- Пока я решаю, по причине тебе известной, когда Ты сможешь уйти, - снизошёл я до объяснений, - Ты всё ещё служишь мне, как моя рабыня, не так ли?

- Да, Господин, - отозвалась она.

- Хорошо, в данный момент я не собираюсь, отдавать тебя.

- Пожалуйста, Господин, - заканючила рабыня.

- Вы раздета и привлекательна. Сейчас я собираюсь взять тебя снова, пока у меня есть свободное время.

- Пожалуйста, Господин! – попыталась протестовать она.

- Ты, возражаешь? – деланно удивился я.

- Нет, Господин, - испуганно отозвалась Виньела.

- И как Ты собираешься отдаваться мне?

- С совершенством, как мне приказал мой господин, - она посмотрела на меня, и засмеявшись сказала: - Вы – грубое животное. Вы же отлично знаете, что легко заставите меня отдаться с совершенством, желаю ли я того или нет!

- Возможно, - скромно сказал я.

- Скромный тарск! – смеялась она, но через мгновение её смех сменился стонами и криками страсти.

- О! – кричала Виньела. - О! О-о-о-о!

- Пожалуй, Ты права, - усмехнулся я.

- Да, - простонала она, задыхаясь. - Да!

- В дальнейшем, Ты всегда будешь издавать подобные звуки, говорящие о твоём возбуждении, - велел я.

- Да, - согласилась она. - Да.

У этой уловки, вынуждения рабыни показывать голосом её ощущения, есть тройное назначение.

Во-первых, это помогает усилить ответную реакцию рабыни, она, отвечая на ласку, дополнительно возбуждается своими собственными звуками страсти. Во-вторых, эти звуки, её беспомощные стоны и крики, её всхлипы и вздохи, её тяжёлое дыхание, доставляют удовольствие её хозяину и могут дополнительно возбуждать его. В-третьих, звуки помогают владельцу в его контроле над рабыней. Посредством их, он может составить для себя карту её тела, изучая свою собственность, находя её самые чувствительные зоны воздействие на которые делает рабыню сексуально беспомощной, и изменяя характер и ритм своих прикосновений, изучить, как они могут наиболее эффективно и блестяще использоваться, чтобы сделать тело невольницы своим союзником в деле превращения её в ещё более уступчивую и сногсшибательно беспомощную рабыня, какую только возможно воспитать.

- О-о-ох! – приглушённо простонала она.

- Как только я закончу с тобой, - сказал я, - то встану и щёлкну пальцами. Ты должна без лишней суеты, встать и идти за мной, спокойно, покорно и, конечно же, следуя за мной по пятам, как простое животное, которым Ты и являешься, к вигваму твоего хозяина.

- Да, Господин, - тяжело дыша, проговорила девушка и снова застонала. – О-о-о. О-о-ох!

Я улыбнулся про себя. Мелкое животное всё же обмануло меня. Но я подумал, что моя месть на ней была соответствующей.

- О-о-ох! - она кричала из последних сил. – О-о-о! О-о-ах!

Да, решил я, полностью подходящей.

10. Улучшенная рабыня вернулась к своему господину

Мы подошли и встали перед вигвамом Кэнки. Наш владелец не заставил себя долго ждать и вскоре появился на пороге своего жилища.

Кающаяся рабыня Виньела немедленно, пала пред ним на колени, затем на живот.

- Ты можешь поцеловать его ноги, - подсказал я, и она не став упускать шанс, принялась целовать ноги своего господина.

- Я был рассержен ею, - сказал мне Кэнка.

- Она знает, - ухмыльнулся я.

Кэнка наклонился, за волосы поднял девушку на колени, и согнул её в спине, а затем покрутил, осматривая со всех сторон.

- Она, не выглядит так, как если бы её сильно воспитывали, - заметил он.

- Я думаю воспитание, которому она была подвергнута, окажется подходящим, -пообещал я. – Конечно, если этого не произойдёт, его можно будет удвоить или утроить.

- Это верно, - согласился Кэнка, и отпустил волосы Виньелы, которая тут же очутилась на животе у его ног. Умоляюще она, как и прежде, продолжила прижимать свои губы к его мокасинам.

- Как Ты думаешь, она стала лучше? - спросил Кэнка.

- Мне так кажется, - ответил я, и посмотрел вниз на девушку. У меня было мало сомнений, что она извлекла свои уроки.

