Экран, словно магнитом притягивал взгляд. Акира вместе со своими приспешниками, втроём, насилуют истерзанное тело моего Неко. Повязка с глаз слетела, его глаза полузакрыты, но он в сознании. Лицо искажено от невыносимой боли.

Отходят, получив удовлетворение. Снова в кадре появляется Акира. В его руках длинный кнут. Нет, только не это. Кожа Никиты и так свисает лохмотьями. Нет, Акира, нет! Ты не посмеешь. Удар. Рассеченные мышцы, ручьём полившаяся кровь. Нечеловеческий крик Неко. Я кричу вместе с ним, сдирая кожу на запястьях наручниками, пытаясь вырваться из оков. Парень теряет сознание. Мрази, твари, уроды, я передушу вас всех собственными руками.

Акира выходит, над парнем вновь наклоняется Кирилл, что-то вкалывая ему. Я перевожу дыхание. Нужно идти на его условия, потом разберёмся. Сейчас главное – спасти Неко. Вдруг слышу собачий лай. Откуда это? Взгляд на экран. В помещение входит Стас, держа на поводках двух, рвущихся с них, и заходящихся лаем, псов. Останавливается невдалеке от Никиты. Собаки? Блядь, это уже слишком.

Открывается дверь кабинета, пропуская Акиру.

- Как тебе сейшен, Ред?

- Ты пожалеешь об этом.

- Так ты согласен на мои условия? – он, как будто бы и не слышит меня, - пока ты со мной, он будет жить.

- Отпусти его сейчас же, ему нужно в больницу. Сделай это и я соглашусь на твои условия, - я уже продумал свои действия, поэтому говорю относительно спокойно.

- Отлично, я был уверен, что ты примешь правильное решение. Но всё же, будем придерживаться правил. Прежде чем ты будешь со мной, ты должен отказаться от него. И дать ему это понять.

- Каким же образом?

Акира рассмеялся:

- Ты же знаешь его табу, он заполнял анкету на сайте. Одно из этих действий. Учитывая его и так незавидное положение, я думаю, что достаточно будет искупать его, - он уже откровенно хохочет, - давай, иди, ороси его золотым дождиком.

Я скрипнул зубами, а Акира продолжил:

- И не вздумай делать глупостей. У меня в руках рация, Стас ждёт сигнала. Стоит мне нажать на кнопку – он спустит собак на твоего Неко.

- Ладно, идём, - я на ходу менял планы.

Добраться туда, а там уже по ситуации.

- Погоди, сейчас пойдём. Кое-что ещё.

Я вопросительно посмотрел на него. Он выдержал паузу и признёс:

- К нему ты пойдёшь не как Ред, - он снова сделал паузу, - к нему ты пойдёшь как Макс.

- Нет.

- Да, Ред. Только так и не иначе.

У меня внутри всё сжалось в комок. Это невозможно. Он хочет, чтобы я не просто отказался, он хочет, чтобы я окончательно сломал психику парня. Никита этого не перенесёт. Чёртов Акира. Может быть, хотя бы плащ? Я бы смог максимально скрыть лицо. Сознание Неко затуманено болью, может быть, он не поймёт.

- Что молчишь, Ред? Или, может быть, лучше называть тебя Максом? Ты против? Мне давать сигнал Стасу?

- Нет. Я согласен, но с одним условием. Я оставлю плащ.

Акира удивлённо вскинул брови:

- Ну ладно.

Он снимает с меня наручники, разрезает верёвки на ногах. Я бы мог грохнуть его в этот момент, но я боялся рисковать, боялся, что он успеет нажать на кнопку, подавая сигнал.

Встаю, разминая затёкшие конечности. Вынимаю из глаз чёрные линзы, снимаю с волос трессы с длинными прядями, аккуратно отклеиваю плёнку со шрамами с лица. Надеваю свой шёлковый плащ, натягивая на лицо капюшон. Акира неопределённо хмыкает. Ничего, сволочь, порадуйся пока, недолго тебе осталось.

Спускаемся по лестнице. Я иду впереди, Акира позади меня. Вхожу в подвал, подхожу к телу Никиты.

Прости меня, малыш. Я клянусь, я вытащу тебя отсюда. Но сейчас… так нужно сделать. Медленно расстёгиваю ширинку, наклонив голову как можно ниже, скрываясь за капюшоном, чтобы Никита не увидел моего лица. Глаза парня закрыты. К лучшему. Одной рукой высвобождаю из брюк член, другая нащупывает рукоять пистолета. Сзади голос Акиры:

- На лицо, Ред.

