«Веник» судорожно подрагивал и, нечто короткое, скрытое от глаз, шумно и порывисто дышало.
Владимир Иванович, не в силах побороть искушение, приподнял покрывало и полуобморочно откачнулся. На него вымучено глядел — да, да, — Эдик! Запекшиеся губы, когда-то налитого силой, а теперь подобия прежнего Тьмовского шевельнулись и просипели.
— Воды, камрад, воды!!
— Вам нельзя пить, больной, — ведьма попыталась натянуть покрывало на останки и толкнула стол, но Эдик вновь захрипел:
— Камрад! Возьми прибор! Сохрани! Пока переклонируют… Как сердце чувствовало — сожрут! Пообгрызли все конечности…
— Успокойтесь, больной, — и ведьма, передав Ахенэеву «метлу», которую Эдик прижимал подмышкой, и очаровательно сверкнул рубинами, покатила Тьмовского на встречу с новым телом.
Зяма-дантист с уважением посмотрел на странную машинку и нового обладателя.
— Ваш знакомый? — Стоматолог кивнул на удаляющуюся тележку.
— Друг! — Твердо ответил Ахенэев. — Один из немногих, кто не изменяет принципу.
Так вы тоже читали очерк? Тьмовскому присвоено почетное звание «Заслуженный урка». А для подобных ему героев задействованы лучшие специалисты ада.
Зяма раскрыл двери стоматологического кабинета.
— Продолжим…
При виде разложенных инструментов Владимир Иванович почувствовал себя подопытным экземпляром. Вспомнился жуткий музей истории медицины в г. Риге, после посещения которого у впечатлительного человека, даже от знакомства с одним залом — средневековой стоматологии, напрочь отпадало желание доверять ротовую полость чужим рукам.
— Не обращайте внимания на эти железки. Они не для Вас. Применяются лишь для процедур с грешниками и сбесившимися.
— Что, ежедневно? — С ужасом спросил Ахенэев.
— Да. Один день удаляем, чистим, второй — сверлим, третий — долбим, четвертый — вставляем. И так далее… По кругу, вернее, по челюстям.
А для привилегированных используем новую технологию интенсифицированного органического синтеза. Метод проверенный, операция почти безболезненная. Садитесь в кресло, выбирайте прикус.
Зяма занялся настройкой аппаратуры, а Владимир Иванович углубился в изучение слайдов со всевозможными улыбками и оскалами.
— Вот этот фасон, кажется, подойдет, — решился фантаст.
— Ну что же, скромненько, но — со вкусом! — Зяма напялил на голову Ахенэеву какое-то приспособление, напоминающее парикмахерскую сушилку для волос, пощелкал кнопками и приказал Ахенэеву не раскрывать рта, уселся читать газету.
Вскоре Владимир Иванович ощутил легкий зуд в надкостницах. Не зуд даже, щекотку, а где-то минут через десять-пятнадцать родные, старые зубы посыпались, как гвозди из трухлявого дерева.
— Сплевывайте в лоток, — заметив испуг на лице фантаста, — успокоил стоматолог. — Скоро новые полезут, не переживайте. Я отлучусь на время.
Оставив Ахенэева на попечение толстенькой медсестры дантист, насвистывая веселую песенку, вышел.
Владимир Иванович добросовестно выплюнул последний, с коронкой из нержавейки зуб и скользнул языком по гладким, как у новорожденного младенца, деснам.
Зуд сменился покалыванием.
— Ага! — Удовлетворенно отметил фантаст. — Новые прорезаются.
И действительно, язык нащупал прущие, как на дрожжах, гибкие, колкие отростки.
Интересно. Молочные, помнится, потверже казались… Ы-ы, у-у-у? — Владимир Иванович недоуменно мотал головой и указывал пальцем на рот.
— Что такое? — Медсестра подняла колпак и шаловливо разворошила загустевшую копну волос Ахенэева. — Зубки у мальчика режутся? Хороший мальчик, потерпи немножко…
— Ы-гы-гы! Ум-ах-х! — Продолжал сомневаться фантаст и взглядом приглашая помощницу дантиста взглянуть, что у него там творится. И, не выдержав, нарушил приказ Зямы «рта не раскрывать», прошамкал:
— Шчо чо не чо! Супы ахими не пыфают!
— Какие супы, мальчик? Скоро будешь орешки щелкать!
