Я придумаю бесчисленное множество наших "потом", ты придумаешь бесчисленное множество наших "потом", мы поделим их пополам и выберем самое лучшее для осуществления.

  <i>   « Давай поделим мир, Алисси?

   Солнце тебе, небо тебе, звёзды тебе. Всё тебе.

А тебя - мне...» </i>

   Лория, раньше я просто жил, и меня всё устраивало. Возможно, в моей жизни не было каких-то вещей, но они мне и не требовались. Рядом с тобой я впервые задумался о том, что я их хочу. Они стали мне нужны. Ты стал мне нужен.

   Но, в отличие от тебя, мне плевать на долг, честь, гордость, цвет, на все знаки мира. Нет у меня там, внутри, ничего святого. Нет, не было никогда и не будет.

   Я просто выполняю работу, но вот впервые мне захотелось драться за то, что по-настоящему дорого, и я готов многим пожертвовать ради этого.

   Но сложно доказывать другому человеку очевидную необходимость очевидных вещей. А вдруг для него они неочевидны? Между "правильным" и "правильным" выбирать всегда сложно.

   У тебя честь, а у меня любовь. У тебя долг и блестящая карьера в ордене, а у меня - желание вместе свалить в другую страну и просто жить. Жить, как живут самые обычные люди. Мы - не обычные? Ну и что? Мы попробуем.

   У меня хватит способностей укрыть нас обоих, спрятать так, что ни мой храм, ни твой орден не дотянутся. Заляжем на дно. Потом про нас забудут, и постепенно всё наладится, но это будет новый шанс, абсолютно новый поворот нашей истории.

 Только тебе это всё не нужно. А что тебе нужно? Убить меня? Это тебя утешит? Сделает боль - меньше?

    Почему вы, рыцари света, такие упрямые, словно тупые зацикленные кабанчики? Не видите дальше собственного носа, упираетесь в какую-то одну идею единственной извилиной - и всё, выхода нет.

   Лория, я найду тебе выход. И выход, и вход, только перестань бросаться на меня, словно бык на красную тряпку. Прекрати рыть землю копытом, ничего, кроме отчаяния, ты там себе не нароешь. Вложи железо обратно в ножны и признай, что наша битва - безумие. Я люблю тебя. Ни твой орден, ни все твои отцы-настоятели, ни твои молитвы спасителю не заменят тебе меня. А я готов тебе заменить абсолютно всех. За одно твоё "ДА" луну с неба достану.

   Не надо этих разговоров - о том, что, предав себя, перестанешь быть собой.

   Себя люди не предают, предают они только окружающих, а душа человеческая собой никогда не поступится. Пока тлеет жизнь, не угаснет "искра создателя".

   Ты перестанешь служить инквизиции, изменишься - и в голове ломка произойдёт. Я понимаю, нелегко всё бросить и перевернуть разом все двадцать лет своего мировоззрения, поняв вдруг, что, помимо чёрного и белого, в природе существует множество других цветов и оттенков. Ты переломаешься, а я не дам тебе сломаться; ты станешь новым, другим, и я буду любить тебя этим новым.

   Выбери меня, Лория. Выбери меня, а не орден. Орден не умеет любить, и нет в мире собаки, более преданной, чем ведьмаче.

   Мы меняем партнёрш и партнёров, словно перчатки, по несколько пар за сезон, однако, в отличие от вас, людей, не сомневаемся, ибо точно знаем. А когда встречаем свою единственную пару, это навсегда. Других не будет.

   У меня есть ты, и нет места ни для кого другого, и я не желаю заключать рыжих компромиссов.

  <b> УДАР - УДАР.</b>

   Отчаянная ненависть в глазах Лории. Ни отзвука, ни отклика, не единого шанса переиграть.

   ... что мне сказать?..

   Синим мхом зацветёт печаль, фиолетовая вода слёз сердца ведьмаче, но ты её не увидишь. Глубоко она цветёт, аконитовой травой под грузом тяжёлой земли.

   Я отдаю правду проклятым богам и оставляю себе право в одиночку бродить между мирами. Всё своё заберу с собой и не выдам тебе ни крошечки, побуду жадным...

   Чтобы узнать эту истину, бесполезно прижимать меня к стенке. Следует придумать что-то посильнее пыточных застенков Илларии. Но и на дыбе, и на огне, и калёным железом раздираемые, отупевшие от боли, соглашающиеся на всё... ведьмаче открывают бездонные глаза и смеются, презрительно сплёвывая на пол.

   Они не рассказывают эту правду, уносят с собой секрет своего философского камня, прочим смертным неведомый и непонятный.

  <i> "Ведьмаче лгут, и у них нет души. Это известно всем, даже детям". </i>

    Часть меня навсегда осталась там, в душных застенках вашего святого господа; и чтобы увидеть правду, тебе придётся вытащить её оттуда, а это не под силу никому, даже проклятым богам.

   Что тебе с моих синих глаз, когда все слова - ровно об стенку горох. Нельзя спасти того, кто не желает быть спасённым. Тащить тебя упирающимся волком за загривок, уберегая от самого себя... я могу... А потом?

   В подвале тебя закрыть и держать, пока не сломаешься и не согласишься, что моя правда правильнее? Что я лучше знаю, что нужно нам обоим... Ты не сломаешься, да и я на такое не пойду. Ведьмаче отнимают жизнь, а не свободу выбора.

   Ты или придёшь ко мне сам, или не придёшь вовсе... Но ты не придёшь. Сегодня всё закончится, сегодня решится всё...

   Насмотрюсь на тебя, сердце моё ненаглядное, налюбуюсь тобой, до дна выпью в горе, и в радости.

  <b> УДАР. </b>

   - Остановись, Алиссин...

   Безнадёжное, напоследок. Я и сам не верю, что это возможно.

   - Умри, тварь.

   Да будет так.

 <b> УДАР – УДАР – УДАР.</b>

========== Глава 1. Артефакт Гунари ==========

        Часть  1.

Нападение на храм. Артефакт Гунари. Встреча.

Не знаю, когда я полюбил его. Откуда это чувство пришло, где возникло, на чём зародилось, и что сделалось для него основой. Одного боя в храме оказалось достаточно.

Алиссин Лория не украл моё сердце, просто оно признало равного и, признав, сложило оружие добровольно.

   В стылую октябрьскую ночь, когда небо трещало первыми морозами, а на улицах увядали жёлтые травы, мы напали на храм Вестайской богини по приказу магистра, решившего, что пора прижать спесивых церковников, слишком активно развернувших свою деятельность на востоке. Оставшиеся в живых кланы ведьмаче уходили в горы, некоторые объединялись и давали инквизиции отпор. В воздухе носилась угроза новой войны.

Королевство Фельчиора, утонувшее в крови и кострах, переживало смутное время. Время, когда любое проявление магии считалось смертельно опасным для жизни, а пропаганда и страх среди местного населения оказались настолько велики, что любая странность или инакомыслие немедленно карались смертью.  По городам и весям шныряли ищейки-инквизиторы – верные слуги церкви. В их задачу входило отыскивать людей, обладающих зачатками дара. Тех, кого не убивали, отвозили в северную крепость – зловещую цитадель Илларию. Что происходило там, за замками и запорами, оставалось скрытым за семью печатями.