Достижению преследуемых Правительством по народному просвещению целей не может не принести существенной пользы сделанное в сентябре минувшего года Коммерции Советником Харитоненко, одним из крупных землевладельцев и заводчиков Харьковской губернии, пожертвование в мое распоряжение 100 тыс. руб. на устройство общежития для недостаточных студентов Харьковского Университета. К осуществлению этого полезного предположения уже приступлено.
В заключение обзора деятельности моей по отношению к учебному делу считаю обязанностью упомянуть о возбужденном мною пред Министром Финансов ходатайстве относительно скорейшего открытия здесь Технологического Института, на постройку которого Правительством уже затрачено более миллиона рублей.
Представители местной администрации, дворянства, земства, городского управления, учебного и железнодорожного ведомств, приглашенные мною для совместного обсуждения означенного вопроса, заявили мне о крайней необходимости скорейшего открытия Института, как одной из настоятельных потребностей обширного края, экономическим центром которого служит Харьков.
<...> В общество начинают постепенно проникать сознание и уверенность в силе правительственной власти, чему осязательным доказательством может, между прочим, служить беспрепятственное введение в Университете и Ветеринарном Институте новых правил, несмотря на некоторую их стеснительность для учащейся молодежи, успевшей привыкнуть к распущенности; такого сознания, по-види-мому, не чужды и сами злоумышленники, так как в последнее время нередко встречались случаи не только открытия ими собственной вины, но и разоблачения таких лиц, о принадлежности которых к преступному сообществу не было даже подозрения. Означенные результаты вместе с тем представляют утешительные признаки улучшающегося отчасти положения, требующие заботливой поддержки и дальнейшего развития; только при этих условиях можно достигнуть полного внутреннего умиротворения края и возвращения его к обычному порядку. Столь сложная задача не может быть, однако, выполнена в короткое время и требует продолжения той правительственной системы, которая начинает уже обнаруживать свои полезные последствия.
<...> Чрезвычайные обстоятельства, вызвавшие учреждение временных Генерал-Губернаторов, требовали и особых средств для уничтожения зла, успевшего уже глубоко пустить корни в нашем отечестве. Средства эти заключались в тех широких правах, которые предоставлены были Генерал-Губернаторам указом 5 апреля и которые были необходимы для ограждения общественного порядка, беспрерывно нарушаемого самыми возмутительными преступлениями. Преступное покушение 19 ноября минувшего года в Москве и несомненная его связь с обнаруженными уже в разных местах Империи злоумышленниками, открытыми у них запасами оружия и взрывчатых веществ, рассылкой воззваний возмутительного содержания и т. п., очевидно доказывают, что главная цель, для которой учреждены временные Генерал-Губернаторы, далеко не достигнута и что Государство продолжает нуждаться в особых мерах для восстановления правильного его строя. При таких обстоятельствах едва ли может возникнуть мысль об ограничении власти Генерал-Губернаторов и тем менее об упразднении их. Поставленные указом 5 апреля во главе управления отдельного края, лица эти одним авторитетом власти, им присвоенным, часто в состоянии устранить многие осложнения, которые, при отсутствии их, могли бы принять большие размеры и принести вред видимый, а между тем неисцелимый одним наказанием. Присвоение Генерал-Губернаторам исключительно лишь карательной власти, как ни целесообразна она, было бы недостаточно для выполнения всех лежащих на них обязанностей, в ряду которых преобладающее значение должно иметь не только преследование обнаруженного уже зла, но и стремление своевременно предупредить его. Причины зла кроются в столь многих и разнообразных условиях общественной и экономической жизни, что высшему представителю власти в крае необходимо быть постоянно настороже и иметь возможность проявить свое влияние везде, где в нем встречается необходимость. Такая задача достижима тогда только, когда Генерал-Губернаторы приходят в соприкосновение с местными интересами в лице их представителей и, узнавая этим путем об их нркдах, в состоянии дать движение предпринятым ими законным ходатайствам и вообще оказывать им требуемую обстоятельствами поддержку.
Понимание в этом смысле обязанности Генерал-Губернатора устанавливает между ним и обществом ту неразрывную и затрагивающую насущные его потребности связь, которая должна быть для Правительства гораздо ценнее одного страха, внушаемого правом карать. Вообще, по моему мнению, Генерал-Губернатор должен быть действительным высшим представителем государственной власти в крае, и для этого в руках его следует не только сосредоточить возникающие из. местных условий вопросы, по которым он имел бы возможность выразить свой взгляд, но и предоставить ему такое влияние, пользуясь которым он, не вмешиваясь в частные отправления местных учреждений, мог бы, однако, объединять их действия и создавать из этих учреждений вполне надежный и сильный оплот против врагов Правительства. Достижению этой цели значительно способствует и совмещение в одном лице обязанностей Генерал-Губернатора и Командующего войсками, так как этим путем нередко были устраняемы возникавшие между военным и гражданским ведомствами столкновения и пререкания по разным вопросам, в особенности же по расквартированию войск, имеющему столь важное значение при существующем у нас полном недостатке казарменных помещений.
При установлении указанного выше порядка могла бы постепенно ослабевать необходимость суровых карательных мер, сила и значение которых велики только до тех пор, пока общество не успело с ними свыкнуться; продолжительное же применение этих мер, не достигая положенного в основание их спасительного устрашения, перестает оказывать и ожидаемое от них полезное влияние. Во всяком случае, существование Генерал-Губернаторов, не говоря уже о значительных расходах, возлагаемых на Государственное Казначейство по содержанию этих лиц и их управлений, не может исключительно основываться на необходимости иметь в них таких представителей, которым присвоены были бы только права: предания военному суду, административной высылки и задержания под стражею.
С вопросом о сохранении временных Генерал-Губернаторов тесно связан и другой — об усилении власти Губернаторов — вопрос, как мне известно, не раз уже возникавший и ныне снова возбркденный в высших правительственных сферах. Признавая, что Правительство должно иметь высших местных представителей власти, я, однако, полагаю, что возлагаемые на такую меру ожидания не могут быть достигнуты одним возвышением значения Губернаторов. Авторитет власти поддерживается не только правами, присвоенными ей, но и образом действий ее представителей, а также приобретаемым ими в обществе влиянием; поэтому в вопросе о правах Губернаторов имеет в одинаковой мере значение и личный их состав. Между тем лшогие из занимающих теперь эти должности, как, вероятно, подтвердит и Министр Внутренних Дел, не вполне соответствуют своему назначению и нет основания предполагать, чтобы при увеличении их прав улучшился контингент, из которого пополняется в настоящее время губернаторский персонал. Помимо этого соображения, нельзя также не заметить, что различные органы губернской администрации, в том числе и Губернатор, действуя каждый в сфере определенной ему законом деятельности, все вместе, при существующем у нас в настоящее время административном механизме, составляют одно гармоническое целое. Выделение одного из таких органов и возвышение его значения насчет других неизбежно должно нарушить эту гармонию, без достаточной уверенности в том, что такое изменение приведет к ожидаемым от него полезным последствиям.
В этих указаниях на неудобства предполагаемых изменений в положении Губернаторов я нахожу новое подтверждение необходимости установления в наиболее значительных по населению и другим условиям центрах Империи твердой правительственной власти и заявляю глубокое мое убеждение, что такая власть может олицетворяться только в лице Генерал-Губернаторов.