Дальнейшие события происходят одновременно. Я начинаю золотой дождь, Никита, дёрнувшись, открывает глаза, а Акира в это время срывает с меня капюшон. В тот момент я был уничтожен. Взгляд моего мальчика, я его никогда не забуду. В отражении его глаз я видел миллиарды осколков, которые разорвали его сознание неизбежным пониманием происходящего. Я видел, как в муках агонии умирает его доверие. Я видел, как он, прежде чем отключиться, практически неслышно, одними губами прошептал: «Макс?»

Выхватив пистолет, я расстрелял в первую очередь собак. Затем всех остальных, кто находился в том подвале. В тело Акиры выпустил последних две пули, с остервенением продолжая нажимать на курок, слушал пустые щелчки и не мог остановиться.

Отшвырнув пистолет и обыскав тело Акиры, я забрал свой телефон. Чуть позже позвоню начальнику службы безопасности, пусть наведут здесь порядок и уничтожат оружие. А пока мне нужно срочно доставить Никиту в больницу, если ещё не поздно.

Я присел возле него, положив палец на аорту. Еле слышная пульсация. Слава Богу, жив. Скорее. Аккуратно завернув его тело в свой плащ, я поднял его на руки и вышел из подвала.

***

Тёмный коридор областной больницы неотложной помощи. Я сижу под операционной, где уже четвёртый час за жизнь моего мальчика борется бригада хирургов. У меня в голове полный вакуум. Нет ни одной мысли.

Дверь операционной открылась, выпустив заведующую реанимационным отделением, которая тоже принимала участие в операции. Я поднялся:

- Доктор, он будет жить?

Она устало снимает очки, потирая переносицу:

- У парня травмы, несовместимые с жизнью. Вы ему кто, родственник?

- Что? – я не слышу её второй фразы, - в голове только одно – «травмы, несовместимые с жизнью».

- Я спрашиваю: вы его родственник?

- А, да. Доктор, пожалуйста, я вас умоляю. Любые деньги, только спасите его.

Она раздражённо отмахивается:

- Да не в деньгах дело. Мы же не боги, всего лишь врачи. Надежда только на молодой организм, но… - она вздыхает, - он вряд ли выживет.

Стены закачались перед моими глазами. Бессильно застонав, я вцепился руками в волосы.

- Не убивайтесь вы так, - докторша присела рядом, - пока он жив, мы делаем всё возможное, но я не могу дать вам какие-то гарантии. Даже если он и останется в живых, то восстановление и реабилитация займут очень много времени. Это если с психикой будет всё нормально. К каким маньякам он попал? Кто это всё с ним сделал?

Я только качаю головой. Она продолжает:

- Пока мы спасаем ему жизнь, затем потребуется ещё череда операций по хирургии кистей и лучше это делать за границей, слишком множественные повреждения. Но для начала, его нужно будет хотя бы вытянуть, чтобы он смог перенести транспортировку.

- Я всё сделаю, всё, что потребуется, всё максимально лучшее, только вытяните его, доктор, я умоляю вас.

- Парень может на всю жизнь остаться инвалидом даже при благоприятном исходе, - она вздыхает.

- Меня это не пугает, лишь бы он жил.

Возвращаясь в операционную, докторша посмотрела на меня долгим, сочувствующим взглядом:

- Но вы должны быть готовы к любому исходу. Скорее всего, он не выживет.

Дверь захлопнулась. Я стоял, упираясь лбом в стену коридора и впервые, за последние 20 лет, из моих глаз текли слёзы.

Никита… Ники… мой дорогой мальчик, только живи. Пожалуйста, ты же сильный, ты сможешь, справься с этим, пожалуйста. Но мои мольбы набатом заглушали слова заведующей: «Он вряд ли выживет».

Глава 15 Эпилог

Год спустя.

Нынешняя осень в Германии радовала своей мягкостью. После дождливого лета, когда на то, что пригреет солнышко, уже даже и не рассчитывали, сентябрьские деньки наконец-то порадовали долгожданным теплом.

По прилегающему к территории травматологической клиники Мурнау парку быстрым шагом шёл высокий, широкоплечий мужчина. Размашистая, пружинящая походка, тренированное тело, широкий волевой подбородок, ярко выраженные скулы, орехового цвета глаза. Скорее всего, цвет волос для такого типа должен быть светлым, но волосы мужчины были абсолютно седыми. Если бы не седина, на вид ему можно было бы дать лет тридцать – тридцать пять.