Во главе с «новоприбранными» в Сибири людьми Атла-соз уже двигался на Камчатку, когда на р. Верхней Тунгуске произошло событие, по рассказу «Черепановской летописи», рисующееся в следующем виде: «Атласов,— повествует летопись,— по духу храбрости своей, оказанной над камчадалами, который не давал покоя, сделал на Тун-^|Ускс нападение на купеческое судно гостя Логина Добры-82

8!

нииа и вместо размена товаров, как делывал в Камчатке, взял их сплою, пощадив только людей, ради ециноземной с ними русской породы. По жалобе в Якутске бывшего на том судне купеческого прикащика. Атласов с десятью глазными участниками предан был суду и посажен в тюрьму, находясь под следствием шесть’ лет» ^х.

За время долгого ареста Атласова дела в «'Камчадальской земле» год от году шли все хуже и хуже. То здесь, то там «иноземцы» отказывались давать ясак, а в 1706 г. началось уже настоящее их восстание. Правительство, понимая, что только один человек может усмирить его и довести до конца -начатое предприятие, освободило Атласова и, возвратив ему право командования, предписало в двухнедельный срок итти на Камчатку с отрядом в сто человек. Грозная известность Атласова и появление свежих сил повлекли за собою быстрое успокоение среди камчатского населения. Прощенный Атласов не получил все-таки тех широких полномочий, с какими он был отпущен из Москвы в 1701 г. Ему пришлось ограничиться скромной ролью заурядного «прикащика» камчатских острогов. В этой должности он погиб в 1711 г.: был убит своими соратниками в целях ограбления.

'• Атласов, бесспорно, принадлежал к числу наиболее выдающихся русских «землепроходцев», которых не пугали ни расстояния, ни опасности со стороны людей и природы. Одаренный огромной физической силой, железным здоровьем даже и в старости. Атласов отличался беспримерной энергией и необычайной силой воли. Увлекаемый жаждой открытия «новых землиц» и надеждой на добычу, он всю свою долгую жизнь провел в походах, путешествиях, опасностях и военных столкновениях. В нем было немало общего с Хабаровым, но вместе с тем своими админнстратнв ными способностями и стремлением приводить «иноземцев» ²⁵

в русское подданство «лаской и приветом» он напоминает-также и Дежнева. .

В умственном отношении Атласов (повидимому, только лет сорока обучившийся грамоте) выделялся среди своих современников и соратников. Он был одновременно воином и путешественником-исследователем, и даже писателем. Из-содержання двух его «скасок» об открытии Камчатки видно, что он был наблюдательным автором, способным подмечать, сравнивать, а затем делать самостоятельные выводы. Отрицательные стороны своего характера, последствия личных и служебных проступков Атласов вполне искупил своей трагической смертью.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

К

* началу XVIII столетия ясно определились результаты продвижения русского народа по северо-восточной Азии. Открытия и обследования, совершенные русскими людьми в течение XVII в. в Сибири, Амурской области и на Камчатке преимущественно водными (морскими и речными) путями, оказали большое влияние на экономическое и культурное развитие этих районов и на прогресс географической науки.

Выше уже говорилось о той важной роли, какую сыграли для Западной Европы старорусские «дорожники» и другие документальные источники, а равным образом и то непосредственное содействие, которое оказали наши предки западноевропейским путешественникам, плававшим по северным морям и рекам Поморья. Обследование русскими Сибири, в котором иностранцы не принимали прямого участия, дало в этом отношении гораздо больше. Интерес к Сибири пробудился на Западе очень давно. «Быт*ь может,— замечает современный нам историк М. П. Алексеев,— уже результаты новгородских экспедиций в Югру и Заволочье стали известны на Западе в силу тех оживленных торговых сношений, какие в XI—XIII веках существовали между Новгородом и Ганзейскими городами... Вместе с «собольми и горностальмн и черными кунами и

песцы и белыми волкы», спрос на которые все возрастал на рынках немецкой Прибалтики, на запад могли передаваться и рассказы о тех краях, где добываются эти драгоценные товары и куда, забираясь все далее на восток, непроходимыми «пропастьми, снегом и лесом» упорно шла новгородская колонизация» \ В середине XIII в. католические монахи Карпини и Рубрук, ездившие в Монголию, в ставку великого хана, сообщили Западу о народах северной Азин, нынешней Сибири; полстолстия спустя о ней довольно подробно рассказывал Марко Поло, называя ее «страною Баргу». Но сообщения о Сибири, проникавшие в течение нескольких столетий в Западную Европу, носили туманный и сбивчивый характер. Приподнять завесу, так долго скрывавшую от западного мира северные азиатские земли, могли только торговые экспедиции и военные походы русских, благодаря которым в России в XVII в. был собран богатый документальный материал об истории Сибири, ее этнографии, быте коренного населения и пр.

