Известно, что после атаки большие лошади тяжелой кавалерии, особенно кирасирские лошади, не могут долгое время продолжать скакать галопом, поэтому 23-й и 24-й конно-егерские полки получили приказ преследовать противника, а кирасиры пошли во второй линии с умеренной скоростью.
Чичагов совершил не только ту ошибку, что встал перед корпусом Удино, но к тому же он притащил с собой весь обоз своей армии — свыше 1500 повозок! Так что в стремительном отступлении русских на Борисов царила такая сумятица, что два полка из бригады Кастекса нередко встречали помехи своему передвижению за счет повозок, брошенных противником. Эта сумятица стала еще больше, как только мы вышли в город, где улицы были загромождены багажом и тягловыми лошадьми, а между ними бродили русские солдаты, бросившие оружие и пытавшиеся догнать своих налегке. Тем не менее мы добрались до центра города, но потеряли драгоценное время, чем воспользовался противник, чтобы переправиться через реку109.
Маршал приказал дойти до моста через Березину и попытаться переправиться по нему одновременно с русскими беглецами, но для этого нужно было бы знать, где находится этот мост, а никто из нас как следует не был знаком с городом. Наконец мои кавалеристы привели ко мне одного еврея, которого я допросил по-немецки. Но этот чудак или не понял немецкого языка, или притворился, что не понимает, и мы не смогли вытянуть из него никаких сведений. Я бы дорого отдал за то, чтобы иметь рядом со мной Лоренца, моего польского слугу, обычно служившего мне переводчиком. Но этот трус остался позади, как только началось сражение. Тем не менее надо было выйти из тупика. Мы проехали по улицам, послав впереди себя несколько взводов, наконец-то увидевших Березину.
Эта река еще не настолько замерзла, чтобы через нее можно было переправляться по льду, поэтому требовалось переходить Березину по мосту. Но чтобы им овладеть, нужна была пехота, а наша еще находилась в 3 лье от Борисова. Чтобы выйти из положения, маршал Удино, прибывавший как раз в эти минуты, велел генералу Кастексу приказать спешиться трем четвертям кавалеристов из обоих полков. Вооруженные мушкетонами, они образовали небольшой батальон и должны были идти в атаку на мост. Мы поспешили повиноваться и, оставив лошадей на соседних улицах под охраной нескольких человек, направились к реке под командованием генерала Кастекса, который в этом опасном деле захотел идти во главе своей бригады. Полный разгром, понесенный только что русским авангардом, внес большую растерянность в армию Чичагова, поэтому на берегу, занятом этой армией, царила большая паника. Мы увидели там массы беглецов, уходившие прочь из города. Поэтому, хотя мне сначала и показалось маловероятным, чтобы пешие кавалеристы без штыков смогли расчистить подходы к мосту и удержаться там, я вскоре начал надеяться на благоприятный результат, тем более что противник противопоставлял нам лишь немногих стрелков. Поэтому я приказал взводам, которые должны были первыми выйти на правый берег, захватить соседние с мостом дома, чтобы, овладев обоими концами моста, мы смогли защищать его до подхода нашей пехоты и таким образом обеспечить французской армии переправу через Березину. Но вдруг начали стрелять крепостные пушки, осыпавшие весь мост градом ядер. Этот обстрел, внеся беспорядок в ряды нашего небольшого батальона, заставил его немедленно отступить. Моментом воспользовалась группа русских саперов с факелами в руках, они подожгли мост. Но поскольку присутствие этих саперов мешало вражеской артиллерии стрелять, мы бросились на них! Большинство из русских были убиты или сброшены в реку, и наши стрелки потушили пожар на мосту, едва он начался. Но вдруг батальон русских гренадеров бросился в штыковую атаку и заставил нас покинуть мост, который вскорости был покрыт горящими факелами и превратился в громадный костер, чей жар заставил обоих противников уйти.
Начиная с этого момента французам пришлось отказаться от надежды переправиться через Березину по этому мосту, и их путь к отступлению был перерезан! Эта огромная катастрофа оказалась для нас почти фатальной и во многом способствовала изменению лица Европы из-за падения Наполеона.
