В это время Пальчиков выполнял необычное для кораблестроителя задание: Адмиралтейств-коллегия поручила ему построить понтонный мост через Неву. Для этой цели пришлось предварительно создать несколько десятков крупных понтонов, явившихся основанием этого огромного сооружения, оборудованного специальными воротами для пропуска кораблей и иных судов.

Происходя из знатного рода и будучи обладателем значительного состояния, которое пополнилось щедрыми наградами Петра, Филипп Пальчиков держал себя независимо и после смерти своего друга и покровителя Петра даже позволял себе известные вольности в обращении с начальством. Так, он осмелился не выполнить решение Адмиралтейств-коллегий, пытавшейся передать достройку „государева" корабля „Петр I и Н" иностранному мастеру Броуну. Пальчиков приказал часовым на корабле: „Корабельного мастера Броуна, чужестранных иноземцев, чернецов, попов и прочих гулящих людей на корабль не пускать" [12]. Хотя Пальчиков и получил взыскание за ослушание, но своего добился – достраивать корабль оставили его под наблюдением всех отечественных мастеров.

В царствование Анны Иоанновны и при правлении ее фаворита Бирона содеянное Петром предавалось забвению. Стал приходить в упадок и созданный им флот. Все это возмущало верного соратника Петра Филиппа Пальчикова, который не боялся вслух высказывать свое недовольство и попал за это в немилость. Его убрали из столицы и отправили сначала в Казань, а затем еще дальше – в Астрахань, наказав произвести опись местных лесов, а также руководить ремонтом судов Каспийской флотилии. Находясь в Астрахани, фактически в ссылке, Пальчиков и тут проявил свои качества опытного кораблестроителя и организатора. Наладив организацию судоремонта, он за три года сэкономил казне на ремонте судов более 40 тыс. руб. – по тем временам немалую сумму.

Вернула в Санкт-Петербург Пальчикова лишь Елизавета, которая присвоила Пальчикову чин статского советника, соответствовавший по табелю о рангах генеральскому.

Последние годы Филипп Петрович Пальчиков часто болел, проживал он в своем имении в Псковской губернии, где и скончался на 66-м году жизни (в 1744 г.). Похоронили его на территории имения.

За многолетнюю деятельность на поприще кораблестроения Пальчиков разработал чертежи и росписи для нескольких десятков различных судов, построил более двухсот. Он многое сделал для расширения и оборудования отечественных верфей.

Филипп Пальчиков был первым отечественным кораблестроителем, получившим инженерную подготовку в отечественном учебном заведении. Он стал первым отечественным инженером-кораблестроителем, занимавшимся разработкой вопросов судоподъема и докового строительства, а также положил начало организации планового зимнего ремонта судов флота.

Расскажем еще об одном „птенце гнезда Петрова", который хотя и не был кораблестроителем, но имел непосредственное отношение к вооруженным кораблям и иных судов Балтийского флота в период его создания. Речь пойдет о видном русском артиллеристе первой четверти XVIII в. Василии Корчмине.

Родился Василий Дмитриевич Корчмин примерно в 1670 г. в Брянском уезде, где его отец имел обширное поместье. Дворянский сын в звании стольника он был в 1691 г. зачислен сержантом в бомбардирскую роту лейб-гвардии Преображенского полка. Вместе с другими бомбардирами роты Корчмин строил суда для Переяславской флотилии, а затем галеры для Азовских походов, в которых участвовал в качестве рядового матроса.

Когда Великое посольство отправлялось в 1697 году за границу, Корчмин был включен во второй десяток отряда волонтеров при нем. Вместе с группой из нескольких бомбардиров, изъявивших желание изучать бомбардирское дело – пиротехнику и артиллерию, он был оставлен в Саксонии. В течение последующих трех лет Корчмин с товарищами изучал артиллерийскую технику, боеприпасы, пиротехнику, баллистику и математические науки.

В 1700 г. Василий Корчмин возвратился на родину грамотным и квалифицированным артиллеристом и сразу стал разрабатывать чертежи и росписи для артиллерийского вооружения строившихся судов. Так, в 1703 г. ему удалось сконструировать батарею из четырех-пяти пушек для галеры, мощь огня которой была в полтора раза больше, чем на иностранных судах того же класса. Он разрабатывал проекты артиллерийского вооружения почти для всех „государевых" кораблей, которые закладывал сам Петр.

