Но чем же отличается тогда Бунд от буржуазных националистов?»[214]

Если не вспоминать сейчас о кампании 1947 года, связанной с борьбой против «космополитизма», о языковедческой дискуссии весны — лета 1950 года и о новых брезгливых репликах Сталина в адрес «жаргона», о «деле врачей-убийц», то слова о «жаргоне» и «субботе», написанные за многие годы до этих событий, как будто не скрывают в себе никакого зловещего смысла. Никому не дано заглянуть в будущее. До Второй мировой войны значительная часть левых еврейских деятелей думала о будущем своего народа примерно так же, иначе бы тогдашние большевистские лидеры, и Ленин в первую очередь, вряд ли бы допустили специфический тон в статьях того времени, в том числе и в своих, и многозначительные кавычки своего партийного пропагандиста: «Но она (идея культурно-национальной автономии. — Б.И.) становится еще вредней, когда ее навязывают „нации“, существование и будущность которой подлежит сомнению. В таких случаях сторонникам национальной автономии приходится охранять и консервировать все особенности „нации“, не только полезные, но и вредные, — лишь бы „спасти нацию“ от ассимиляции, лишь бы „уберечь“ ее»[215].

В шестом номере журнала «Просвещение» за 1913 год, вторя Сталину, «Н. С-к.» писал в адрес руководителей Бунда: «Мы обвиняем их в том, что своими уступками национализму они независимо от своей воли начинают отделять еврейских пролетариев от русских, польских и т. д., вместо того, чтобы ломать те предрассудки, которые мешают окончательно слиться пролетариям всех национальностей, населяющих Россию»[216]. Эту тираду, как и ряд других, Сталин отметил карандашом на полях.

Вопреки распространенному мнению, Троцкий всегда старался быть объективным. Вот его окончательная оценка работы Сталина: «Во время своего двухмесячного пребывания за границей Сталин написал небольшое, но очень содержательное исследование „Марксизм и национальный вопрос“. Будучи предназначена для легального журнала, статья пользуется осторожным словарем. Но революционные тенденции ее выступают тем не менее совершенно отчетливо»[217]. Это единственное произведение Сталина, о котором Троцкий отозвался положительно.

В свою очередь, Сталин, читая статью Ленина «О праве наций на самоопределение», опубликованную в шестом номере журнала «Просвещение» за 1914 год, отметил в ней только одно место, то самое, где Ленин, полемизируя с Розой Люксембург по этому вопросу, бросает ядовитые реплики в адрес будущего сталинского врага, пытавшегося примирить различные группировки РСДРП: «Услужливый Троцкий опаснее врага! Ни откуда, как из „частных разговоров“ (то есть попросту сплетен, которыми всегда живет Троцкий), он не мог позаимствовать доказательства для зачисления ″польских марксистов″ вообще в сторонников каждой статьи Розы Л. Троцкий выставил ″польских марксистов″ людьми без чести и совести, не умеющими даже уважать свои убеждения и программу своей партии. Услужливый Троцкий!»[218] и т. д. Сталин отчеркнул на полях целых семь абзацев, посвященных критике (скорее — ругани) в адрес политической позиции Троцкого. Для нас же важно то, что Троцкий, который вел полемику с Лениным, внимательно следил за обстановкой в журнале «Просвещение» в те годы, когда публиковалась статья Сталина, и действительно мог что-то слышать об обстоятельствах ее написания.

