В Финляндии началась гражданская война.
К концу января вооруженные силы финского пролетариата исчислялись в 60 тыс. штыков. Около половины этих войск было разбросано небольшими гарнизонами по городам Финляндии, что ослабляло их ударную силу78.
Русские солдаты и матросы относились глубоко сочувственно к революционной борьбе финских трудящихся, и многие из них добровольно вступали в финскую Красную гвардию.
Начавшаяся в Финляндии гражданская война осложняла условия базирования Балтийского флота. Белофинны, мечтавшие о «великой Финляндии», начали организовывать заговоры, диверсии и открытые вооруженные нападения с целью захвата русских военных складов и отдельных кораблей. В своих действиях они опирались на контрреволюционные элементы в Балтийском флоте. Большинство офицеров флота, принадлежавших к дворянству, являлось убежденными монархистами. Многие из ■них после февральской революции 1917 года покинули флот и, вступив в различные контрреволюционные формирования, включились в вооруженную борьбу против Советской власти. Меньшая часть, продолжая службу во флоте и внешне соблюдая лойяльиость по отношению к революционным преобразованиям, вела борьбу тайно.
Только незначительная часть офицеров, особенно пришедшая на службу но время войны и происходившая из разночинцев и трудовых слоев населения, перешла на сторону народа и честно служила Советской России.
Во флоте и после Октябрьской революции продолжали легально существовать офицерские организации — союзы морских офицеров в Ревеле (Смор) -и в Гельсингфорсе. В начале 1918 года они слились в одни союз, просуществовавший до перехода флота из Гельсингфорса в Кронштадт. Г. Граф, бывший командир миноносца «Новик», махровый монархист и непримиримый враг Советской власти, давший в своих записках, составленных в эмиграции, чрезвычайно тенденциозную, но яркую картину разложения царского флота, свидетельствует, что после революции «среди офицеров наблюдались большие изменения». «Лишь немногие,— пишет Граф, — могли соблюдать свое достоинство и, несмотря на тяжелые обстоятельства, в которых они (офицеры — //. К.) находились, зачастую участвовали в происходивших на берегу оргиях или принимали участие в происходивших на берегу скандалах... Можно назвать, по крайней мере, три случая исчезновения офицеров с крупными казенными деньгами» К Граф смягчает факты. Известно, что похищение офицерами казенных денег носило поистине массовый характер.
Тот же Граф утверждал, что Смор не имел возможности осуществлять свою контрреволюционную деятельность открыто, «так как Союз был бы немедленно распущен» 79 80.
Не имея никакой опоры в массах, контрреволюционно настроенные офицеры вели антисоветскую агитацию среди солдат и матросов, старались срывать мероприятия Советского правительства, подрывали авторитет выборных местных революционных организаций и центральных органов, организовали шпионаж и вредительство, скупали оружие, поощряли дезертирство. Военный отдел Областного комитета Финляндии 13 января сообщал Народному Комиссариату по военным делам о том, что «воинские начальники с целью разложить армию разрешают продление отпусков на месяцы» 81. В тот же день военный отдел Або-
Аландской позиции сообщил об уходе захваченного белогвардейцами русского ледокола «Сампо» в шведские воды Спекулируя на трудностях, которые переживал флот, враги иногда добивались некоторых результатов.
Примером может служить отказ команд крейсеров «Диана», «Россия» и линейного корабля «Гражданин» (бывш. «Цесаревич») выполнить распоряжение Центро-балта от 15 декабря 1917 года о переходе кз Гельсингфорса в Кронштадт. Это распоряжение было вызвано создавшимся положением в Финляндии, а также недостатком топлива, провизии и рядом других причин.
«Контрреволюционно настроенные командир и офицеры крейсера «Диана» путем демагогической агитации добились 16 декабря принятия экипажем корабля резолюции, в которой содержался отказ от выполнения распоряжения Центробалта, мотивированный необходимостью отдыха и причинами технического характера. К резолюции крейсера «Диана» присоединились команды крейсера «Россия» и линейного корабля «Гражданин»; команда крейсера «Аврора», не возражая против похода, потребовала назначения не в Кронштадт, а в Петроград82 83.