Кстати, всегда ожидается, что умная и образованная женщина, быстрее изучит уроки своей неволи, и поймёт что, теперь, она - рабыня, намного быстрее, чем бестолковая женщина из низов. Некоторым глупышкам, бывает, требуются целых два дня для того, чтобы они узнали, что на их горле действительно находится ошейник. Если же рабыня продолжает упорствовать, то она ничего не добивается этим. От неё просто избавляются.

- Именно на это я и надеюсь, - сказал Кэнка, - что она не будет повторять свои прежние ошибки.

- Я не думаю, что впредь она совершит подобные глупости, - пообещал я, - и конечно, если она окажется, в чём-то не приятна, она может быть быстро и просто принуждена к подчинению.

- Она отзывается на ласку хлыста? - поинтересовался Кэнка.

- Да, с этим она хорошо знакома.

- А на прикосновение хозяина?

- Да, и как подобает рабыне беспомощно и великолепно.

- Хорошо, - сказал он, сделал шаг назад от кающейся девушки, валявшейся на животе в пыли, и целуя его ноги вымаливающей его прощение и милосердие.

- Ты твердо решила улучшить свою приятность для твоего господина? - строго спросил я у лежащей в пыли рабыни.

- Да, Господин, - ответила девушка, не поднимаясь с живота.

- С Вашего разрешения, - обратился я к Кэнке.

- Конечно.

- Ты можешь на время прервать демонстрацию своего нового отношения к твоему господину, - разрешил я ей.

- Да, Господин, - отозвалась она, и, поднявшись на руки и колени, опустив низко голову, вползла в вигвам Кэнки.

Он озадаченно посмотрел на меня.

Через мгновение она снова появилась на пороге вигвама, так же как она вошла в него, ползком со склонённой головой. В её маленьких, прекрасных белых зубках она несла тяжелый, плетёный из кожи хлыст с расшитой бисером рукояткой. Удивлённый тем, что это сделано без его приказа, Кэнка смотрел, как девушка несла ему хлыст. Она выпустила инструмент наказания изо рта у его ног, и затем встала перед ним на колени с опущенной головой. Её руки лежали на бёдрах, колени были широко расставлены. Это положение колен указало, что она признавала себя женщиной, удерживаемой в самой глубокой и самой интимной форме рабства.

- Таким образом, она показывает своё новое понимание её статуса. Таким образом, она показывает на своё новое отношение к своему господину, - объяснил я действия девушки.

Я видел, что Кэнка полностью одобрил то, что он увидел.

- Вот она, униженная и покорная рабыня. Её кличка - Виньела. Она -собственность воина Кэнки из клана Исбу племени Кайила.

- Подними голову, посмотри на меня, - приказал Кэнка своей рабыне.

В её глазах стояли слезы.

- Она хочет говорить, - намекнул я.

- Ты можешь говорить, - разрешил Кэнка.

- Я ваша, и я люблю Вас, мой Господин, - сказала девушка, и снова опустила голову.

Кэнка наклонился и, подняв с земли хлыст, указал им, что девушка должна войти в вигвам. Виньела поползала внутрь, всё также не поднимая головы.

- Я вижу, что Ты возвратил мне рабыню лучше, чем та, которую я послал тебе.

Я промолчал, лишь пожал плечами.

- Я очень доволен, - похвалил меня Кэнка.

- Это доставило мне удовольствие.

- Мне не хотелось бы убивать её, - признался он.

- Я не думаю, что теперь это будет необходимо. Мне кажется, Вы увидите, что она - хорошая рабыня, и что теперь всё в порядке.

Кэнка усмехнулся.

- Она внутри, и ждёт своего господина, - напомнил я.

- Спасибо, - поблагодарил меня Кэнка, и вдруг добавил: - мой друг.

- Это был пустяк, мой друг.

Кэнка вошёл в свой вигвам, и мгновением спустя я услышал восторженный крик Виньелы, несомненно, сжатой в его объятиях. Я сам прежде, чем мы покинули вигвам Кувигнаки, предложил ей трюк с хлыстом. Я подумал, что это могло бы понравиться Кэнке, и дать Виньеле возможность наглядно, выразительно безошибочно продемонстрировать, что теперь она чётко знала свой статус, и не желала быть чем-то кроме как полной рабыней её господина.