Положение двух армий в этот момент было довольно странным. Их противостоящие фронты напоминали своей конфигурацией две стоящие рядом буквы 2. Действительно, левый фланг австрийцев, расположенный в Маркграфнойзидле, отступал перед нашим правым флангом, тогда как оба центра удерживали друг друга, а наш левый фланг отступал вдоль Дуная перед правым флангом неприятеля. Обе стороны имели, казалось, равные шансы на успех. Однако эти шансы оказались на стороне Наполеона, прежде всего потому, что было более чем вероятно, что деревня Маркграфнойзидль, в которой единственным очагом сопротивления была башня старых укреплений, не могла долго продержаться против атак маршала Даву, атаковавшего со свойственной ему энергией. Легко было предсказать, что, как только Маркграфнойзидль будет взят, левый фланг австрийцев окажется подавленным нашими превосходящими силами и, не имея никакой поддержки, отступит, отделившись от центра, в то время как наш левый фланг, хотя и разбитый в этот момент, отодвинется к острову Лобау под прикрытие расположенных там артиллерийских батарей, способных помешать австрийцам развить свой успех. Кроме того, Наполеон занимал концентрическую позицию, что позволило ему, противостоя врагу с разных сторон, сохранить большую часть своих войск в резерве, в то время как эрцгерцог Карл, вынужденный растянуть свою армию, чтобы выполнить эксцентрическое движение, которым он надеялся нас окружить, не находил для этого достаточно сил ни в одном из пунктов. Император, заметив эту ошибку, сохранял полное спокойствие, хотя читал на лицах своего окружения беспокойство из-за победного марша правого крыла австрийцев. Действительно, это крыло гнало корпус Массены перед собой и находилось уже между Эсслингом и Асперном, на месте прежнего сражения 22 мая, и, уже разбив дивизию Буде яростной кавалерийской атакой, угрожало нашему тылу.
Но вскоре тревога улеглась — успех австрийцев продлился недолго, так как сто орудий большого калибра, которые Наполеон предусмотрительно установил на острове Лобау, открыли ужасный огонь по правому крылу неприятеля, и тому пришлось остановить свой триумфальный марш и, в свою очередь, отступить, иначе он был бы уничтожен. Тогда Массена смог перестроить свои дивизии, потери которых были значительны. Мы думали, что Наполеон, воспользовавшись беспорядком, произошедшим в правом крыле австрийцев из-за обстрела с острова Лобау, атакует его своими резервами: маршал Массена даже послал меня к нему за распоряжениями на этот счет. Но император, оставаясь бесстрастным, со взглядом, устремленным к правому краю, на Маркграфнойзидль, который стоял на возвышенности, увенчанной высокой башней, заметной со всех точек поля боя, ждал, пока Даву, разбив левый фланг австрийцев, не отбросит их за Маркграфнойзидль, бдительно охраняемый принцем Гессен-Хомбургским, раненным во время этого боя.
Вдруг мы увидели, как дым от пушек маршала Даву поднимается за башней Маркграфнойзидля... Сомнений не оставалось: левый фланг австрийцев побежден!.. Тогда император, повернувшись ко мне, сказал: «Спешите сказать Массене, что он должен обрушиться на всех, кто находятся перед ним, и сражение выиграно!..» В тот же момент адъютанты различных корпусов были тоже посланы к своим командирам с приказом об общей одновременной атаке. И в этот торжественный момент император Наполеон сказал генералу Лористону: «Возьмите сто орудий, шестьдесят — из моей гвардии, и разбейте врага». Эта прекрасная батарея сломила австрийцев, а маршал Бессьер атаковал их шестью полками карабинеров и кирасир, которых поддерживала часть гвардейской кавалерии. Напрасно эрцгерцог Карл строил свои войска в многочисленные каре, их сминали, они теряли орудия и большое количество людей. Пехота нашего центра под командованием Макдональда тоже выступила вперед. Деревни Зюссенбрунн, Брайтенлее и Адерклаа были взяты после упорного сопротивления.
А в это время маршал Массена не только снова овладел тем участком, с которого ушел наш левый фланг, но, энергично наступая на врага, он отбросил его за деревни Штадлау и Кагран.