Таковы были, прежде вс/го, сибирские летописи, часть которых, собственно говоря, представляет собою «исторические повести», изображающие в законченной литературной форме историю освоения Сибири. Этот материал возник на основании местных сказаний, воеводских донесений, «сказок» искателен «новых землиц». Расширяя своими экспедициями и походами территорию государства, они вместе с тем расширяли и область землеведения. Донесения Дежнева, Пояркова, Атласова и других более ранних «землепроходцев», имена которых, повидимому, и не дошли до нас, те чертежи, которые они набрасывали в обстановке великих опасностей и тягчайших климатических условий, попадали в руки людей, постепенно объединявших эти известия, если и не согласно требованиям со- ²⁶

временной нам науки, то во всяком случае, достаточно точно и полно.

• Основоположником сибирского летописания был архимандрит Киприан, человек образованный, в 1621 г. возведенный в сан архиепископа Сибирского. Он на основании письменных сообщений соратников Ермака составил «Синодик» Тобольского собора, представляющий собою схематический очерк главных моментов знаменитого похода и смерти его предводителя. Вскоре после этого появилось новое литературное произведение на ту же тему: «О Сибири и о сибирском взятии», написанное в 1636 г. архиепископским подьячим Саввою Есиповым (так наз. «Есиповская летопись»).

Затем во второй половине XVII в. была составлена повесть «О взятии Сибирской земли», известная в науке под названием «Строгановской летописи», так как ее азтор, без сомнения, был близок к семье Строгановых, использовал для своей работы их частный архив и главное внимание уделил не Ермаку, а Строгановым. Составление Строгановской летописи относится приблизительно к 1673 г., потому что в этом году впервые в жалованной грамоте царя Алексея Михайловича, данной Григорию Строганову, появляется указание на участие Семена Строганова в «призвании» Ермака.

В основе того и другого памятника лежит, по замечанию Бахрушина, «один и тот же первоисточник, то «написание», которое принесли казаки, преосвященному Кип-риану, когда он пожелал узнать от них, «како приндоша в Сибирь» \ Несомненно заслуживает внимания «Роспись Сибирским городам и острогам*», представляющая собою список городов, острогов, зимовьев и тех рек, на которых они были расположены. В этом списке было указано расстояние между названными пунктами, измеренное днями езды на лошадях и собаках или плавания по рекам на до- ²⁷

щаниках и стругах. Имелись указания и на то, сколько и где считалось служилых людей в укрепленных местах, кто держал ямскую гоньбу и по каким дорогам. Судя по городам н острогам, упоминаемым в «Росписи», она составлена не позже 1640 г.

Со второй половины XVII в. сибирское летописание заметно увеличивается. Здесь следует указать на такое любопытное произведение, как «Летопись Сибирская краткая Кунгурская», отличающаяся чисто народным стилем и передающая некоторые эпизоды почти сказочным языком. Возникла она в казацкой среде, в которой еще жива была тогда память о покорителе Сибирского царства. Последним двадцатилетием XVII в. датируется «Описание новыя земли, сиречь Сибирского царства», соединяющее в себе известия о завоевании Сибири с сообщениями географического и этнографического характера, а также с известиями о религиозных верованиях и обычаях китайцев и о прибытии в Китай иезуитов. К 1680-м годам относится «Сказание о великой реце Амуре...»'* это — описание р. Амура и его побережий во время обладания и заселения русскими этого края и разработки его естественных богатств. Наконец, нельзя обойти молчанием работу на латинском языке русского подданного-серба Юрия Крижанича («История о Сибири») в 1661 — 76 гг., жившего в Тобольске²⁸. Вообще о Сибири и тогда и позднее писали многие лица, принадлежавшие к различным слоям русского общества. Так, в XVIII в. тобольский ямщик И. Черепанов составил «Новую Сибирскую историю» («Черепановская летопись»), доведенную до 1759 г. Источниками ему послужили сибирские летописи и «Описание Сибирского царства» Миллера, о котором будет сказано ниже. Компиляция Черепанова дает представление о постепенном переходе от приемов старомо-