— Хахие супы! — Не на шутку возмутился Владимир Иванович. — Хахие оэхи! Супы ахими не пыфают!!
Медсестра с милой улыбкой приподняла подбородок Ахенэева и заглянула в рот.
В следующее мгновение она унеслась за стоматологом.
Тем, что выросло из десен у Владимира Ивановича, увы, даже сухари перекусить было невозможно. В лучшем случае, погонять по небу хлебный мякиш. Во рту Ахенэева проклюнулись… крючковатые, розовые ногти!..
…Вернувшись в палату, Владимир Иванович обессилено упал на кровать. После пережитых треволнений, новые, один к одному, голливудские зубы — не радовали.
Зяма исправил свою оплошность и произвел повторный курс Но, настроение было испорчено.
Яков и сиделка за время отсутствия фантаста нашли общий язык, успели подружиться и сейчас о чем-то шушукались.
Обошедшая все туры конкурса сиделка, которую, оказывается, звали Марина, сидела на краешке Яшиной кровати и мягкими движениями массировала гениальную чертову кисть.
— Не узнаешь? — Владимир Иванович пересилил хандру и тихо спросил, подняв над собой метлу.
Яков чуть не вылез из гипсового панциря.
— Откуда она у тебя?? Где Эдик?
Вместо ответа Ахенэев подошел к черту и протянул позаимствованный у дантиста номер «Прейзподнеш пресс».
— Марина! — Скомандовал Яков. — Читай вслух, внятней и внимательнее. Увидишь, какие у нас с боссом друзья!
Девушка раскрыла газету и, стараясь угодить загипсованному повелителю, начала выразительным голосом читку заметки, озаглавленную:
ЧЕРТ — ЗНАЕТ ЧТО!
«На днях, после завершения дипломатической работы, возвратился в ад наш полномочный представитель по Альдебарану Эдуард Вельзевулович Тьмовский. Невозможно описать, надо почувствовать то, что пришлось испытать этому непогрешимому посланцу преисподней в чуждом, не понявшем наши добрые намерения, мире. Копытные инакомыслящие и прочая часть: падшие ангелы, откупившиеся грешники, не оправдавшие доверия, и дезертировавшие Дадовцы — приложили максимум усилий, чтобы патриот не выполнил важного задания. Однако Э. В. Тьмовский не прервал возложенной миссии, а с достойной подражания самоотверженностью продолжил работу и собрал нужный для проведения дальнейших конструктивных дипломатических переговоров материал, одновременно агитируя невозвращенцев пересмотреть свои взгляды на родные адовы крути. Добыв необходимые сведения, посланец добился аудиенции у президента разъединенных провинций Альдебарана. Он был прозван „веселым“ за то, что любимым развлечением диктатора являлось поджаривание на медленном огне и скармливание вывезенным из Тоски мутантам неугодных ему особ.
Нашему полномочному представителю диктатор задал провокационные, недвусмысленные вопросы о адовых нововведениях, количественном составе нечистых сил и последних изысканиях в области моделирования государственных строев для смертных.
Адам приказал сдать нелегально собранный по Альдебарану материал и указать источники его получения.
В конце беседы президент прозрачно намекнул, что в случае отрицательных ответов дипломата ожидает „веселье“.
Но неустрашимый, неподкупный УРКа остался верен своим идеалам и безбоязненно произнес:
— Любой честный черт не изменит принципам и не пойдет на компромисс со злопыхателями, врагами и предателями когда-то приютившего их ада.
Веселый Адам злобно рассмеялся и дал распоряжение пригласить работников телевидения, дабы осветить предстоящее „веселье“ — аутодафе над строптивым по всей Республике!
Но фарс с треском провалился. Нездоровый инстинкт помог нашему, истекающему кровью, герою перетранспортироваться с помощью трофейной техники буквально — из-под челюстей свирепых мутантов.
Сведения доставлены в ад. А сообщникам Альдебаранских злодеев, рано или поздно не уйти от военно-подземельного трибунала.
Подвиг Э. В. Тьмовского — яркий пример патриотизма и самоотверженности. Не возникает вопроса, что надо такому черту для счастья. Этот черт — знает что!
Остается добавить: в настоящее время Тьмовский находится на излечении и переклонировании в шестом круге. И вскоре самолично выступит перед широкой аудиторией. Скорейшего ему переклонирования!»