Признав невозможность форсировать реку перед Борисовом, маршал Удино счел опасным позволить загромоздить этот город частями своей армии, поэтому он послал им приказ стать лагерем между Лошни-цей и Неманицей. В Борисове осталась только бригада Кастекса. Ей было запрещено любое общение с другими корпусами, поскольку от них хотели как можно дольше скрывать роковое известие, что мост сгорел. Остальные части узнали эту новость лишь спустя двое суток.
В соответствии с обычаями войны багаж противника принадлежит тому, кто его захватил, поэтому генерал Кастекс разрешил егерям из моего полка и из 24-го полка захватить добычу, содержавшуюся в полутора тысячах повозок, фургонов и телег, брошенных русскими, спасавшимися бегством через мост. Добыча была громадной! Однако она была больше в сотню раз, чем то, что бригада смогла бы унести с собой, поэтому я собрал всех людей моего полка и дал им понять, что нам предстоит долгий путь отступления, во время этого пути мне, вероятно, будет невозможно по-прежнему регулярно снабжать их мясом так, как я это делал на протяжении всей кампании. Поэтому я призвал их заняться, главным образом, тем, чтобы запастись провизией, и добавил, что они должны также подумать о том, как защитить себя от холода. Они не должны были забывать, что перегруженные лошади долго не протянут, поэтому не следует нагружать своих лошадей множеством вещей, бесполезных на войне. Кроме того, я сказал, что устрою им смотр и все, кроме провизии, обуви и одежды, безжалостно выброшу. Чтобы предотвратить любые споры, генерал Кастекс приказал расставить вешки, которые разделили на две части огромное количество захваченных повозок. Каждый полк имел свою долю добычи.
Армейский корпус Удино окружал город с трех сторон, четвертая сторона была защищена Березиной и находилась под наблюдением различных постов, поэтому наши солдаты могли в безопасности разбирать содержимое повозок и телег противника. Как только был дан сигнал, началось изучение добычи. Похоже, что офицеры Чичагова снабжались неплохо, потому что мы никогда не видели в обозах какой-либо армии подобного изобилия ветчины, паштетов, колбас, рыбы, копченого мяса и самых разнообразных вин, столь громадного количества бисквитов, риса, сыра и т. д. и т. д. Наши солдаты воспользовались также многочисленными мехами и крепкой обувью, которую они нашли в русских повозках. Захват всех этих вещей спас жизнь многим нашим людям. Вражеские возчики сбежали, не успев захватить с собой своих лошадей. Почти все лошади были очень хорошими. Мы выбрали лучших, чтобы заменить ими лошадей, не соответствующих стандартам легкой кавалерии. Офицеры взяли лошадей также для того, чтобы везти провизию, а ею каждый из них в изобилии запасся.
Бригада провела еще один день, 24-го числа, в Борисове. Несмотря на предпринятые накануне предосторожности, новость о разрушении моста просочилась на бивуаки 2-го корпуса, поэтому маршал Удино, желая, чтобы все его полки воспользовались провизией, содержавшейся в повозках противника, согласился позволить войти в город друг за другом специальным отрядам от всех своих полков. Они сменялись, загрузившись. Не считая большого количества продовольствия и самых разнообразных предметов, которые были увезены частями Удино, значительная часть добычи еще оставалась на месте, и на следующий день ею завладели многочисленные солдаты, без всякого строя возвращавшиеся из Москвы.
Командиры, а также все офицеры, способные оценить тяжелое положение армии, были сильно обеспокоены. Действительно, перед нами текла Березина, на противоположном берегу ее находились многочисленные войска Чичагова. На наших флангах нам угрожал Витгенштейн, а Кутузов преследовал нас по пятам! И, наконец, если не считать остатков гвардии, корпусов Удино и Виктора, количество солдат в которых уменьшилось до нескольких тысяч, вся остальная Великая армия, когда-то столь прекрасная, состояла лишь из больных, раненых и безоружных солдат, утративших под влиянием несчастий и лишений свою былую энергию. Казалось, все было против нас: ведь если благодаря понижению температуры воздуха корпус Удино несколько дней назад сумел ускользнуть от врага, переправившись через Днепр по льду, то мы находились перед Березиной, где, несмотря на ужасный холод, не было льда, а у нас не осталось понтонов для того, чтобы навести переправу.