Сталин придавал своей статье очень большое значение, о чем свидетельствует тот факт, что в последнем издании «Краткой биографии», которую Сталин лично редактировал, ей посвящена целая страница: «Находясь за границей, Сталин пишет работу „Марксизм и национальный вопрос“, которую Ленин очень высоко оценивал. Ленин писал об этой работе: „В теоретической марксистской литературе… основы национальной программы с.-д. уже были освещены за последнее время (в первую голову здесь выдвигается статья Сталина)“ ^{14}. Работа Сталина „Марксизм и национальный вопрос“ явилась крупнейшим выступлением большевизма по национальному вопросу на международной арене до войны. Это была теория и программная декларация по национальному вопросу. Резко и сильно в этой работе были противопоставлены два метода. Две программы, два мировоззрения в национальном вопросе — II Интернационала и ленинизма. Сталин вместе с Лениным разгромил оппортунистические взгляды и догмы II Интернационала по национальному вопросу. Лениным и Сталиным была разработана марксистская программа по национальному вопросу, в своей работе Сталин дал марксистскую теорию нации. Сформулировал основы большевистского подхода к решению национального вопроса (требование рассматривать национальный вопрос как часть общего вопроса о революции и в неразрывной связи со всей международной обстановкой эпохи империализма), обосновал большевистский принцип интернационального сплочения рабочих»[219].

И все же, несмотря на то, что работа Сталина широко известна, серьезному исследованию она до сих пор не подвергалась. Если отвлечься от партийных проблем, которые решали социал-демократы разных оттенков того времени, и рассмотреть только ее методологию, то статья Сталина поражает своими противоречиями. Создается такое впечатление, что в ней совмещены два плохо сочетаемых принципа: один исходит из набора метафизических признаков, якобы извека присущих нации, второй принцип исходит из истории, то есть из диалектики развития человеческого общества на определенном этапе. Скорее всего, Сталин ставил перед собой задачу рассмотреть понятие нации в том же метафизическом ключе, как его рассматривали Бауэр, Шпрингер, Штрассер, Коссовский, Жордания и др., а именно как некую совокупную сверхличность, которой приписываются те или иные «объективно» присущие качества и свойства. Набор этих свойств у всех авторов разный, но только у Сталина представлена система, казалось бы, исчерпывающих признаков: «Нация — это исторически сложившаяся устойчивая общность людей , объединенных общностью языка , территории , экономической жизни и психического склада , проявляющегося в общности культуры». Не трудно заметить, что такая формулировка может быть применима к любому обществу любой эпохи. В Древнем Риме исторически сложилась устойчивая общность людей (государство существовало около тысячи лет) с общегосударственным языком (латинским), с единой территорией и управлением, с общей экономической жизнью всех провинций, что постепенно приводило к выработке общего психического склада у римских граждан и ко все большей нивелировке культуры. Тех, кто не вписывался в эту «общность», тех уничтожали, или они сами растворялись и латинизировались. Такова судьба карфагенян, иудеев или многих галльских и германских племен и др. Но в статье Сталина отчетливо прослеживается и вторая линия, согласно которой нация является «не просто исторической категорией, а исторической категорией определенной эпохи, эпохи подымающегося капитализма». Как я уже упоминал, в том же журнале «Просвещение» в одном предшествующем и в двух последовавших за сталинской работой номерах публиковалась очень известная статья Ленина «О праве наций на самоопределение». В ней Ленин излагал сходную точку зрения, прямо связывая формирование нации с развитием капитализма. Тексты ленинской статьи Сталин так же прочитал с карандашом в руке. Кроме того, в том же третьем номере журнала «Просвещение», с которого начали печатать статью Сталина, а затем в шестом номере журнала за 1913 год были опубликованы две критические заметки «Н. С-к.», посвященные Бунду и другим еврейским социал-демократическим группировкам, стоявшим на позициях «национально-культурной автономии». Эти заметки очень близки по смыслу и даже по терминологии к соответствующим частям статьи Сталина. В самом начале заметки «Н. С-к.», называвшейся «К национальному вопросу: Еврейская буржуазия и бундовская культурно-национальная автономия», Сталин отчеркнул слова Г.В. Плеханова, высказанные им по отношению к Бунду: «Приспособление социализма к национализму». Ради исторической справедливости отметим, что ни члены Бунда, ни социал-демократы Австро-Венгрии не заслуживали подобных обвинений. Действительное скрещивание национализма с социализмом произошло, но в иные времена.