Состоявшееся 19 декабря совместное заседание Центробалта, береговых и судовых комитетов базировавшихся на Гельсингфорс кораблей единодушно осудило резолюцию «Дианы», «России» и «Гражданина», указав, что их решение дает «огромный козьшь в руки врагоз революционного народа и свободы. Неисполнение предписания выборного органа, который первый осмелился взять власть в свои руки, не находит себе оправдания в рядах передового авангарда революции Балтийского флота... Мы, находясь в совместной революционной работе с выборной своей организацией, должны зорко следить за тем. чтобы всякое наше революционно-пролетарское начинание исполнялось беспрекословно... и предлагаем всем кораблям, получившим распоряжение о выходе в Кронштадт, приступить к исполнению»84.
Проведя разъяснительную работу среди личного состава назначенных в поход кораблей, большевики сорвали
замысел врагов. Через несколько дней «Диана», «Россия», «Аврора» и «Гражданин» благополучно совершили пере- I ход в Кронштадт.
Этот переход, не пришитый во внимапше ни одн-им автором, писавшим о «Ледовом походе», имел важное значение. Он явился как бы разведкой, показавшей возможность перехода боевых кораблей в ледовых условиях. Переходом линейного корабля «Гражданин» и трех крейсеров в известном смысле был подготовлен грандиозный переход 211 кораблей Балтийского флота, совершенный в феврале — апреле 1918 года.
В связи с враждебными выступлениями финской белой гвардии Центробалт принял ряд мер к повышению бдительности и усилению охраны кораблей и военного имущества. Радиограммой «Всем судовым комитетам и береговым частям» 14 января Центробалт предписал: «Прекратить увольнять на берег, усилить охрану кораблей, вооружить отряды, издать распоряжения военного отдела | Центробалта, собрать команды и ‘избрать командиров вооруженных отрядов»1.
16 января военный отдел Центробалта послал телеграмму комиссару Морского генерального штаба, в которой просил передать Верховной -морской коллегии просьбу «прислать морские части для усиления защиты скованных льдом судов флота» и выделить Областному комитету Финляндии 15 000 винтовок и патронов к ним, в которых «ощущается острая нужда»» 85 86.
17 января комиссар Петроградского военного порта И. Д. Сладков в соответствии с приказанием Верховной морской коллегии предложил ледоколу «Ермак» выйти в распоряжение Центробалта для обеспечения сообщения между Ревелем и Гельсингфорсом 87.
18 января военный отдел Центробалта, сообщая о прибытии в Гельсингфорс «130 бомбистов для террористических выступлений против судов», потребовал усилить бдительность и меры охранения кораблей и подтверждал приказ о неувольиении личного состава на берег \
В. И. Ленин, внимательно следивший за развитием
событий в Финляндии, 27 января телеграфировал в Гель-
_ »
сингфорс: «Предписывается Центробалту и местным комитетам флота предоставлять по первому требованию армейского комитета Ревельского укрепленного района транспорт для перевозки оружия и продовольствия в Гельсингфорс» *.
К концу января в результате усиления активности германской и шведской военщины обстановка в Финляндии еще более усложнилась.
К этому времени вооруженные силы финской контрреволюции достигали 93 тыс. пехоты, три четверти которой было вооружено нарезным оружием и имело шесть батарей, не считая захваченных при разоружении русских войск
Отсутствие у финских красногвардейцев опытного военного руководства и недостаток инициативы позволили белой гвардии укрепиться и создать фронт, растянувшийся на 400 км —от Ботнического залива до Ладожского озера. На юге был создан ряд контрреволюционных гнезд в тылу у красных, отвлекавших силы красногвардейцев и вносивших дезорганизацию в их ряды. В военном отношении красногвардейцы были подготовлены недостаточно, и это сказывалось на их стойкости.