Корчмин в 1711 г. выступил с предложением оборудовать корабли печами для накаливания пушечных ядер. Раскаленные ядра, по его идее, должны были поджигать корпуса деревянных вражеских кораблей. Он предлагал вооружать корабли ракетными установками для стрельбы зажигательными ракетами. Позднее поступило новое предложение Корчмина об оборудовании специально выделенных кораблей огнеметными трубами, конструкцию которых он также предложил.

Известно, что Петр, который сам увлекался пиротехникой, с большим интересом отнесся к предложениям Корчмина. По его указанию были оборудованы зажигательными ракетами и трубами два 32-пушечных фрегата – „Ландсоу" и „Св. Яков". Сохранилось до наших дней боевое наставление по использованию этими фрегатами в бою их нового „секретного" оружия. Можно предположить, что наставление было разработано Петром при непосредственном участии Василия Корчмина.

Хотя и не удалось обнаружить документальных данных о том, что „огненные трубы", которыми собирался вооружить свое „потаенное" судно Ефим Никонов, были заимствованы с упоминавшихся выше фрегатов, однако весьма вероятно, что это была попытка осуществить одно из предложений артиллериста Корчмина.

В последние годы Северной войны Василий Корчмин оборудовал артиллерийские батареи на острове Котлин и руководил сам его артиллерийской обороной. Он же командовал в 1722.г. русской артиллерией в Персидском походе и отбивал атаки врага на лагерь отечественных войск у реки Сулак.

Когда Петр стал осуществлять свой заветный замысел об объединении внутренних водных путей России в единую водную систему, он привлек своего образованного соратника к изысканию трасс будущих каналов, которые должны былс соединить реки Волхов и Неву, Мету и Мологу, и Корчмин отлично выполнял царские поручения.

Этот выдающийся русский артиллерист дослужился до высоких чинов, став генерал-майором артиллерии и одновременно майором лейб-гвардии Преображенского полка. Умер Василий Дмитриевич Корчмин после 1728 г.

В числе волонтеров Великого посольства, а также отдельно были направлены за границу обучаться кораблестроению несколько десятков недорослей – боярских и дворянских сынков в возрасте от 17 до 20 лет. Почти вес они отправлялись за границу по принуждению, в учении были нерадивы и по возвращении в Россию не выдерживали экзамена, которому их подвергал сам Петр. Однако были исключения. Так, в числе волонтеров первого десятка находился семнадцатилетний сын видного сподвижника Петра – астраханского воеводы князя Бориса Алексеевича Голицына – Алексей Борисович Голицын. Изъявив желание обучаться ботовому и галерному делу, из Голландии он был отправлен для обучения в Венецию, где работал в местном арсенале. Петр был вполне удовлетворен приобретенными юным князем знаниями и сразу же произвел его в ботовые мастера, направив ведать кораблестроением в Астраханском адмиралтействе. В течение нескольких лет (по 1703 г.) князь Голицын добросовестно строил в Астрахани гекаботы и другие суда. Однако затем он был отозван в Санкт-Петербург и направлен для дальнейшей службы в армию. В 1711 г. он в чине полковника командовал полком в Прутском походе.

Также недолго занимался кораблестроением и происходивший из дворянской семьи комнатный стольник Федор Федорович Плещеев, который был в числе волонтеров Великого посольства, вместе с царем работал и обучался на верфи Ост-Индской компании в Амстердаме. Отбывая из Амстердама в Англию, Петр оставил там за старшего Федора Плещеева и регулярно получал от него доклады об успехах оставшихся волонтеров. Из Голландии Плещеев выехал в Венецию, где специализировался на строении галеасов. Возвратившись в Воронеж, Петр присвоил ему звание корабельного мастера и направил в качестве строителя корабля в одно из „кумпанств" на место неудачного голландского мастера. Имя Федора Плещеева числится в списках отечественных кораблестроителей лишь по 1702 г. Видимо, выходец из аристократической семьи, в дальнейшем он отошел от кораблестроения, избрав другой путь для продвижения по службе. Он занялся военно-административной и интендантской службой и к 1720 г. дослужился до полковника.