки неисчислимое количество обрывков бинта, которыми вытирались жирные рты и конечности. Острейший зеленый соус из неведомых, но замечательно душистых трав был изумителен.

Сыто рыгая, извлекли на свет божий приманчиво булькающую баклажку. Люси кушала пиво все из той же мензурки. Нилыч, решив присоединиться к выпивке, затребовал стакан. Такового в наличии не оказалось, что вызвало недовольное ворчание: «И какая это зараза неукомплектованную машину в рейс выпускает?»

Фляга переходила из рук в руки. Густое крепкое пиво прекрасно дополнило трапезу.

Глава седьмая

За столь приятным занятием мы и не заметили, как пролетело время. Лесная колея кончилась, не принеся более приключений, и автомобиль ворвался в лабиринт рек, речушек, ручейков, стариц, протоков, больших озер и крохотных лужиц. Дороги в прямом смысле этого слова здесь не было. Колеса то шуршали по сухому камышу, то скользили по светлым луговинам поймы, то вязли, прокручиваясь с визгом, в речном песке.

Нилыч закладывал умопомрачительные виражи, неведомым образом уверенно определяя направление.

– Озерный край, – молвила мышка, – скоро будем на месте.

То там то сям виднелись свайные деревушки, прилепившиеся к урезу воды, с рыбацкими лодками у причалов и растянутыми для просушки сетями. Флотилии парусных суденышек бороздили озерную синь. Белые чайки падали из поднебесья и резко взмывали вверх с добычей в клюве, роняя с оперения хрустальные капли. Солнце отражалось от многочисленных водяных зеркал, ослепляя рыжими бликами. А над всем этим великолепием вставали один за Другим дрожащие мосты радуг.

Деревня Выселки представляла собой лезущее на взгорок скопище домишек, со стенами, плетенными из тростника и обмазанными глиной, с тростником же крытыми крышами. Не хотел бы я зимовать в таком сооружении! Лачугами, впрочем, их тоже назвать нельзя, ибо были высоки и казались просторными.

Дом, куда нас вызывали, нашелся без малейших затруднений, несмотря на полное отсутствие нумерации. По Деревням – испокон веку так. Даже если и есть номера, их никто не знает. Нужно просто высунуть голову в окно и спросить ближайшего аборигена, где живет такой-то. Соответственно мы и поступили.