Наконец, маршал Даву с поддержкой Удино занял все высоты за Рус-сбахом и овладел Дойч-Ваграмом! С этого момента сражение австрийцами было проиграно, они начали отступать по всему фронту, в полном порядке отходя в сторону Моравии через Зауринг, Штаммерсдорф и Штреберсдорф.
Императора упрекали в том, что он не преследовал побежденных со своей обычной энергией. Но эта критика необоснованна, так как многие важные причины помешали Наполеону быстро направить свои войска в погоню за врагом. Прежде всего, как только австрийцы пересекли большую Моравскую дорогу, они оказались на очень пересеченной местности с лесистыми холмами, оврагами и ущельями, над которыми возвышались покрытые лесом Бизамбергские горы, давшие австрийцам прекрасную возможность обороняться. Эти оборонительные позиции было очень трудно взять, тем более что у эрцгерцога Карла оставались значительные силы, включавшие все его гренадерские батальоны и многие дивизии, не участвовавшие в сражении. Этот мощный арьергард, поддерживаемый сильной артиллерией, мог оказать значительное сопротивление, которое, затянувшись, привело бы к ночному сражению, шансы на победу в котором всегда ненадежны, что могло бы скомпрометировать победу, одержанную императором.
Во-вторых, чтобы французская армия собралась 4 июля на острове Лобау, корпуса, стоящие в верховье Дуная и на границе Венгрии, должны были двинуться к месту сбора уже 1 июля, совершая форсированные марши, за которыми, без отдыха и при сильной жаре, последовало сражение, длящееся ночь и два дня. Наши войска очень устали, в то время как стоящие лагерем больше месяца возле острова Лобау австрийцы испытали только тяготы битвы. Все преимущества, следовательно, были бы на стороне эрцгерцога, если бы мы атаковали его в той сильной позиции, которую он занял на труднодоступных высотах.
Третья, и самая главная, причина смирила пыл Наполеона и заставила его дать отдых своим войскам и собрать их на том месте, на котором проходило сражение. Генералы легкой кавалерии, поставленной для наблюдения в Леопольдсдорфе, за крайним правым флангом, предупредили его о появлении 35—40-тысячного неприятельского корпуса, который шел из Венгрии под командованием эрцгерцога Иоанна и вышел к Унтер-Зибенбрунну, то есть в наш теперешний тыл, образовавшийся после изменения фронта, произведенного двумя армиями. Сильный резерв, сохраненный императором, мог бы, конечно, отбросить и разбить эрцгерцога Иоанна, но надо признать, что из осторожности Наполеон не направил свои войска против крепких позиций, которые эрцгерцог Карл был настроен упорно оборонять, при том что сам Наполеон мог быть атакован с тыла эрцгерцогом Иоанном во главе многочисленного корпуса, который еще не сделал ни выстрела.
Император приказал прекратить преследование врага и стать лагерями так, чтобы одна часть армии была обращена в ту сторону, где находился корпус эрцгерцога Иоанна, и была готова его как следует встретить, если бы тот осмелился выйти на равнину. Но тот, опасаясь вступить в контакт с нашими победоносными войсками, поспешил отступить и снова уйти в Венгрию. Очень может быть, что, если Наполеон стал бы преследовать побежденных со своей обычной энергией, трофеи сражения при Ваграме были бы еще значительнее. Но его осторожность заслуживает только похвалы, учитывая причины, по которым он остановился. Если бы он всегда действовал с такой осторожностью, он бы избежал многих бед для Франции и для себя самого.
По решению императора его победоносная армия могла наконец отдохнуть в течение нескольких часов. Она заняла следующую позицию: левое крыло — в Флорисдорфе, центр — перед Герарсдорфом, а правый фланг — за Руссбахом. Императорские палатки стояли между Адерклаа и Рашдорфом. Штаб Массены размещался в Леопольдау. Наполеон приказал восстановить старый Шпицкий мост, и армия получила прямое сообщение с Веной, что облегчало перевозку раненых в госпитали и доставку продовольствия и боеприпасов.
